Мистер Тёрлоу направился в спальню, заметив, что уже совсем стемнело. Он включил свет и начал искать в шкафу мазь от ожогов. Найдя заветную баночку, он окунул в нее оба пальца и, завинтив крышку, поставил мазь на ее законное место. «Два, может быть, три дня она будет немного побаливать, но все в порядке», — подумал он. Но про себя он понял, что не стоит падать в обморок от того, что на него пялятся всякие юнцы. Джо рассмеялся собственной шутке и пошел ужинать. Джо быстро покончил с яичницей-болтуньей, можно сказать, что он даже не утолил свой голод, но, как однажды сказал ему один его знакомый врач, это неплохо, потому что, ложась спать, лучше не наедаться досыта, потому что желудку будет не совсем комфортно. Мистер Тёрлоу не понимал, с чем это может быть связано, но зачем ему спорить с дипломированным последователем учения Эскулапа? Поэтому, проглотив этот практически диетический ужин, Джо встал из-за стола и, ополоснув тарелку под проточной водой, поставил ее в кухонный шкаф и медленно потрусил в спальню, готовясь ко сну. Он успокаивал себя тем, что, в сущности, новый сосед ни в коем случае не был катастрофой, наоборот, новые люди в окружении — это всегда хорошо. Поддавшись объятиям Морфея, перед внутренним взором Джо снова мелькнула пара хитрых глаз... Он встретил следующий день совсем другим человеком. Нет, внешность мистера Тёрлоу не претерпела никаких изменений — он по-прежнему был дистрофиком с чахоточной грудью, — но в его мозгу словно щелкнул переключатель. Джо, казалось, был охвачен эйфорией, казалось, что он излучает энергию. За завтраком он размышлял, чем бы себя занять. Наметив план, по которому он будет действовать сегодня, мистер Тёрлоу покончил со своим скудным ужином и направился в ванную. Там, подставив лицо под струю холодной воды, Джо немного ополоснулся и посмотрелся в зеркало. Его непослушные волосы были растрепаны во все стороны, и в сочетании с несколько безумным взглядом он выглядел как сердитый и голодный студент. «Значит», — подумал он, — «мне следует подстричься, иначе с такой прической только людей пугать»... Недолго думая, Джо вошел в офис и, схватив со стола свой бумажник, на ходу сунул его в карман. Уже закрывая калитку, мистер Тёрлоу вспомнил, что не кормил Буффало со вчерашнего дня. «Все в порядке, приятель, я сегодня принесу тебе поесть, не забуду», — подумал он. Он положил ключ в карман рубашки и, слегка поправив волосы, отправился на прогулку в парикмахерскую, которая находилась на другом конце района Паркроуз. Однако Джо не забыл отметить про себя, что со двора его новых соседей доносились веселые женские крики — один голос был постарше — как он понял, это была миссис Йонс, — а второй помоложе. Обладательницу этого голоса он уже знал в лицо со вчерашнего дня. Мистер Тёрлоу подумал, что женская половина семьи Йонс наслаждается своим первым днем на новом месте, и, мысленно представив себе их прогулку по двору, продолжил свой путь. Казалось, от мысли об этих двоих Джо только почувствовал себя лучше. Не останавливаясь ни на секунду, он начал тихонько насвистывать мелодию, которая, как ему показалось, была подсказана ему пением птиц, которое он случайно услышал прошлой ночью. Так идти было веселее, и, кроме того, сосредоточившись на попытке воспроизвести эту песню, он, наконец, избавился от навязчивых мыслей о своих новых соседях. Увлекшись этим делом, Джо не заметил, как уже подошел к жилому зданию, на первом этаже которого находилась парикмахерская. Закончив свою арию, он ненадолго полюбовался цветущими кустами, росшими возле входа, и, глубоко вздохнув, вошел в комнату. В крошечном фойе, которое предшествовало самому залу, его скромную персону сразу заметил сидящий на диване парень. Это был Келси Петтипас, сын владелицы этой парикмахерской, который, собственно, и служил парикмахером в заведении своей матери. Увидев Джо, он вскочил, и они с клиентом пожали друг другу руки, после чего последний начал говорить, что, на