– И что? – с вызовом спросила она. – Мне кажется, что я, возможно, нашел его. 26 июля 1969 года – Чего тебе надо? – резко спросила Агнес, когда Бри промчалась через церковные ворота и остановилась перед ней. Агнес скрестила руки на груди, обхватив ими свою потрепанную сине-белую собаку, и нахмурилась. Виола и Розина прекратили раскладывать цветы на старых могилах и торопливо подошли к Агнес. Бри неодобрительно посмотрела на своих сестер. – Вы сорвали эти цветы в мамином саду? Виола с виноватым видом спрятала бледно-голубые цветы за спину. – Мама сказала, что незабудки предназначены для того, чтобы помнить мертвых. А никто не вспоминает тех, кто лежит в этих старых могилах. – Она показала кивком на выщербленные могильные камни, имена на которых давно стерла природа. Покачав головой, Бри сказала, стараясь произносить слова так властно, как она только могла: – Мама говорит, что вам надо сейчас же идти домой. Отец вот-вот вернется. – Нет, – ответила Агнес, сузив глаза. – Отец меня не пугает. – А меня пугает, – прошептала Виола и своими большими зелеными глазами посмотрела на Агнес, явно восхищенная смелостью старшей сестры. – Это потому, что ты ябеда, – огрызнулась Бри и перевела взгляд на младших девочек. – Ви, Рози, идите домой. А Агнес оставьте здесь, раз она не боится. – Хитро улыбнулась. – Ты можешь остаться с привидениями. – С какими привидениями? – спросила Виола, нервно оглядев старое кладбище, которое внезапно показалось ей зловещим. И, взяв Розину за руку, торопливо подошла к Бри, которая, будучи самой старшей, могла, по ее мнению, наиболее успешно противостоять привидениям. Агнес сердито посмотрела на своих маленьких сестер, возмущенная их предательством, и они спрятались за Бри. Та торжествующе усмехнулась. – Так ты идешь или нет? – Нет. – Агнес отвернулась, чтобы скрыть слезы, выступившие в уголках ее глаз. Это было состязание воли, которое ей никогда не выиграть, потому что никто не мог тягаться в этом с Бри. – Перестань, Агги. Не глупи. Нам надо быть дома до того, как Отец вернется из паба. Ты же знаешь, каким Он бывает, когда… – Не надо, Бри, – сказала Виола, потянув ее за руку. – Я хочу пойти домой. Бри не сдвинулась с места. Она сверлила глазами Агнес, которая начала с нарочитым старанием раскладывать незабудки на одной из старых могил в попытке скрыть свое лицо. – Если мы все не будем дома, когда Отец вернется, – настаивала Бри, – то нам всем попадет. Пожалуйста, Агги. Пойдем с нами, у нас мало времени. Агнес, успокоившись, повернулась к старшей сестре. – Только если ты скажешь мне, где находится твое тайное место. Я знаю, что оно у тебя есть. – Ее руки сжались в кулаки от сознания того, что она посмела противостоять Бри. – А если ты мне не скажешь, я найду его сама и расскажу Отцу. Вот. – Я скажу тебе только после того, как ты скажешь мне, где находится твое! – крикнула Бри, быстро взглянув на тропу, ведущую из Хоксхеда. Та была пуста. – Сначала скажи ты. – На лице Агнес появилось хитрое выражение; пожалуй, ее лицо было бы приятным, если б она все время не смотрела волком. – Если ты не пустишь нас в свое тайное место, то мы не пустим тебя в наше, – добавила она, бросив предостерегающий взгляд на своих младших сестер. – А я думаю, что у вас нет никакого тайного места, – отпарировала Бри, устремив пристальный взгляд на Розину, которая, как она подозревала, была близка к тому, чтобы выболтать секрет. – А вот и есть, есть, – сказала Виола, немного шепелявя. – Оно находится в… – Заткнись, Ви! – заорала Агнес. Бри прикусила губу и обреченно вздохнула. – Ладно! Но я скажу вам только после того, как вы все искупаетесь, а иначе никогда не скажу. Агнес взглянула на Виолу и Розину, которые беспокойно ерзали, желая поскорее отправиться домой, чтобы оказаться там до того, как Отец вернется из паба. – Хорошо! – рявкнула она. – Лучше тебе сдержать свое слово, Бри, или я все расскажу Отцу. Картинно закатив глаза, Бри взяла Виолу и Розину за руки и зашагала вверх по склону холма в сторону дома, даже не посмотрев, идет ли за ними Агнес. Глава 17 – Он