Сажусь за компьютер, Федор зачем-то становится рядом и кладет мне на плечо ладонь. – А рука зачем на мне? – А ее испачкал слюнями. У имбецилов, знаешь ли, частенько они капают, не об себя же вытирать, – нехотя поднимаю на него взгляд. – В таких случаях можно приобрести слюнявчик. Могу подарить, если сразу после кабинета наши пути разойдутся. – Ты в Сучково, а я в Лобок? – Ты в Лобок, а я в лоно семьи. У меня бабушка больная, мне надо срочно домой. – Золотце мое, я рад, что ты стала мне тыкать, но может ты уже займешься делом или хочешь дождаться прихода в себя своего знакомого? Кстати, я смотрю очень близкого знакомого, раз еще одно свидание со всеми вытекающими. – Да, ближе некуда, – как-никак двери наших квартир напротив друг друга. – Ну не переживай, потрахаешься еще с ним после свидания, – свинья! – Ну это при условии, что останешься живой, что маловероятно. Кстати, ты со всеми преподавателями спишь? – дважды свинья. – Только с теми, у которых я не дотягиваю до пятерки, – улыбаясь произношу я и отворачиваюсь к монитору компьютера. – Пока были только физрук и физик на первом курсе, химик на втором. А! Биолога еще забыла на первом курсе. Сергей Владимирович был прекрасен. Эх, какой у него был ч… – Заткнись. – Чарующий голос. А как он вел лекции. Все аж просыпались, – не обращая внимания на его фразу, продолжаю я, параллельно выискивая в компьютере данные пациентов. Отчего-то мне весело. М-да… кто из нас еще и больной. Вероятнее всего, все же я, ибо веселиться в такой ситуации ненормально. Хотя, скорее всего – это реакция на стресс. Этакая защитная форма. Наверняка откат наступит позже. А сейчас я не скрываю радости, найдя в папке адрес Корепанова Вениамина Александровича. – Может быть, дождемся, когда он придет в себя? – указываю взглядом на моего соседа. – На выход, Элизабет. Оказавшись в машине, Федор тут же выезжает со стоянки и указывает мне жестом руки молчать. Да и пожалуйста, не особо-то и хотелось. Включает радио и делает намеренно громче звук. Мне скучно, но ровно до тех пор, пока не начинается хорошо знакомая песня. Сама не замечаю, как начинаю подпевать: – Ой, Лех, Леха, мне без тебя так плохо. На сердце суматоха, я точно гов… Замолкаю, когда радио перестает работать. Перевожу взгляд на Федора. И вот сейчас у него такой же взгляд как в лесу. Хмурый, злой, опасный. И вообще… мне хочется домой. – Я бы, конечно, оставил тебя в машине, и поднялся бы к Корепанову один. Но оставлять тебя одну – это что-то сродни дать гранату малышу. Поэтому на выход, – указывает взглядом на дверь. Дверь товарищ Корепанов нам не открывает ни после первого звонка, ни после пятого. Ни после активных стуков в дверь. – Можете не стучать, – синхронно поворачиваемся к, остановившейся возле нас, женщине лет шестидесяти, на руках которой маленькая черная собачка. – Почему? – хмурясь интересуется Федор. – Так сбег Веник. – Что значит сбег? – Ну то и значит. Вчера еще. – А почему вы думаете, что он сбежал? – осторожно интересуюсь я. – Так у него сумка дорожная была в руке. Торопился куда-то. Обычно всегда такой медлительный, учтивый. А тут пробежал по лестнице, еще и толкнул нас, видимо от спешки, – а вот и реальный кандидат на убийцу и вора. – А в каком это было часу, не подскажете? – нахмурив брови по самое не могу, допытывается не Достоевский. – Подскажу, я собаку выгуливала. Около четырех часов. – Ясно, спасибо. Пойдем, – берет меня за руку, и мы спускаемся к машине. – Отпусти меня, пожалуйста. Ну ты же знаешь, что я не убивала Витю и ничего не брала. – Я не могу тебя отпустить. – Почему? – Потому что. Ты хреново себя вела, но я разрешаю тебе заехать домой и взять необходимые вещи. Если я сказал тебе погостишь у нас, значит так и будет. – Ну зачем я тебе? – Ну пусть будет, влюбился. Адрес говори и рот на замок до самого приезда. *** Копошусь в рюкзаке в поисках ключей, но ничего не нахожу. – Видимо, забыла на Люсиной даче. – Бедовая ты, Лиза. – Ну спасибо, что не Е. Банько. Я сейчас у соседки попрошу, у нее всегда есть запасной. Знала бы тетя Клава, что ее сыну голову отбил стоящий рядом со мной конвоир, так бы мило не улыбалась и уж точно не отдала бы мне ключи. Стоило только ступить на порог квартиры, как Федор стал принюхиваться, как тогда, перед тем как осознал, что Люся угнала машину. Сейчас и вправду пахнет, и что самое удивительное – сигаретным дымом. Как это возможно? – Ты с родителями и бабкой живешь? – Нет. Только с бабушкой. Мама с папой умерли. А что? – Так это твоя бабка так прокурила хату? – хороший вопрос… – Да, есть за ней грешок. Когда я уезжаю, она… ударяется во все тяжкие. Кофе, чай? – быстро перевожу тему, скидывая с себя обувь. – Нет. Иди собирайся, – грубо бросает Федор, проходя внутрь квартиры, я же перевожу взгляд на полку для обуви. Чужой не замечаю, однако, меня терзают смутные сомнения. Ключи у меня были точно в рюкзаке. Могла ли Люся их у меня забрать перед побегом? О чем я вообще? Прохожу в квартиру и понимаю, что кто-то здесь точно был, ибо на столе в гостиной стоит коллекционный бабушкин коньяк, на половину выпитый и одна рюмка. Учитывая, что бабушка далеко отсюда, выпил дорогой коньяк кто-то другой. – Она у тебя еще и бухает? – Почему сразу бухает? Для здоровья, рюмашка против бляшки. Не желая продолжать эту тему, прохожу в свою спальню. Федор тут как тут. – Кстати, куда направилась твоя больная бабушка? – А я говорила, что она больная? – Да, – выдает Федор, не скрывая улыбки. – Перепутала, – пожимаю плечами, мило улыбаясь. – Бабушка здорова, как корова. В смысле, как бык. – И где она? Только, Лиз, давай сразу правильный ответ. – В… Шо. – Шо? – повторяет за мной с вопросительной интонацией. – Шо, – повторяю я. – Шо шо? – Шо шо шо? – Ты реально Е. Банько?! – Сам такой. Ты спросил, где моя бабушка, я ответила в Шо. – М-да… мне явно нужна твоя подружка в качестве пояснительной бригады. Ладно, собирайся. Живее. Бери только важное. – Важное, важное. Подожди, я не могу сообразить, когда меня торопят. Важное, – осматриваю комнату и взгляд падает на шкаф с книгами. Точно, мне же будет скучно в качестве пленницы. Тянусь за стопочкой еще непрочитанной партии любовных романов в мягкой обложке и отправляю их в рюкзак. – Еб твою мать, важное – это зубная щетка, трусы, одежда. Лифчик, в конце концов! – Ну это как сказать, последнее мне обычно без надобности. Ну, если только на мою грудь нападет рой пчел. Федор шумно вздыхает и вместо слов тупо открывает ящики комода. Сгребает белье и кидает на кровать. А затем открывает шкаф. Чувство сейчас примерно такое, как было при обнаружении нас шайкой бандитов рядом с могилкой Вити. – Шо – это деревня в Витебской области, тугодум.