– Напрасно, ничто так хорошо не утоляет жаж­ду, как горячий чай. Я решила проверить данное утверждение, и мы с Лерой выпили по чашке чая. – Что-то Гена долго, – заметила она. – Дождет­ся, что я обуглюсь. “Пожалуй, ему действительно понадобилось слишком много времени, чтобы сходить за кре­мом”, – машинально отметила я. – Разомнусь немного, – где-то минут через двадцать сказала Лера и неожиданно предложила: – Составишь мне компанию? Я с готовностью поднялась, и мы пошли, я была уверена, что мы направимся в сторону пристани, но она выбрала другой маршрут. В последний момент к нам присоединился Петр. – Пожалуй, я искупаюсь, – сказал он, когда мы оказались на соседнем пляже. Я тоже полезла в воду, а Лера устроилась в тени. В какой-то момент я, повернувшись к берегу, на прежнем месте ее не обнаружила. Минут через десять, выбравшись на берег, я смогла убедиться, что Лера по-прежнему поджидает нас. Мне показалось, что она чувствовала себя не в своей тарелке. Петр носился по мелководью как мальчишка, а я устрои­лась рядом с ней. – Подождем Петра или пойдем? – спросила я. – Подождем. – Тогда я ненадолго загляну… – Я не успела договорить, она взяла меня за руку. – Там люди делом заняты. Я тоже хотела загля­нуть и чуть все не испортила. – Ах вот как, – пожала я плечами. – Что ж, по­терплю. Когда Петр утихомирился, мы вдоль берега вер­нулись к нашему лагерю. С противоположной сто­роны шел Лапшин. – Тебя только за смертью посылать, – заметила супруга. – Там на пристани пацаны рыбу ловят, при­плыли на лодке из Черкасова. Ну, не удержался… – виновато пожал плечами ее муж, протягивая ей крем. – Ты его на солнце держал? Теперь можно сме­ло выбросить. – Ладно тебе, ну, извини. – Он виновато каш­лянул, она, пожалуй, слишком нервничала из-за тюбика крема. Тут из зарослей выплыла наша роковая женщи­на, потянулась, демонстрируя свои прелести, с на­смешкой глядя на Леру, а Лапшин неожиданно по­краснел. Это показалось мне занятным. Испытывая некоторую неловкость, все заняли свои шезлонги, через двадцать минут появилась Вера, очень похо­жая на сытую кошку. – Полный сбор, – засмеялась она, помахав нам рукой. – Может, в волейбол? – предложил Артур. – Я пас, – хихикнула Вера, – предпочитаю менее подвижные игры. – А где Павел? – спросил ее Петр. – Пошел немного отдохнуть на яхте. Думаю, скоро вернется. Она оказалась права, через несколько минут Никифоров действительно присоединился к нам, заспанным он не выглядел. В продолжение следующих нескольких часов все держались вместе, ничего заслуживающего внима­ния не происходило. Солнце потихоньку клонилось к западу, а мы начали собираться. На яхте нас уже ждали. Тамара Ивановна отдыхала на палубе, оба мачо сидели тут же и резались в карты. – Ну что, отчаливаем? – обратился к нам Петр. Мы недружно ответили: – Да. – Ужин готов, – сообщила Тамара Ивановна, поднимаясь. – Через десять минут подам. – Давайте через полчаса, надо немного привес­ти себя в порядок, – предложила Вера. Все согласи­лись и разбрелись по каютам. Вода шла еле-еле, должно быть, все по моему примеру отправились в душ. Я чертыхнулась и на­кинула полотенце. Яхту качнуло, и я, оставляя мок­рые следы, прошла к постели, выглянула в окно – мы успели отойти от берега на приличное расстоя­ние. Стол накрыли на палубе, и это всех порадовало, после захода солнца здесь было прохладно и сидеть в кают-компании не хотелось. Лера куталась в пла­ток и зябко ежилась. – Кажется, перегрелась на солнце, – пояснила она. – Я тебе говорил, надо быть осторожной. Тебе вообще вредно загорать, – сказал Лапшин. – Мне все вредно, – отмахнулась Лера. Впро­чем, особого напряжения между ними не чувствова­лось, если что-то и было, то хватило нескольких ми­нут наедине, чтобы все разрешить. Ужин растянулся. Зажгли фонарики, один из мачо работал за официанта, Тамара Ивановна на не­которое время присоединилась к нам, потом