– Но… Улиса дернула меня назад за рубашку, освобождая Барону дорогу, а чтобы я наверняка ничего не ляпнула, зажала мне рот влажной, пахнущей травами ладонью и горячо зашептала на ухо: – Молчи! Барон – его последняя надежда, не дай Эллари, передумает. Упоминание самой Матери-Природы вызвало у слышавшего слова ведьмы Барона едва заметную улыбку. Для него, как и для всех Высших, Эллари была единственной госпожой. Порожденные смертью мира, они страстно верили в то, что были призваны самой природой, дабы защитить ее от окончательного забвения. Ну… это если верить легендам. Я верила. Барон не шептал, не требовал чего-нибудь принести, даже не скинул камзол. Он просто склонился над хрипящим, полностью обессиленным капитаном, которому даже дышать было уже тяжело, и с размаха, хорошенечко, с непередаваемым звуком впечатал ему ладонь в грудную клетку. Я глухо взвизгнула в руку Улисы, позабывшей убрать ее от моего рта. Ведьма просто вздрогнула, не меньше моего напуганная непонятным поведением Барона. Несколько секунд тишины, в которые так и не смогло вместиться осознание того, что он сделал, а потом Санхел резко, глубоко вздохнул, закашлялся и даже попытался сесть, но пришедшая в себя ведьма тут же бросилась к нему, не позволяя этого сделать. Барон подошел ко мне, снисходительно наблюдая за тем, как суетливо Улиса ощупывает внезапно взбодрившегося больного. – Температура спала! – громко, с нервной радостью сообщила она мне, не отрываясь от капитана. Санхела такое пристальное внимание хорошенькой девушки почему-то не обрадовало, он вяло отбивался от ее рук и все норовил встать. – Оставь его в покое! – наконец прикрикнул на ведьму Барон, которому надоело наблюдать за противостоянием двух рыжих. – Пусть встает и уходит. – Он слаб и все еще болен, – возмутилась Улиса, в приступе ведьминского азарта не сразу сообразив, кому осмелилась перечить. Потом сообразила, тихо ойкнула и медленно отступила от больного, втянув голову в плечи и опустив глаза. – Это не болезнь, – снизошел до объяснения Барон. – Проклятие. Когда кликуша на центральной площади вещает о том, что все мы прокляты и скоро умрем, к предсказаниям ее относишься с брезгливым неверием, но когда о том же самом говорит Высший… – Но заболела уже половина города, – тихо возмутилась Улиса. Капитан, услышав от Барона жестокое: «Не заболели, были прокляты», перестал бороться со своим телом, затих и теперь просто неверяще смотрел на моего жутковатого гостя. Кто он такой, Санхел понял сразу: как и мне, ему понадобилось лишь увидеть лицо Высшего. Тот же, словно не замечая ведьминой оторопи, требовательно повернулся ко мне: – Ты обещала. Он здоров, пусть уходит. – Но он же еще слаб! – Передвигаться уже в состоянии, значит, сможет уйти. – Послушайте… Вот только Барон, разумеется, слушать ничего не хотел: – Мне не нравится, что умирать он пришел к тебе. Но раз так случилось и, даже разъедаемый проклятием, этот выкормыш пламени нашел в себе силы добраться до твоего дома, значит, и покинуть его сможет. – И все же я считаю, ему лучше немного полежать. – Я тоже умела быть упрямой. И даже немного бесстрашной. – Шелла, – предостерегающе позвал капитан, он все еще был слишком слаб, хотя, судя по всему, чувствовал себя уже лучше, – не стоит спорить с Высшим. – Но он же не прав! – вскинулась я, резко повернувшись к больному… к проклятому, если верить Барону, и не видела, как вспыхнули хищные глаза. Зато это видел Санхел. И Улиса. – Шелл, ты же вроде его вылечить хотела, так? Помочь? – издалека начала ведьма, завороженно глядя мне за спину. Я кивнула, почти было обернувшись, чтобы посмотреть, что именно их так впечатлило, но вовремя передумала, чтобы не расшатывать свое душевное спокойствие. И так ясно, что чудовище сейчас выглядело поистине… чудовищно. – Так отпусти. Помоги ему выжить. – На удивление разумная ведьма, – раздалось позади меня благодушное. Настолько благодушное, что мне и самой захотелось как можно скорее свой собственный дом покинуть. Навсегда. – Можно я ему хотя бы спуститься помогу? – Ведьма поможет, – решил за меня Барон. – Я помогу! – с энтузиазмом подтвердила Улиса. И я бы, наверное, даже не спорила, если бы с трудом