Мысль о том, что Люся может быть убийцей, я всячески от себя отгоняю. Ну вот зачем ей это? Она своеобразная, но хорошая. Погруженная в свои раздумья я не сразу понимаю, что Федор уже расспрашивает женщину из первого дома. – Нет, этого я видела, но не вчера. Несколько дней назад, – отдает мне в руки портрет. – То есть никого вчера не заметили? – потирая подбородок, задумчиво произносит Федор. – Почему же, заметила. Вчера здесь проходила женщина, не местная. Такую сложно не заметить. – А что с ней не так? – уже я вступаю в беседу. – Уж больно она выделялась в своем желтом платке и в черных очках на пол-лица. Платье такое моднявое и губищи красные. А, ну и ногти длиннющие, тоже красные. – А куда она направилась, не знаете? – допытывается ясно зрячий, не отводя от соседки взгляда. – А то ж. Знаю. Она сама меня спросила, где находится Люськин дом. – Я же говорила, не Люся это! – Цыц, – не сводя взгляда от соседки, громко произносит Федор. – Скажите, а сколько примерно лет этой барышне? – Да поди разбери за очками на половину морды. Может, двадцать, а может сорок. – Ясно. Женщина была стройная? – Вполне. – Спасибо, вы нам очень помогли. На выход, Элизабет. Глава 7 Глава 7 Стоило только выйти из дома соседки, как Фёдор тут же останавливается, и я вместе с ним. Судя по выражению его лица, он чем-то явно озадачен. При этом в упор смотрит на мои ноги. По ощущениям, он и не думает двигаться с места. Становится не по себе от того, что погода резко меняется. Небо чернеет на глазах, ещё и вороны в придачу разлетались над нашими головами, издавая пренеприятнейшие звуки. И ладно бы только каркали да летали, так нет же, одна решила оставить неизгладимый след. К счастью, не на мне. – Извините, Федор, я понимаю, что у вас идут какие-то важные мыслительные процессы, но вы, наверное, не заметили – на вас птичка накакала. Наконец, ясно зрячий отмирает и переводит взгляд от моих ног на свое плечо. – К деньгам, – бурчит себе под нос. – Не хотелось бы вас расстраивать, но это была ворона. А она метит человека согласно приметам – к проблемам, бедам и неприятностям. Наклоняюсь к траве и срываю лист подорожника. Протягиваю не Достоевскому подорожник, а он берет и смахивает им вороний подарочек. – Я вам вообще-то его дала, чтобы вы его съели. – Премного благодарен, Элизабет, но я не голоден. – Согласно поверьям, подорожник нейтрализует возможные проблемы и неприятности от вороньих подарков. Так что срывайте и ешьте, иначе ждите беды. – Мой магический шар подсказывает, что все это полная хухра. Не теребонькай мне мозг, Елизавета. Вы-то мне и нужны, забыл спросить, – резко поворачивается к вышедшей из калитки соседке. – Вы не заметили, какая обувь была на той женщине? – Туфли на каблучищах, – не задумываясь бросает соседка. – А кублуки были тонкие? – Он имеет в виду шпильки, – тут же поясняю я. – Да, тонкие. А может и шпильки, поди разберись в них. – Спасибо. Пойдём, – Фёдор берет меня за руку и тянет к дороге. Несмотря на начавшийся дождь, теперь уже я резко останавливаюсь посередине дороги, когда до меня вдруг доходит мысль про незнакомку. Уж слишком это подозрительно. – Вам не кажется это странным? – Да я, кажется, и не скрывал, что ты кажешься мне очень странной, – вырывает из моей руки рисунок и кладет его в карман. – А сейчас, когда ты резко встала как вкопанная, когда начался дождь, и подавно. Придурь так и прет. – Но вы же остановились со мной, значит теоретически вы тоже с приличной порцией придури. – Да твою ж мать, ну где я так напортачил? – грубо произносит Федор, схватив меня за запястье. С каждой секундой дождь становится все сильнее. Ясно зрячий вталкивает меня в сарай полузаброшенного дома и, усевшись на стог сена, достает из кармана джинсов зажигалку вместе с сигаретой. Подкуривает последнюю и переводит на меня взгляд. Да, надо признать, что чем-то этот мужчина меня все-таки привлекает. И дело совсем не во сне. Взгляд у него… ух какой. На меня так никто и никогда не смотрел, хоть и вниманием мужского пола я никогда не была обделена. Подхожу ближе и, несмотря на то, что терпеть не могу сигаретный дым и курильщиков в целом, усаживаюсь рядом с Федором на сено. – Напряги головушку и вспомни, было ли странным поведение твоей подружки, когда вы обнаружили труп, – ну начинается. Мотаю головой и перевожу взгляд на свои ноги. – А у вас какая фамилия, Федор? – Нет. – Что нет? – Ты уже присматриваешься к обмену Е. Банько на мою благозвучную? – Господь с вами. А она у вас благозвучная? – не выдерживаю и все-таки перевожу взгляд на Федора. – Благозвучнее твоей уж точно, – усмехнувшись, произносит мужчина, намеренно обдавая меня сигаретным дымом. – Вы не в моем вкусе. Мало того, что Федор, так ещё и бандит. Ах да, еще и курите. – Вкус, лапочка, это не про имя и не про сферу деятельности. Если бы я не привлекал тебя, ты бы не пялилась на моё тело. – На грудные мышцы. И это просто зависть во мне говорила. Мои верхние минус девяносто сложнее найти, в отличие от ваших. Вот и зависть немножко взяла. Нечестно как-то все. Вот зачем вас одарила матушка природа такими большими грудными мышцами? – Я их сам прокачал. Твоя матушка тут ни при чем. В юности я был задохликом. И у тебя всё нормально с сиськами. Не переживай. – Благодарю. Вы прям как моя бабушка, та тоже всегда говорит "не переживай". Правда она ещё утверждает, что появятся, когда рожу. А вам сколько лет, Федор? – Тридцать три. – А фамилия все же какая? – А ты на хрена заговариваешь мне зубы? – Всего лишь интересуюсь у кого буду в гостях. Меня с детства бабушка приучила с незнакомыми дяденьками не общаться, тем более, с ними не ночевать. Поэтому надо познакомиться ближе. – Лучше бы твоя бабка запретила тебе общаться с твоей подружайкой. Сейчас бы не сидела с незнакомым дядькой, – знал бы ты, как она запрещала. – Так что там с фамилией? – Эксклюзив, – совершенно серьезно произносит Федор, выпуская очередную струйку дыма. – А если подумать? – Эксклюзив, – повторяет он. – Ты выбрала себе хреновую подружку, – вновь возвращается к теме Люси, чем вызывает моё раздражение. – Как вообще такая как ты могла связаться с этой мадам? – А такая как я, это какая? – Особенная, – не задумываясь произносит Федор. – Вот поэтому и связалась. Я слишком не уверена в себе. Труслива и всего боюсь. То ли дело Люся. И она хорошая, я это точно знаю. Ясно зрячий на мои слова никак не реагирует. Тушит окурок о подошву ботинка и переводит на меня взгляд. – Ты осознаешь то, что она могла грохнуть Витю?