самом деле, ему нужно — просто убрать лишние волосы по бокам и спереди, чтобы не выглядеть на людях каким-то огородным пугалом. Парикмахер рассмеялся над этими словами и приступил к делу. Мистер Тёрлоу с интересом наблюдал в зеркале, как умелые руки Келси Петтипас приводят его прическу в цивилизованный вид. Было настоящим удовольствием видеть, как ножницы в руках профессионала спасли Джо от колючих прядей, которые так вызывали у него отвращение и производили плохое впечатление. Несмотря на то, что он отмокал в ванной почти каждый день, он почти никогда не думал о своих волосах, из-за чего они, можно сказать, жили своей собственной жизнью. Джо вспомнил, что в детстве он не любил, когда его стригли, якобы из-за того, что ножницы случайно касались кожи у него на голове. Как бы то ни было, детские фобии наконец-то исчезли из его сознания... Когда Келси Петтипас закончил свои дела, Джо, расплачиваясь с ним, спросил, помнит ли он, когда в последний раз приходил к нему подстричься. Парень, немного подумав, несколько неуверенно заявил, что до этого момента он видел мистера Тёрлоу целый год назад. — Кстати, у тебя сегодня кто-нибудь стригся до меня? — неожиданно для самого себя Джо решил задать другой вопрос. — Ты первый клиент сегодня, успокойся, — весело сказала Келси Петтипас. — Ведь в такой ранний час мало кто утруждает себя стрижкой, — добавил парикмахер. Мистер Тёрлоу посмотрел на часы — было без десяти девять утра. Оказывается, сегодня он проснулся немного раньше... Джо вышел из парикмахерской несколько мрачный от нахлынувших на него мыслей. «Неужели переезд семьи с маленькой девочкой, — подумал он, — действительно так сильно изменил меня внутренне?». В этом не было никакой логики, но это произошло. Он сердито сплюнул в сторону, думая, что таким образом выражает презрение к здравому смыслу. Однако случилось так, что комок слюны приземлился не на асфальт, а на деревянную тележку, которой управлял какой-то старик, который тут же начал гневно выражать молодому человеку свое неудовольствие, и Джо пришлось долго извиняться перед ним, но даже этот инцидент не смог заглушить сумятицу в его голове. Вскоре старик как ни в чем не бывало покатил свою тележку, а мистер Тёрлоу, остановившись возле здания с витриной книжного магазина, задумался, что бы еще ему сегодня сделать. Джо вспомнил вечерний телефонный звонок. Он должен обменяться рабочими материалами со своим коллегой, иначе возникнет неловкая ситуация... Выходя из дома, он забыл взять папку, поэтому теперь, не откладывая дело в долгий ящик, побежал обратно. Парикмахерскую и его дом разделяло довольно большое расстояние, так что мистер Тёрлоу, не привыкший к физическим нагрузкам, выбился из сил уже на трети пути. «Увы, выше головы не прыгнешь», — вспомнил он свои собственные мысли. Поэтому ему пришлось добираться домой медленным шагом, что не казалось ему хорошей идеей — потому что он чувствовал, что пока он не отдаст Джафету свои вещи, эти оковы обещания никогда не спадут с него... Через некоторое время Джо уже был в том районе, где он на самом деле жил. Он отметил, что только сейчас люди начали выходить на улицу (а было уже около двадцати минут двенадцатого), и ему вдруг ни с того ни с сего захотелось пойти кружным путем, чтобы подойти к своему дому с другой стороны, не будучи замеченным новыми соседями. Но Джо вспомнил, как вчера наказал себя за трусость, и, преодолев это глупое желание, смело направился к дому по маршруту, по которому ходил миллион раз. Вглядываясь в лица прохожих, попадавшихся ему на пути, мистер Тёрлоу думал, что непременно встретит мистера Йонс или кого-нибудь из его людей, поэтому он нисколько не удивился, когда заметил, что возле ворот, окружающих их участок, появились две человеческие фигуры. Издалека было видно, что один принадлежал дородному мужчине, а второй — маленькой девочке. Джо[, как и в парикмахерской, на мгновение остановился и набрал в легкие побольше воздуха. Что