Кувшин был уже на треть заполнен водой, когда на край раковины по обеим сторонам от меня опустились руки. – Так, значит, твоя доброта не только на меня распространяется, – зловеще произнес Барон. – Ему нужна была помощь… – И ты помогла. Расстаралась на славу. Высший был зол, и мне стоило бы промолчать, а лучше извиниться и пообещать никогда больше не совершать подобных глупостей. Вместо этого я сказала: – Мне кажется, вас это не касается. – Касается, если моя человечка по глупости решила вдруг, что ее жизнь ничего не стоит. – Что? – Признаться, я уж было подумала, что он мне так непрозрачно расправой угрожает, и удивилась, услышав невероятное: – Проклятие древнее, сложное и хитрое. И оно передается при контакте с носителем, – выдохнул он в мои волосы. – Ты не заразилась лишь чудом. – Но проклятия не передаются! Даже я это знаю, это же… проклятия. – А меня можно отвадить кровавым подношением, – фыркнул Барон. – Слишком многое пропало после разлома. По сути, вся эпоха Раненого мира являет собой планомерное уничтожение знаний. Война Древних Богов длилась почти два столетия, ты даже не представляешь, сколь много было утеряно в те годы. – Например, драконы, – не осталась в долгу я. Хотела съязвить, а в итоге была озадачена искренним: – Да, например, драконы. – Вы же не считаете, что я поверю, будто драконы существовали на самом деле? – осторожно поинтересовалась я. Вода уже перелилась через край и текла по моим рукам, но я этого почти не замечала, полностью сосредоточенная на теплом дыхании, касавшемся макушки. – Ты видела дракона, что находится в столице? – спросил Барон, ткнувшись носом в мои волосы. – Слышала о нем. – Невольно вжав голову в плечи, я решительно закрыла кран и слила лишнюю воду, надеясь, что Барон сам догадается отойти. – Думаешь, это просто статуя? Еще сегодня утром я и правда так думала, но сейчас, после этого странного вопроса… Теплые пальцы, перехватившие мою руку, заставили вздрогнуть и тут же забыть о драконах. Какая разница, статуя это или нет, если она каменная и никогда не оживет? А Барон здесь, вполне себе бодренький и совсем незнакомый с таким замечательным понятием, как личное пространство. – Знаешь ли ты, как заставить эти розы цвести очень долго? – с жутковатой нежностью поинтересовался он, развернув мою ладонь вверх. В мягком свете светильников хищно сверкнула серебряная булавка, оканчивающаяся длинноклювой вороньей головкой, и мой указательный палец ощутимо кольнуло болью. На тихое испуганное «ой» Высший отреагировал легким поцелуем в макушку, что меня только больше напрягло. – Пара капель крови в воду, – озвучил он свои действия, удерживая проколотый палец над кувшином, – и розы простоят в несколько раз дольше. – Вы же шутите? – Считаешь, этот сорт велари из уважения к своей богине назвали Сердцем Рассах? – А почему бы и нет? – Черные розы любят кровь. – Еще один быстрый поцелуй в макушку и хриплое: – Я голоден. – А я жаркое… приготовила, – прошептала едва слышно, после стольких встреч с Высшим все еще на что-то надеясь. Надежда, она ж, как известно, умирает последней. – Будете? Ненадолго повисла ободряющая тишина, Барон натурально задумался над моим предложением. Вот только меня это все же не спасло. – Позже. Кувшин из моих рук вырвали, с ожесточением вколотили в него букет, попутно расплескав сдобренную моей кровью воду по деревянной столешнице, и… сбежать не дали. – Куда же ты, моя прелесть? – наигранно удивился он, перехватив меня сразу же, стоило только дернуться в сторону двери. – Я не питался три ночи. Произнесено это было с явным намеком, но я не прониклась. – Оздоровительное голодание очень полезно. – Женщина, неужели у тебя нет ни капли благодарности? Я же исцелил твоего… пациента! – горячо