Не могу вспомнить нас других. Когда я спокойно обнимала его. Это разделение стало и эмоциональным в том числе. Дело не в том, что я не могу поднять руку и провести по его красивой подкачанной груди рукой, а после обнять или поцеловать, запрыгнуть верхом и сдернуть одеяло. Дело в том, что «мы» стало проходить через мысленные барьеры. Ушла легкость. Прежде чем что-то сделать, я теперь каждый раз думаю «стоит ли?», «нормально ли?», «не против ли он?». Вот чего нет. И я свыклась с этим состоянием жизни вместо того, чтобы, однажды проснувшись задать вопрос: «Что случилось?». Я обиделась на мужа, когда он отгородился, и решила, что так правильно. Это наша ошибка. Общая. Истоки разные, но ошибку мы совершили оба. Встала с его кровати и подошла к двери, но остановившись сказала, не оборачиваясь: – Тебе придется перешагнуть через это, чтобы не потерять свою дочь, Влад. Глава 21 После утреннего разговора с Владом мы разминулись. У меня была запись на маникюр, а он занимался машиной. К обеду я вернулась домой и пока готовила, говорила с мамой. Сейчас особенно сильно ощущалось расстояние с мужем. Выходные, когда дочь оставалась у бабушек, всегда были катастрофически долгими, но эти несли в себе некую обреченность. Это откровение и долгие часы раздумий внесли ясность. Я люблю своего мужа, как бы мне ни казалось, что это не так. И я не хочу расставаться. Но если мы продолжим как прежде, то у нас обоих не останется выбора. Я все еще злюсь из-за того, что Влад промолчал о падении Леры. И как бы мне ни хотелось, хочу показать документы врачу. Уверена, что это не причина наших проблем, но знать наверняка хотелось бы. Но вся эта злость не идет в сравнение с грустью и болью, которая клубится в груди от мыслей, что он все держал в себе, разрывая сердце. Один на один, лишив меня возможности помочь. Смотря на дочь в страхе увидеть что-то, доказывающее его вину. И в итоге находить в каждой мелочи. – Лида? Ты еще со мной? – прервала мои внутренние метания мама. – Да-да, просто отмываю тут. Что ты сказала? – Я сказала, что на следующие выходные вы можете привезти Леру ко мне, а вам молодым стоит почаще вместе бывать. На глазах навернулись слезы, потому что я не хотела признаваться ей во всем. Она уверена, что ее дочь счастлива. – Спасибо, мам. Если не будет планов, то обязательно воспользуемся твоей щедростью. Сзади послышалась возня, и обернувшись, я увидела Влада в одном полотенце на бедрах, а второе было на его плечах. Он протирал одной рукой затылок и остановился, столкнувшись со мной взглядом. Я опустила глаза, следя за десятком капель воды, стекающих по его красивому торсу, и вернулась к лицу. Он самодовольно, как было и раньше посмотрел, и прошел к холодильнику. Правда, раньше, его это заводило. Он спрашивал: «Увидела ли я что-то интересное, смотря на него», а я отвечала, что не все рассмотрела. Быстро отвернулась от него и, справившись с нахлынувшими эмоциями, умудрилась ровным тоном попрощаться с мамой. – И подумайте о моем предложении. – Мы подумаем, спасибо. Люблю тебя. Заблокировала телефон и опустила его на столешницу, прикрыв глаза. Но тут же покрылась испариной, от внезапного шевеления прямо за спиной. Жар кожи стоящего позади мужа проник в меня так резко, что можно было подавиться воздухом, если бы я могла дышать. Ухватилась пальцами за столешницу до побелевших костяшек, но не пошевелилась. – О чем «мы подумаем», Лида? – вопрос был задан в собранные на затылке волосы. – Мама, предложила на следующие выходные забрать Леру, чтобы… – он встал еще ближе, и капли на его теле быстро стали впитываться в мое платье. На бедрах стали вырисовываться узоры, которые «рисовал» Влад подушечками пальцев. Вдох… прикосновение… Выдох… новый виток рисунка. – Чтобы… что Лида? – я слышу, как он втягивает воздух с ароматом моего тела. Его нос движется от затылка к уху и шее. – Чтобы… мы могли побыть вдвоем, – почти промурлыкала в ответ. Как жаль, что он не может быть таким всегда. Что в следующую секунду станет прежним холодным человеком. Как давно он не касался меня, не заставлял вот так сходить с ума от ласки, которой еще даже и нет. Он просто стоит рядом, а я рассыпаюсь от удовольствия, которое меня пожирает. Как такое возможно? Пальцы больше не используют меня как полотно для шедевра, он вовсю гладит мои бедра, перемещая ладони на ягодицы, сдвигая таз к своему паху. Чтобы я знала, как сильно он желает меня. Теперь мы плотно прижаты друг к другу и мне приходится прилагать усилия, чтобы не упасть лицом на столешницу. Я держусь за нее, но мои ноги… они готовы к падению. – Хорошо, – шепнул на ухо. Я думала, что он тут же уйдет, услышав ответ на вопрос. Однако Влад лишь перевел дыхание, а руки поднял к талии, двигаясь выше по ребрам. Тихо простонав, я боялась вспугнуть момент. Не знаю, что творится с ним и с нами в целом. У нас большие проблемы, которые только начинают вылезать из сундука на чердаке, но разве я могу сейчас взять и отказаться от него? Взять и убрать его сильные руки, сжимающие мою грудь и шею. Я слишком хочу его, хочу нас… только в эти моменты я вижу тех Лиду и Влада, которых мы оставили позади. Очередной поцелуй на шее, и я всхлипываю слишком громко. Это сочетание грубости и ласки. Только он так умеет. Это правда. Секс с любимым мужем и просто секс – это два разных действия. Как и оргазмы. Они диаметрально разные. Они несравнимы. Внутри меня пробуждался вулкан, а Влад действовал все напористей. Платье стало ползти вверх, и он снова заговорил. – Ты же соврала, да? – его голос был красивым и сексуальным, а я не могла понять, о чем он ведет речь. – Не изменяла… Не сделала бы этого? Он задыхался от возбуждения, а я задыхалась от боли. Зачем? Для чего сейчас? Он хотел, чтобы я солгала… И я бы хотела. Но моим ответом было мое молчание. Влад схватил меня за плечи и резко развернул. Его глаза излучали все, что можно отнести к боли. А я была губкой, впитывала и погибала. – Ну конечно, – грустная и злая улыбка. – Как я мог такое подумать. Шаг назад… и еще один. Презрение. – Я не стану лгать, – поправляю свое платье, но не опускаю глаза. – Да и не надо. К черту все, Лида, – повышает голос, вороша мокрые волосы. – Что? В чем дело? Я снова стала грязной шлюхой? – А тебе смотрю, понравилось быть ею. Сокращаю расстояние и толкаю его в грудь. – Не смей оскорблять меня. Делаешь вид, что ничего не произошло. Каешься в ошибках, а потом все переворачиваешь с ног на голову. Нахрена? – Хочешь расстаться? – Знаешь, что если нам больше не о чем думать и нечего исправлять, то да, – выпалила, и мы остановились. – Да? – отмирает и начинает наступать. – А чего ты от меня хочешь? – Я вопрос задал, – шипит и нависает, но я не сдаюсь. – Я тоже. Если нам не за что бороться, то мы больше не семья, – ткнула пальцем в его грудь. – Семья – красивое слово, – перехватил оба запястья и сделал захват по обе стороны от меня, не выпуская ладоней. – Да. Но не про нас сейчас.