ж, теперь он увидит собственными глазами человека, который прошлой ночью так сильно изменил его внутреннее сознание. Джо внезапно повеселел — ему показалось забавным, что на него, взрослого мужчину, произвел такое впечатление какой-то арахис. Было бы здорово, если бы какой-нибудь респектабельный джентльмен или леди могли дать такой толчок его разуму, но ребенок... Когда мистер Тёрлоу добрался до отца и дочери, он уже громко смеялся. Он поймал недовольный взгляд мистера Йонс и решил, что стоит прекратить не только смех, но и движение. Джо остановился в нескольких шагах от своих соседей, прокручивая в уме слова приветствия. По какой-то причине он не мог быстро придумать, как поприветствовать эту семью. Казалось, он был чем-то смущен. Они втроем постояли друг напротив друга с полминуты, и сам мистер Йонс первым нарушил молчание. Не в силах скрыть своего презрения к этому неуместно веселому молодому парню, здоровяк пробормотал сквозь зубы: — Что это за поведение? Что вы смеётесь во весь голос. Вы что, лошадь? Было большой загадкой, обладал ли он таким чувством юмора или пытался подразнить дерзкого молодого человека, но факт оставался фактом — его маленькая дочь, услышав эти слова, расхохоталась. Отец начал шипеть на девочку, чтобы она прекратила это делать, и Джо наконец смог собраться с мыслями. Он подождал, пока мистер Йонс закончит ругать свою дочь и снова переключит внимание на своего соседа. Когда он наконец поднял голову, мистер Тёрлоу немедленно разразился заранее подготовленной речью. Джо уже не мог вспомнить, какими словами он приветствовал их, но воспоминание о том, что он получил взамен, было свежо в его памяти. Глава семьи Йонс угрюмо выслушал его приветствие и, словно делая одолжение, представился своему соседу фармацевтом. Затем он легонько толкнул дочь в плечо со словами «Ну, давай, скажи ему, как тебя зовут, веди себя вежливо». Девочка сделала маленький шажок навстречу Джо и, взяв в руки подол своего платья и слегка наклонившись, выполнила требование отца. Как легко было догадаться, мистер Тёрлоу услышал из ее уст только одно слово — Делия... Услышав ее первое слово, обращенное непосредственно к его скромной персоне, Джо снова на мгновение охватило то странное ощущение, как будто взгляды сотен людей были направлены на него одновременно. К счастью, он быстро справился с этим чувством и, не колеблясь в ответе, сделал ей комплимент, что-то вроде «Очень красивое имя». Они втроем постояли там еще пару секунд, а затем разошлись по своим делам. Мистер Йонс и его дочь направились к машине — очевидно, им нужно было съездить в город, — а Джо, все еще держа в голове образ пунцовых щек Делии, отправился к себе домой, чтобы захватить папку с материалами Джафета. Ему показалось немного странным, что девочка смутилась, когда встретила его в непосредственной близости от себя. Мистер Тёрлоу подстригся этим утром, так что маловероятно, что его внешность имела к этому какое-то отношение. Может быть, это была ее реакция на смех, который переполнял его раньше? Прикрывая за собой калитку и одновременно отмахиваясь от голодного буйвола, Джо почти бегом бросился в свою комнату. Он начал искать папку. По какой-то причине у него вылетело из головы, куда он положил его вчера, и, потратив около трех минут на поиски, мистер Тёрлоу наконец нашел предмет, который искал, на полу возле зеркала в прихожей. Вот что он вчера напортачил — обычно он всегда аккуратно убирает вещи, когда возвращается домой... Взяв в руки слегка запыленную кожаную папку, набитую бумагами, Джо вдруг вспомнил, что это произошло потому, что, прежде чем забрать высохшую одежду с улицы, он, недолго думая, перебросил ее через дверь, чтобы освободить руки. Единственное, чего он не мог понять, так это почему дверь была открыта. Неужели он, уходя на работу пять дней назад, забыл закрыть входную дверь самого дома? Слава Богу, у него есть собака, которая охраняет его собственность, иначе это могло бы плохо