поднявшийся капитан в попытке дойти до дверей чуть не упал на пол, стремясь погрести под собой сдавленно ругающуюся ведьму. – Нет, ну я так не могу, – призналась в пустоту, все еще не рискуя оглядываться на Барона, и поспешила на помощь. Далеко не ушла. Меня обидно притормозили за косу, шепнув в макушку зловещее: – Ты со мной не расплатишься. И забрали у едва стоявшей Улисы ее непосильную ношу. Ведьма облегченно вздохнула. Капитана же, вяло висящего в крепких объятиях, можно было только пожалеть. Как, собственно, и меня. Ведь это я буду с Бароном за помощь расплачиваться… – Куда тебе надо, доходяга? – брезгливо поинтересовался непрошеный помощник. Санхел промолчал, то ли из-за слабости, а может быть, и от шока; он не смог выдавить из себя ни слова, сраженный столь близким знакомством с настоящим Высшим, и безмолвно таращился в пустоту. Я не понаслышке знала, как пугают объятия Барона, и тихо сочувствовала капитану. – Он не доходяга, и ему нужно в управление, на второй этаж, там у них лазарет располагается, – выдала важную информацию я. Как самая смелая… или просто несколько привыкшая к общению с такой жутковатой невидалью. – И откуда ты все знаешь? – Яда в голосе Барона хватило бы, чтобы отравить всю нашу улицу, но у меня вроде как был иммунитет. Потому, гордо вскинув подбородок, я важно отчеканила: – Восьмой дом по Стальной улице. Большой такой, трехэтажный. – С хладной комнатой для трупов в подвале, – закончил за меня Барон, иронично улыбнувшись. – Я знаю, где в этом городе находится управление городской стражи, дорогая. Кивнула, не стирая с лица придурковато-важного вида. Пусть любуется. – Дорогая? – прохрипел удивленный капитан. Наверное, если не знать особенностей характера Высшего, это и правда могло показаться невероятным. Едва ли многие знали, что у Барона на имена аллергия… На самом деле я бы без этих знаний в общем-то тоже неплохо прожила. – Ты смотри, голос прорезался, – проворчал Барон, ловко схватив чуть выше локтя зазевавшуюся ведьму. Та смолчать не смогла и взвизгнула, трусливо и совсем не по-ведьмински шарахнувшись в сторону. – Тихо! – прикрикнул на нее Высший, без особых усилий удерживая и капитана (огромный, лишь на полголовы ниже самого Барона, он оказался шире Высшего в плечах и совершенно точно был очень тяжелым), и вырывающуюся ведьму. – Барон, – неуверенно позвала я, не понимая, что тот собирается делать. – Скоро вернусь, – обронил он. И растаял в воздухе вместе с Санхелом и полуобморочной от страха Улисой. Я осталась одна. Первым порывом было бежать в управление, убедиться, что груз доставлен по назначению, Барон меня не обманул, а капитан и Улиса в безопасности. Потом представила, как возвращается Высший, а меня в доме нет… и осталась на месте. В редкие мгновения озарения, когда я могла здраво мыслить, решения мои были на удивление логичными и взвешенными. Вот и на этот раз я решила, что лучше будет, если я, к примеру, цветы в воду поставлю и не буду злить Барона. Розы. Крупные, красивые, с внушительными шипами и одуряющим ароматом, совсем не свойственным обычным цветам. И черные. Абсолютно черные. Такие в наших краях не росли. По слухам, конечно, их можно было увидеть в королевском саду, но это только по слухам. Редчайший сорт, какой встречался лишь на материке. И лишь на территории Темных земель. О них рассказывали те немногие смельчаки, что решались на безумную авантюру и покидали остров, не боясь потеряться в гранях охраняющей нас завесы. Самое невероятное, что они не просто умудрялись ее преодолевать, но также невредимыми возвращались обратно, неся с собой не только диковинные товары, но и захватывающие истории. Мне, как жительнице деревни, расположенной близ Сар-Шасах – Города у Моря, – несказанно повезло. Все истории я слышала одной из первых. Про необычный сорт черных роз, которые велари (жители Темных земель) называли Сердцем Рассах, также было несколько историй. Например, что они способны цвести даже среди снегов… сказки, одним словом. Несколько минут я просто стояла посреди кухни, соображая, куда бы мне засунуть такую красоту. Выбор пал на большой кувшин, что очень хорошо подходил для столь ответственной миссии. * * *