возмутился он. – Ума не приложу, как стихия могла принять настолько слабого мага. О том, что он мне зубы заговаривает, я догадалась сразу, стоило только почувствовать, как объятия становятся крепче, а Барон целеустремленно склоняется ниже. И с охотой вцепилась в шанс ненадолго отсрочить его питание. – Вот, кстати, о проклятии… – Все потом. * * * Наивно с моей стороны было надеяться, что Барон и правда снизойдет до объяснений. Его «потом» так и не наступило. И поутру я не пребывала в ужасе от свалившихся на меня страшных знаний, я паниковала из-за своей неосведомленности и предчувствия грядущих бед. Промучившись весь завтрак, с трудом запихнув в себя подпаленные тосты и слишком сладкий чай (жертвами моего расшатанного состояния стали ни в чем не повинные продукты), я собралась в считаные минуты и вырвалась из стен магазина, что были не в состоянии защитить меня от надвигающейся катастрофы. Я бежала к Улисе – единственной живой душе в городе, с которой могла посоветоваться. Правда бежала, глотала сырой после недавнего дождя воздух, перескакивала через лужи и старалась не обращать внимания на непривычно пустые, будто омертвелые, улицы нижних кварталов. Сейчас я очень хотела, чтобы город захватила простая простуда. С простудой хотя бы справиться можно, даже с мутировавшей во что-нибудь серьезное. А как справиться с проклятием? Улиса открыла быстро, словно ждала меня, и ждала уже давно. Ведьма была помята, обессилена и расстроена. – До пяти часов утра с твоим капитаном пришлось сидеть. Он после исцеления все порывался поджечь простыни на своей койке. Непроизвольное возгорание, как тебе? – пожаловалась она, впуская меня в дом. – Барон отказался рассказывать о проклятии, – в свою очередь и я поделилась с ней плохими новостями. – И? – И велел магазин сегодня не открывать, на улицу не выходить, ждать его. – У меня есть идея получше, – отозвалась Улиса, покорно следуя за мной на кухню. Свою кухню… Кажется, ведьма и впрямь была вымотана, иначе давно призвала бы меня к порядку (одарив парочкой неопасных, но проблемных сглазов, чтобы не забывалась). – Какая? – спросила я, полуобернувшись к ней. – Мы покинем город сегодня же, пока ворота не заперли. И будем молиться всем возможным богам, чтобы Барон тебя не нашел. – Улиса… Она меня не слышала. – Сестер я уже предупредила, они уехали еще утром. Пришло наше время. Зато теперь мне стало ясно, почему нижний квартал казался таким заброшенным: ведьмы покинули его, вместе с вещами забрав из своих домов и жизнь. – А ты тогда почему еще здесь? Почему не уехала со всеми? – Твой сумасшедший капитан вытянул из меня все силы, мне нужно время восстановиться. – Улиса поморщилась. – Но раз ты здесь, будь добра, сделай мне завтрак, а после возвращайся в свой магазин, собирай вещи и жди меня. – И мы никому не расскажем про проклятие? – возмутилась я. – Шелл, ты как маленькая. Кто нам поверит? Кто в этом городе достаточно безумен, чтобы поверить ведьме и мелкой травнице? – Она передернула плечами. – Ты только представь, что с нами сделают, когда на вопрос: «Откуда вам это известно?» – мы ответим… откуда. Я знала одного безумца, который мог бы нам помочь, и верила, что он поможет. – Командор Бэйс нас обязательно выслушает, – твердо сказала я. Парни из его десятки были достаточно щедры на яркие описания достоинств своего командира, чтобы вселить в меня крепкую уверенность: Аларик Бэйс достаточно безумен, чтобы искать правду там, где многие ищут лишь выгоду. А значит, у нас есть шанс… – С большей охотой он выслушает своего офицера, – отрезала Улиса. С этим я вынуждена была согласиться, Санхел все и сам слышал, да и поверят скорее ему, чем нам… если не сочтут, что капитану все привиделось в горячечном бреду.