закончиться. Зажав папку между ног, мистер Тёрлоу плотно закрыл дверь. Затем он подошел к калитке и, окинув своего верного пса понимающим взглядом, переступил порог. Поворачивая ключ в замочной скважине, боковым зрением он увидел, что машины у ворот дома его новых соседей больше не было. Очевидно, подумал он, фармацевт и его дочь действительно ехали в город по делам. Джо подумал, что они выехали слишком поздно — его логика подсказывала ему, что если мистер Йонс собирался прибыть на свое рабочее место вовремя, то ему следовало выехать примерно так же рано, как и самому мистеру Тёрлоу в тот день, в конце концов, чтобы добраться до центра на маленькой машине, нужно потратить не менее сорока минут — автобус, ведомый стариной Мартином, ехал примерно столько. Положив ключ в карман рубашки, Джо повторил про себя, что ему нужно сделать — теперь он должен выполнить обещание, данное Джафету, который прошлой ночью попросил его зайти, чтобы обменяться материалами. Прогулка до него была чуть меньше, чем до парикмахерской, но мистер Тёрлоу, зная свое тело, отказался от мысли о беге и, вытерев руки о носовой платок, медленно направил свои шаги в сторону единственного района в своей деревне, где когда-то давно было возведено десять многоэтажных домов. На этот раз Джо больше не насвистывал про себя после встречи с семьей Йонс — за исключением, возможно, самой миссис Йонс — он был в таком состоянии духа, когда нет желания тратить энергию понапрасну. Когда он наконец подошел к третьему подъезду дома номер сто пятьдесят четыре, мистер Тёрлоу почти полностью растерял всю свою веселость и, набирая номер квартиры, ждал сигнала домофона с чувством, близким к тому, с которым он встретил сегодня самого мистера Йонс. Дверь открылась. Он почти бегом поднялся на площадку четвертого этажа. Его друг уже открыл входную дверь, и Джо без особой теплоты поздоровался с ним и вошел в свою квартиру, которая была наполнена ароматом свежей выпечки. Джафет был несколько смущен мрачным видом своего коллеги, но, мудро решив, что если человек не в настроении, то не стоит приставать к нему с расспросами по этому поводу, он принял папку из рук мистера Тёрлоу и пригласил его следовать за ним на кухню. Там он с гордостью указал на блюдо, на котором лежала небольшая горка песочного печенья. Джо вспомнил, что его друг любил готовить сам, и заметил, что ему повезло оказаться в гостях у него в тот самый момент, когда он только что закончил свой очередной «кулинарный эксперимент». Усевшись на стул, предложенный его другом, он наблюдал, как Джафет наливает кипяток в чайник. Он решил, что теперь ему действительно не повредит поесть, учитывая, что в доме у него даже не осталось яиц — мистер Тёрлоу прикончил последние четыре из них сегодня утром. Дождавшись, пока заварится черный чай — другого Джафет не признавал из-за своего принципа любителя индийской жизни, — хозяин квартиры поделился со своим гостем рецептом сегодняшнего блюда. По его словам, он просто взбил миксером три яйца (о, это опять они, подумал Джо) и половину пакетика сахара, влил в эту смесь стакан подсолнечного масла и, замешав в нее еще муки, сразу же отправил получившееся тесто в духовку, даже не пытаясь придать ему какую-либо красивую форму. Как сказал Джафет, это потому, что было бы стыдно тратить время на красивое оформление блюда, которое имело высокие шансы превратиться в совершенно несъедобную субстанцию после запекания. Но, очевидно, боги благоволили повару, так что его первая попытка приготовить песочное печенье получилась вполне съедобной. Джо с большим аппетитом жевал плоды кулинарных трудов своего друга, не забывая запивать их чаем, который, будь его воля, он заменил бы кофе. Глядя на хозяина квартиры, мистер Тёрлоу заметил, что на сердце у него, казалось, полегчало — Джафет больше не был смущен внешне, как при встрече с гостем, теперь его лицо светилось от счастья. «Насколько я понимаю, — отметил про себя Джо, — как и для