– Что здесь происходит? – едва сдерживаю звериный рык, потому что вижу, что на полу рядом с Женей сидит моя дочка. Они складывают какие-то бумаги в пластиковую коробку, в которой у меня хранятся особо важные документы. И они должны быть в нижнем ящике стола. Но Ульяна явно возвращать коробку на место не собиралась. Только что здесь забыла Женя, и почему в её руках какой-то документ? – Я спрашиваю, что здесь происходит? – повторяю свой вопрос, с трудом удерживая внутреннего зверя на цепи. – Ой, папочка, а мы тут листики искали для лисования! – широкой улыбаясь, ко мне навстречу мчится Мия. Успеваю слегка наклониться, и малышка тут же запрыгивает ко мне на руки. Цепляется крепко, словно маленькая обезьянка, медленно поглаживает ладошками по плечам, как будто чувствует, что меня нужно успокоить. Женя тоже поднимается с пола на ноги, выпрямляется, но не спешит поворачиваться ко мне лицом. Я вижу, как напряжена её идеально ровная спина, как мелко подрагивают руки, сжимающие в руках какой-то документ. И я очень надеюсь, что это не то, о чём я думаю. – Евгения, – зову холодным отстранённым тоном. Нам не избежать серьёзного разговора, я уверен в этом. Главное, не устраивать сцен при Мие, ради этого я даже потерплю присутствие Кудряшовой ещё несколько часов. До того, как Мия ляжет спать. – Да, Руслан Романович, – резко разворачивается на пятках. Натянуто улыбается, но я вижу, что на её щеках блестят тоненькие дорожки слёз. – Папа, а ты мне что-то купил? – очень кстати в наш разговор вмешивается Мия. Немного отстраняется и хитро сощурившись, заглядывает в мои глаза. – Конечно, купил, – стараюсь звучать нежнее, но в сложившейся ситуации это едва ли возможно. Вместе с дочкой спускаюсь вниз, разбираю пакеты, действуя на рефлексах. Скоропортящиеся продукты убираю в холодильник, остальное бросаю в кухне на столе. Возвращаюсь в гостиную, предлагаю дочке поужинать. – А мы с Же… мамой кушали уже, – выдаёт бойко и возвращает своё внимание набору, состоящему из мягкого пластилина и формочек для создания игрушечного мороженого. Вместе с дочуркой снова поднимаюсь наверх, отпускаю её заниматься творчеством и только потом иду в свою комнату. Женя сидит на краю моего рабочего кресла и до сих продолжает испепелять взглядом несчастную бумажку. Так я и думал. – Почему ты, Руслан устанавливал отцовство на Мию? М? – кивает на обрамлённый витиеватой рамкой документ. – Мы с её матерью не успели заключить брак, – равнодушно пожимаю плечами, всё ещё пытаясь выкрутиться и не отвечать на самый важный вопрос. В свидетельстве об установлении отцовства в графе «мать» стоит прочерк, но это ничего не меняет. Если только Женя полная дура, то она ни о чём не догадается, но я в этом сильно сомневаюсь. – Замечательно, и поэтому ты оформлял документы в моём родном посёлке? – разочарованно покачивает головой. Не глупая. Сумела сложить два плюс два. – Жень, – произношу устало, потираю пальцами переносицу и на мгновение прикрываю глаза. – Если ты хочешь устроить скандал… – Руслан! – перебивает ледяным тоном, от которого становится невыносимо холодно. Кажется, что кожа покрывается буграми. – Я не знаю, что ты сделал, но очень прошу: не лги! В моей жизни было предостаточно лжи, поэтому просто прошу: не лги! – Хорошо, – резко разворачиваюсь и смотрю в грустные глаза девушки. В груди щемит от её взгляда: погасшего, лишённого любви и веры в людей. Когда она стала такой, и что послужило причиной перемен? Сейчас у меня есть шанс задать самый главный вопрос: почему оставила, почему отказалась от дочери? Но язык не поворачивается произносить эти страшные слова. Ведь совсем рядом, буквально в соседней комнате находится моя дочурка, и она в любой момент может прийти и услышать всё. – Я и не собирался, – цежу отстранённо. Мыслями улетаю в далёкое прошлое и вновь вспыхиваю от злости и ненависти. Никогда не прощу её, никогда! – Ответь, почему ты оформлял этот документ, – потрясает перед моим лицом свидетельством, – в моём родном посёлке? Женя обессилено опускает руки вдоль тела и концентрирует взгляд в одной точке. Я забираю у неё документ, складываю аккуратно и убираю на место – в коробку. – Потому что Мия… – с трудом выдавливаю из себя каждое слово. Кажется, что если я сейчас скажу ещё хоть что-то, то подпишу себе приговор, поэтому стараюсь быть осторожным. – Мия родом из этого посёлка. – Да? – резко разворачивается ко мне и демонстрирует кривую ухмылку, которая поселилась на аккуратном