жив? Констейбл развел руками. – Наконец-то я завладел вашим вниманием! Фрэнсин настороженно посмотрела на него. – Так вы нашли его или нет? – Думаю, я нашел способ разыскать его, – ответил Констейбл. – Объясните мне, как вы собираетесь это сделать. – Э-э, я – вернее, Киф – обыскал интернет и не нашел ничего нового, кроме тех старых газетных заметок. Вот я и подумал, что если ваш отец был склонен к насилию, как говорите вы и Мэдди… – Мэдлин! – огрызнулась Фрэнсин. – Хорошо, Мэдлин, – поправился Констейбл, вскинув руки и смеясь над гневом Фрэнсин по поводу его фамильярности по отношению к сестре. – Я поговорил с ней о вашем отце… – О Джордже, – пробормотала она. – Называйте его Джорджем. – Как вам будет угодно… Я рассудил, что человек, склонный к насилию, не изменит своих повадок и что после того, как ваш… то есть Джордж… сбежал, он, скорее всего, оказался в поле зрения полиции. У меня есть друг, который служит в полиции. Я поговорил с ним несколько дней назад и попросил поискать в их архивных данных по всей стране какое-нибудь упоминание о Джордже Туэйте. Ведь он, как-никак, все еще разыскивается для допроса. Дело о гибели Бри и Монтгомери было закрыто, поскольку присяжные на коронерском следствии решили, что это был несчастный случай, но полиция по-прежнему хочет поговорить с этим малым. – И ваш друг-полицейский нашел его? – Не совсем. У них нет новой информации, но он сказал, что если у Джорджа была хоть капля мозгов, то он изменил бы свое имя. И, скорее всего, он действительно это сделал, раз его так и не нашли. Но если потом Джорджа судили за какое-то насильственное преступление, то упоминание об этом, вероятно, есть в государственном архиве. – Наверняка отыскать такое упоминание было бы нелегко, – заметила Фрэнсин. Пришлось бы искать по всей стране, а пятьдесят лет назад в ней наверняка было немало сорокалетних преступников, к тому же кто знает, под каким именем он жил. И, разумеется, он мог засветиться только в том случае, если действительно остался в Англии, а не выехал за границу. Но куда бы он мог отправиться? Наверное, в какую-нибудь глушь, куда-нибудь вроде Шотландского нагорья… – Вы что-нибудь надумали? – В мысли Фрэнсин вторгся низкий голос Констейбла. – Нет. – Она посмотрела на него. – Вы мужчина… – Спасибо, что заметили, – сухо отозвался он. Проигнорировав его комментарий, Фрэнсин сказала: – Куда бы на его месте сбежали вы сами? – В Лондон, – быстро ответил Тодд, затем слегка сощурился, обдумывая возможные варианты. – Поскольку я родился и вырос в Лондоне, естественно, что, скорее всего, я двинулся бы именно туда, однако Джордж, не будучи лондонцем, мог отправиться куда-нибудь еще. Правда, я все равно считаю, что он, скорее всего, тоже отправился в какой-то большой город. Там можно легко затеряться, назваться другим именем, начать новую жизнь, стать всего лишь еще одним безымянным лицом в толпе. Отсюда ему было бы удобнее всего поехать в Ливерпуль. Это порт, так что он мог бы сесть на корабль, возможно, даже наняться на него, если у него не было денег на билет. Фрэнсин была рада, что задала этот вопрос, потому что сама она ни за что не отправилась бы в большой город. Но Джордж вполне мог поступить так, как сказал Констейбл, и полностью поменять свою жизнь. Единственное, чего он не мог изменить, так это свою натуру – подлую, жестокую и включающую в себя склонность к пьянству. – Даже если с ним находились три маленькие девочки? Секунду помолчав, Констейбл кивнул. – Да. Ему бы понадобилась одежда для них и еда, и, имея при себе маленьких детей, он мог бы придумать какую-нибудь историю. Однако при этом отправиться не к морю, а в Манчестер или Лидс. Это тоже большие города. Фрэнсин потерла свое лицо, пытаясь сосредоточиться. Возможно, Констейбл прав и Джордж в самом деле отправился в какой-то большой город… – Что вы делаете? – резко спросила она, когда Констейбл поднял руку и заправил ей за ухо прядь, выбившуюся из узла ее волос и упавшую ей на плечо. На ее бледной коже под воротом блузки были ясно видны фиолетовые синяки, похожие на следы пальцев.