Он смотрит на Леру такими глазами, что внутри все переворачивается, а потом меняет свою маску на привычную нам с ней. – Вещи взяла? – останавливается на выходе из квартиры. – Да, – отвечаю резко, и он оборачивается, смерив своим суровым взглядом. Но я не подаю вид, что меня это задело. Просто жду, когда он освободит дорогу нам с дочкой. Приезжаем к свекрови как раз вовремя. Пока поднимаемся в лифте. Влад стоит позади меня, и я чувствую его дыхание на моей макушке, потому что он выше, но это говорит о том, что встал ближе. Я нарочно не смотрю в зеркала, где мы отражаемся в стальной коробке. – Ты можешь улыбнуться? – шепчет внезапно. – Могу, но сделаю это только для твоей матери, что быть «гребаным солнышком», – отвечаю его словами и в этот раз поднимаю голову от хвостиков Леры, сталкиваясь с его глазами в отражении. Лифт останавливается, и молча мы выходим из него. Звоним к родителям Влада в дверь, и я в итоге натягиваю ту самую улыбку. Будто мне впервые притворяться на людях. Практики за три года хватает. Глава 16 – Лерочка, – восклицает, охая свекровь и тут же притягивает к себе дочку. – Здравствуйте, Любовь Григорьевна, – протягиваю ей бутылку вина и печенье, которое всегда покупаю, идя в гости к ней в кондитерской у нашего дома. – Лидочка, здравствуй моя хорошая, – такие же крепкие объятия. – Сынок. Лера убегает к отцу мужа, который в своей манере не считает нужным выйти и поздороваться, если гости сами войдут. Свекор – хороший мужчина и мы ладим, но у него есть свои жизненные принципы, с которыми никто из нас не спорит. – Сергей Михайлович, – улыбаюсь, найдя его в любимом кресле с Лерой на руках, – добрый вечер. – Здравствуй, Лида. Где там Влад? У меня новости по поводу дома. – Он идет, – оглядываюсь назад и потом все же спрашиваю. – Вы сказали дома? – Ну который он присмотрел вам и… Ох, – бьет себя в лоб, смотря за мою спину. – Старая я балда. – Отец, – стонет Влад и я обращаю к нему взгляд. – Дом? – Мы поговорим потом. – А что тут у вас? – входит его мама и мы отрываемся друг от друга. Надо ли говорить, что весь ужин я думала о том, что значило все, что говорил свекор. Дом для нас? Для него? Мы же едва подошли к выплате последнего года по ипотеке за квартиру. Боже. Что творит этот мужчина? За столом я помогла Любови Григорьевне. Вместе мы накрыли. Откупорили вино, которое обычно пьем на семейных ужинах и расселись. Я хотела усадить Леру между нами, но она решила быть сегодня к бабушке ближе, так как соскучилась. И в итоге мое бедро соприкоснулось с мужем. Быстро дернула ногой, но он схватил ее и вернул на место. Я кинула в его сторону острый взгляд и получила ощутимый щипок, что захотелось вскрикнуть. Взяла лежащий телефон рядом и написала ему сообщение: «Не прикасайся и не делай мне больно!» Посмотрела на родителей мужа, которые были увлечены тем, что пыталась сказать Лера. «Смотри вперед и будь умницей!» Я была готова вцепиться в его горло ногтями. Сейчас он раздражал. До ужаса. Но не была готова портить вечер остальным. – Лида, кажется у Леры большой прогресс. Она говорит словосочетаниями, – восхитилась мама Влада, и я тут же обо всем забыла. – Да, – с улыбкой подтвердила ее слова. – В садике она отзанималась с логопедом. Они определили проблему и назначили специалиста. Но прогресс уже есть. Дочка заискрила счастливым выражением лица от похвалы. А боковым зрением я следила за Владом. Он был бесстрастен. Почему ты такой холодный? Почему ты вообще такой? Дурацкие вопросы расковыряли по свежему рану, и я встала отойти в туалет, извинившись. В ванной приложила ко лбу прохладную руку, смоченную водой, и промокнула глаза бумажной салфеткой. – Лида, можно? – услышала голос Любови. Черт. Быстро оглядела себя и открыла, улыбнувшись. – Я сейчас выхожу уже, – поторопилась, но она вошла и остановила. – Ты в порядке? – Да, просто растрогалась. Смотрю на нее и… ну, знаете… Сердце матери и все такое, – глаза не для игры снова застилали слезы. – Она изменилась. И ты определенно правильно поступила, отдав ее в садик в три года. Я помню сомнения, которые одолевали. Когда подходили эти три года, я смотрела на мою девочку и видела в ней ту малышку и не могла поверить, что время пришло. Я не могла решиться и наши с Владом матери меня успокаивая, давали советы. Я ходила с ней несколько дней подряд на пару часов. Потом она оставалась одна, и все шло прекрасно. Но меня волновало не то, что Лера будет бояться. Дети ведь бывают жестоки. Моя дочь же, немного тихая, не так общительна и любила показывать руками, что конкретно ей нужно. Не каждый ребенок готов ее понять. Однако она справилась. И я ей невероятно гордилась. – Ладно, я немного раскисла, – помахала ладонями перед глазами и улыбнулась. – Ты напряжена и Влад тоже. – Сейчас на работе много всего. Спешить туда, потом обратно. Мы немного вымотались. – Поэтому Влад попросил Лерочку на выходные оставить? – Ага, – натянуто улыбнулась. Я была плохой лгуньей. И мне было стыдно, что я это сейчас делала. Но иначе не могла. Нам нужно спокойно поговорить. Хотя слово спокойно можно было смело отсюда вычеркнуть. Вернувшись за стол, Влад с излишней «нежностью» кинулся в мою сторону и положив руку на спинку моего стула, опустил кисть на плечо. Неимоверно жгло от его прикосновения. А когда пальцы стали медленно «рисовать» я задрожала. Просто эмоция, просто физиология. Не чужие люди. Поэтому я не стала обращать внимание. – Ой, какие вы… – встрепенулась Любовь Григорьевна. – Сереж посмотри. Свекор закатил глаза и улыбнулся нам. – Отстань от молодежи, Люба. Вон Лида, как покраснела. Когда все устремили глаза в мою сторону, я отпила спешно из своего бокала, наслаждаясь нотками красного сухого. Поговорили мы много. Влад спустился за вещами Леры, и поцеловав нашу дочь, мы ушли, оставляя ее у бабушки с дедушкой. Нужно ли говорить, что я шла с прямой спиной словно… Куда обычно идут так, будто в спину воткнули и протянули вдоль позвоночника осиновый кол? Неважно. Я была не просто напряжена. Я ужасно нервничала. Влад тоже. Мы не говорили. Вообще. Мы просто сидели в машине и слушали радио. Он смотрел прямо, я направо в свое окно.