ушла. Наконец посуду убрали, стол унесли. На ящике, при­способленном под бар, стояли бутылки, каждый наливал что хотел. Общество разбилось на группки, мы с Петром и Райзманом, Верочка с Лерой, Лапшин с Никифоровым развлекали Анну. Она выпила лишнего, пару раз порывалась показать стриптиз, но отклика в сердцах мужчин не нашла. Лапшин перебрался к жене, и Павел по его примеру к Вероч­ке. Анна почувствовала себя не у дел и принялась приставать ко мне. Говорить с пьяной бабой – пус­тая трата времени, а скандалить – трата нервов, поэтому, в очередной раз отправляясь за мартини, я легонько задвинула ей локтем, и она, с удобствами устроившись в шезлонге, ненадолго затихла, а когда обрела способность говорить, стала гораздо осмотрительнее. Правда, один раз злобно прошипела не­впопад: – Он все равно на мне женится, слышишь, ты… – Очень рада за тебя, – кивнула я. – Не смей мне тыкать! – заорала она. – Уймись, – шикнула на нее Вера, – напилась, так веди себя прилично. Не обращай на нее внима­ния, – обратилась она ко мне. – Пожалуй, я пойду спать, – кивнула я, решив не портить людям вечер, раз уж я действовала на Го­рину, как красная тряпка на быка. – Если и надо кому-то отправиться спать, так отнюдь не тебе, – влез Райзман, хотя я в его помо­щи совершенно не нуждалась. – Девочки, девочки, давайте жить дружно, – призвал к порядку Никифоров, протягивая нам по бокалу. – А знаешь, я приглашу тебя на нашу свадь­бу, – сообщила Анна и истерично захохотала. Ее поведение, а главное – ее слова вызвали у меня интерес, но выяснять, что к чему, при посторонних я не стала, решив оставить это на потом. – Наверное, в самом деле пора расходиться, – поднимаясь, сказала Лера, я последовала ее приме­ру. За мной встали Райзман и Петр. – Идите, – махнула рукой Анна, – лижите этой стерве пятки, а меня увольте. – Ты ведешь себя как идиотка, – не выдержала Вера. – А ты вообще заткнись. Знаю я тебя как облуп­ленную. Чего ты из себя строишь? – Ну, хватит. Замолчи, или вылью на тебя ведро воды, чтобы протрезвела. – Идемте, – позвал Райзман. – И что, все уходят? – захныкала Анна. – Ос­тавите женщину умирать от тоски? Мы направились к трапу, Лапшин замешкался. – Ты идешь? – спросила Лера, он неохотно последовал за ней, с Анной остались Вера и Ники­форов. – Налей мне еще, – услышала я ее голос, уже спускаясь. – Чтобы я еще хоть раз взяла тебя с собой, – выговаривала ей Верочка. – Ерунда, скоро они все будут бегать передо мной на задних лапах, а этой стерве… Остальное я не расслышала, мы спустились вниз. – Спокойной ночи, – пожелала я, распахнув дверь своей каюты. Прошла в душ, слыша, как за тонкой перегородкой возится Петр. Он что-то уронил, чертыхнулся. На сей раз душ работал исправно, я облачилась в пижаму и легла. Не успела закрыть глаза, как рядом скрипнула дверь и ко мне постучали, я была уверена, что это Райзман, и открывать не собиралась. – Ольга, – позвал из-за двери Петр, – Ольга Сергеевна. Пришлось подняться. Он вошел, испытывая не­ловкость, сесть он мог лишь на мою постель и ос­тался стоять. – Я должен извиниться, – сказал он, кашля­нув. – Ерунда. – Анна… она… неплохой человек, не знаю, что на нее нашло. – В любом случае вам за нее извиняться ни к чему. Считайте, что я уже обо всем забыла. – Спасибо. То есть я хотел сказать… знаете, у меня странное чувство, точно что-то должно про­изойти. Недоброе. Я мысленно вздохнула. У парня ночные страхи, боюсь, это надолго. Но так как предполагалось, что я здесь как раз для того, чтобы его от них избавить, я предложила: – Садитесь и рассказывайте. – Нет, нет, спасибо. Собственно, нечего расска­зывать, просто предчувствие. У вас так не бывает? – Бывает, конечно. Скажите, Петр Викентьевич, – я сама не заметила, как мы вновь перешли на “вы”, похоже, и он не обратил на это внимания, – предчувствие касается кого-то из ваших друзей? – В каком смысле? – испугался он.