и, как бы не было горько признавать, красивом лице. – Какое удивительное совпадение! Женя ёрничает и даже не скрывает этого. Кажется, что убить меня взглядом готова, знать бы ещё, чем я заслужил такое отношение. – Возможно, – пожимаю плечами, продолжая поддерживать нашу странную игру. Не верю, что Женя не догадывается ни о чём, но тем не менее продолжает изображать непонимание. Не хочет признавать, что прошлое настигло её? Так старательно убегала, обрубила все концы и даже уехала в другой город, но судьба оказалась сильнее. Вот только для чего столкнула нас вновь непонятно, ведь ни мне, ни тем более бестолковой кукушке это не нужно. Да, она каким-то странным образом привязалась к моей дочке. Но никто не даст гарантии, что её чувства не растают в тот же миг, как она узнает, что за ребёнок перед ней. – Ты серьёзно? – резко вскакивает на ноги и приближается ко мне непозволительно близко. Смотрит снизу вверх, тяжело дыша и щекоча своим тёплым дыханием кожу на моей шее. Неожиданно её рука взмывает вверх, и тонкие пальцы впиваются в ткань моей рубашки. Яростно комкают её, натягивая и заставляя меня приблизиться к девушке ещё сильнее. – Признайся, Селиванов, что украл мою дочь! – выпаливает зло. – Или духу не хватает? Женя распалена до предела, она шумно дышит и того и гляди бросится на меня с кулаками. Я тоже начинаю заводиться, не понимая, в чём меня пытается обвинить бывшая. – Что? – роняю яростно. – Что ты несёшь? – стараюсь всеми силами не сорваться на крик. Напоминаю себе, что в соседней комнате дочь, она не должна стать свидетельницей наших разборок ни в коем случае. – Что я несу? – хмурит аккуратные брови и делает шаг назад. – Ты считаешь, я совсем дура? Ты меня бросил одну, а спустя годы я встречаю тебя, и у тебя дочь… И она якобы «родом из того же посёлка», – кривляется, будто копируя мой тон. – Скажешь, совпадение? – на последней фразе горько всхлипывает и поднимает на меня блестящий взгляд. – Стоп-стоп! – выставляю руки ладонями вперёд. – Я никого не бросал, а вот ты! – выпаливаю и направляю указательный палец в её сторону. – Что я? – смело перехватывает мою руку и отводит в сторону. Слегка приоткрывает рот, словно собирается ещё что-то сказать, но продолжает молчать. Смотрит с вызовом, не прерывает ни зрительный, ни телесный контакт, а меня коротит от этого всего. Я ловлю себя на дикой мысли, что хочу поцеловать её. Предательницу, которая разрушила мою жизнь. Ощутить её вкус, вспомнить, какого это, касаться своими губами мягкой нежной кожи, подчиняя и доминируя. Демонстрируя свою бесконечную власть над ней, давая понять, что она принадлежит только мне одному. – Так что, Руслан? – выдёргивает меня из порочных и неуместных фантазий. – Не ответишь? Тяжело сглатываю, пытаясь вернуться в реальность и вспомнить, о чём вообще идёт речь. – Ты… – сверлю девушку хмурым взглядом, убеждая себя не церемониться и высказать правду в это псевдоневинное лицо. – Ты. Бросила. Нашу. Дочь, – припечатываю, каждым словом, будто выстреливая в Женю из огнестрельного оружия и убивая её наповал. Глава 21 Глава 21 – Ты. Бросила. Нашу. Дочь, – чеканит Селиванов, каждым своим словом ковыряя в моём сердце кровоточащую, огромную рану, которой не суждено зажить. Никогда. Растерянно оседаю обратно в его кресло, хватая ртом воздух и пытаясь насытить лёгкие кислородом. Испуганно озираюсь по сторонам, ищу подтверждение происходящему, пытаюсь понять, реально ли то, что я чувствую. Впиваюсь пальцами в край стола, хватаясь за него, как за спасительную соломинку. Кажется, отпущу и тут же потеряю равновесие, лишусь этой слабой опоры. Пытаюсь сконцентрировать свой поплывший взгляд на Руслане, который яростно сжимает кулаки и сверлит противоположную стену холодными синими льдинами. Мозг запоздало обрабатывает полученную информацию, и когда до моего подсознания доходит смысл сказанных Селивановым слов, я тихо вскрикиваю и прикрываю рот ладонью. Он не знает. Ну, конечно. Откуда бы Руслану знать о том, что произошло. Только почему бросается в меня этими холодными, страшными и жестокими обвинениями? На мгновение прикрываю глаза, чтобы собраться с силами и произнести вслух то, о чём стараюсь вовсе не говорить ни с кем. В потаённых мечтах моя малышка по-прежнему жива и здорова. Мне иногда нравится фантазировать о том, что она, словно маленький ангелок, живёт на далёком острове, ждёт, когда я найду её, и мы, наконец, будем вместе. Глупо. Наивно. Но так легче проживать эту боль.