любого человека, интересующегося кулинарным искусством, для него всегда было важно мнение других людей, не то что для меня»... Джо не заметил, что горка печенья постепенно превратилась в крошки. Он все еще был голоден, поэтому попросил Джафета принести ему что-нибудь из холодильника. Он, довольный оценкой своего кулинарного эксперимента, прошел мимо гостя и, открыв холодильник, начал перечислять своему другу, чем тот мог бы себя побаловать. Из всего вышеперечисленного мистеру Тёрлоу больше всего понравились банка рыбных консервов, гороховый салат со сметаной, а также купленные в магазине бутерброды, которые Джафет, возвращаясь домой с работы, прихватил в какой-то забегаловке, расположенной прямо через дорогу от парковки. Взяв еду из рук своего друга и разложив ее на столе, Джо прочитал надпись на упаковке этих сэндвичей — да, это означает, что друг Джаф решил побаловать себя какой-нибудь вредной вкуснятиной! Хозяин квартиры, переставив выбранные его другом блюда на стол, закрыл дверцу холодильника и не отказал себе в удовольствии присоединиться к трапезе. Так они и сидели друг напротив друга, уплетая все это кулинарное великолепие за обе щеки — Джо открыл банку тунца кухонным ножом, и они оба, вооружившись вилками, по очереди отправляли в рот жирные кусочки. Мистер Тёрлоу успел схватить последний кусочек раньше, чем это сделал Джафет, и, взяв ложку, начал есть салат, пока тот открывал один из сэндвичей. «Тунец и после него гороховый салат...» — подумал Джо про себя. «Далеко не образцовая смена блюд, но разве у моего друга ресторан в его квартире? Нет!». К тому же, в данный момент его больше волновали не какие-то правила подачи блюд, а собственная калорийность. Поэтому он, никуда не торопясь, отправлял этот салат в свой ненасытный рот, ложка за ложкой... Хозяин квартиры уже успел доесть первый бутерброд и приступил ко второму. Третий был последним из еды, оставшейся на столе. Мистер Тёрлоу поставил пустую тарелку из-под салата в раковину и взял этот кусочек фастфуда. На оберточной бумаге он увидел надпись «Курица». Посмотрев на этикетки сэндвичей, которые купил его друг, он с некоторым раздражением заметил, что, как оказалось, Джафет взял оба сэндвича с говядиной для себя. О Боже, опять эта курица... Сначала яичница-болтунья на завтрак, затем яйца в песочном тесте, а теперь и само мясо этой птицы... «Что за куриное проклятие?» подумал он про себя, держа бутерброд обеими руками. — Как самочувствие? — спросил Джафет, который ел быстрее своего неторопливого друга. Джо, чьи челюсти в данный момент пережевывали смесь из двух булочек, листа латука и куриной котлеты, не смог вымолвить ни слова, только утвердительно кивнул. Лицо Джафа снова озарилось счастьем — казалось, он был рад, что гостю понравилось все, что было в холодильнике хозяина, а не только дело его собственных рук. — Вообще-то я взял эти бутерброды случайно, — начал рассказывать он гостю. — Я выхожу от босса весь на веселе, выхожу на улицу и чувствую, что мне хочется чего-нибудь вредного. Вспомнив, что рядом с шоссе находилась закусочная, я сел на мотоцикл и поехал. Заметив знак, останавливаюсь, подхожу к кассе и говорю: «Дайте мне два с говядиной и два с курицей», и, расплатившись тем, что нашел в карманах, продолжаю свой путь домой. Но, уже войдя в свою квартиру, я понял, что не смогу справиться со всеми сэндвичами и утолил свой голод только одним. Зато, — сказал он с некоторым сочувствием, — я накормил тебя. Дома ведь нечего есть, верно? Уже покончив с этим изобретением рук неизвестных ему поваров, мистер Тёрлоу ответил, что да, Джаф был прав, у него дома серьезные проблемы с едой. Оглядевшись по сторонам, словно опасаясь, что их подслушивают, Джо уже собирался рассказать своему другу о своем новом соседе, как вдруг Джафет поднял палец вверх. — Послушай, приятель, о чем сейчас пишут в газетах! — громко сказал он. С этими словами хозяин квартиры вытащил из-под стола свежий номер «Орегоньян».