– И я тебя вижу, – улыбаюсь ее звонкому голосу, пытаясь высмотреть жену. Мы не разлучались с ней надолго, уже очень давно и по этому поводу я испытываю что-то нехорошее. – А маму видишь? Она красивая, – Лера поворачивает камеру, и я ее наконец вижу. Лида в платье и смотрит точно на меня, своими большими глазами. Черт, я и правда по ней так долго скучал, но даже не заметил этого погруженный в свою правду о том, что так будет лучше. Лучше не стало, однако. Все стало гораздо хуже, и мне предстоит работа. – Привет, – разминаю шею, не зная, как себя вести, если честно. Потому что она смотрит пристально и долго, что я нервничаю. – Привет, Влад. – Все хорошо? – Да, – она открыто так улыбается, будто что-то остается на языке, но она молчит и этим становится загадочней. – Хочешь что-то сказать? – камера резко переворачивается. – Папа, папа, я сегодня ходи-лла кор-мить ры-бок, – она начинает заикаться, и я делаю как делала всегда Лида. – Не торопись, дочь, расскажи сначала, – я слышу где-то вдалеке всхлип Лида, и сам прочищаю горло. Это сильно давит изнутри. Моя отстраненность привела к катастрофе, и потому сейчас я не могу чувствовать себя героем. Это чувство на самом деле дерьмовое. Лера улыбается и начинает снова. Она никогда так много не говорила. А это значит, что процесс идет как надо. И все благодаря Лиде. – Мы идем кушать, поговорим позже? – забирает трубку и снова улыбается. Я рад, что она хочет пообщаться еще. За все время пока я лишал нас этой возможности, это ощущение сравнимо с жаждой, самой жестокой и желанной. – Конечно. Буду ждать. – Хотела спросить, почему ты в машине? – Не успел выйти из нее и позвонили вы. Сейчас подниматься буду домой. Последнее слово ударило больно прямо в сердце. Сейчас многие вещи, которые раньше я нарочно опускал в своем лексиконе или в душе причиняют страдания, и это несоизмеримо с тем, как страдали они… Те, кто должен был видеть во мне опору и защиту. – Ладно, мы пошли. – Давайте, приятного аппетита. – И тебе. Я глянул на пакет, в котором лежали три пачки пельменей и какой-то ерунды в кляре жареном и сказал спасибо, прежде чем мы разорвали связь. Сейчас мы находились друг от друга далеко который день, и я максимально точно мог почувствовать то, с чем могу столкнуться в будущем, если мы с Лидой не пройдем этот этап вместе. Если я не смогу убедить и показать ей, что я все еще надежное плечо и тот самый мужчина, что обещал «…и в горе, и в радости…». Так вот, сейчас я был окружен тоской и печалью. Одиночество дерьмовая вещь и я не хочу быть ему другом или даже товарищем. Я хочу оставить наши с ним отношения на этом начальном этапе и больше не пересекаться с ним. Я вышел из душа и вытирался полотенцем, когда позвонила Лида. Я сразу ответил и поставил на громкую связь. – Уснула? – Ага. Чем больше она выплескивает энергии, тем раньше засыпает. – И как много она ее выплескивает? – задаю вопрос и ложусь в постель. – Скажем так, она уснула на первых трех строчках сказки о чудовище и красавице. – Понял. Как прошел день? – Вполне неплохо. Кстати, мы говорили сегодня с обеими бабушками. – Мама зовет на ужин по приезде небось? – Обе. Лера пригласила всех к нам. Лида замолчала, и я тоже. Мы оба знали почему. – Чтобы не было никаких неловкостей, я… Завтра планировал к вам поехать, поэтому в пятницу после работы к родителям заскочу и сам все расскажу. А ближе к вашему возвращению заберу вещи. Речь с трудом вырвалась из горла. И судя по молчанию с обратной стороны, Лиде слушать это было не легче. – Прости… – донесся ее шепот, и она отключилась. Я кое-как сдержался, чтобы не бросить телефон в стену. Только желание написать ей сообщение остановило меня от этого идиотского поступка. «Знаешь, я давно не говорил тебе одной вещи. Одной из тех, в которых уверен буду всегда. Мне повезло с тобой, как не одному другому. Я одновременно самый везучий сукин сын, и самый долбанный идиот, который так легко потерял тебя. Поэтому милая, это ты прости меня, за то, что так сильно тебя подвел». Отправляю, не надеясь на то, что она ответит. И добавляю еще одно короткое, о чем она никогда не должна забывать: «Я люблю тебя». Утром первым делом проверяю телефон, который оказывается пуст. Если я и надеялся на ответное смс, то только не ждал его. Мне придется побороться, но я чертовски уверен в том, что я хочу именно этого. Рабочий день проходит, как обычно. И предупредив начальство, я уезжаю на час раньше. К семи я уже у ворот с корзинками цветов для обеих моих любимых девочек. Меня провожают к домику Лиды, и я жду на скамейке, когда они с дочерью вернутся с ужина. – Мама, там папа, – слышу голос Леры и встаю. Она бросается ко мне в объятия, когда я опускаюсь на корточки. Дочь такая крошечная, что мне страшно смыкать руки вокруг нее. Поэтому я аккуратно приобнимаю. Но она не позволяет мне так быстро отойти. – Воспитатель сказала, чтобы-бы я обнима-мала. – Правда? – Да. Что ты стесняешься. Я поднимаю глаза на Лиду, и она кивает. – Нам нужно кое с кем поговорить. – Сейчас? – Если она не уехала, то может быть, удастся и сейчас. – Хорошо. Она подходит к цветам и улыбается тому, что там ромашки крупные. – Спасибо, они замечательные, – касается их лепестков и, забрав обе корзинки, входит в домик. Мы оставляем вещи и покупки, которые я привез для них обеих и снова уходим. Леру забирает какая-то женщина, которая сказала, что психолог нам нужный еще здесь. Мне не по себе от одной лишь мысли, что нам скажут, но, когда Лида берет мою руку в свою, я выдыхаю. – Все в порядке. – Просто… – Это я хотела тебе вчера сказать, – останавливается и берет вторую ладонь в свою, крепко сжимая. – Что будет разговор? – не понимаю ее. – Нет, Влад. Что тот случай ни при чем. – Но они… Они… Откуда? – Это квалифицированные специалисты. Заикание и то падение никак не связаны. Я смотрел на нее так долго, что у меня пересохли глаза, а мозг даже не осознал той информации, которая только что была произнесена моей женой.