Глава 19 Морской бой Эпоху парусного флота можно также называть эпохой черепашьих скоростей. После того как показалась еще одна пара кораблей из флота осаждающих, прошло около получаса, а мы так и не смогли разглядеть, что же они собой представляют. Зато морских ругательств я за это время наслушался больше, чем за всю предшествующую неделю. Даже мне, почти пассажиру, понятно, что изначальный замысел капитана проскочить под носом первой пары противников провалился и мы по-крупному подставились. Хотя, по мне, план изначально страдал завышенным процентом риска. Шофот собирался идти на первую пару кораблей со всей возможной скоростью, ловя парусами попутный ветер. И там, пользуясь недурственной по местным меркам маневренностью судна, обойти вражеские корабли, не сразу растеряв при этом набранную скорость. Неприятелю пришлось бы разворачиваться, разгоняться, время терять. А там, как я понял, до городской гавани всего ничего оставалось. Если у них не окажется пары мощных моторов, догнать не успеют. В общем, примерно что-то такое задумывалось. Шофот – шкипер опытный и судно свое знает до последнего гвоздя. Уверен в нем, понимает, на что оно способно. И, несмотря на немалое расстояние, сумел получить какую-то информацию, наблюдая за противниками. Возможно, у него развит навык дальновидения, как у меня, или какой-то его аналог. Решил, что на встречных курсах сумеет разойтись удачно. Однако появление еще одной пары кораблей существенно усложняло маневр. Чуть что не так, и можно оказаться опасно близко к противнику. Поставленные щиты спасут лишь от стрел и болтов в руках среднестатистических стрелков. Если у врагов есть кто-то вроде Атто или того хуже, на верхней палубе всех перещелкает. Мое дальновидение из-за маскирующего амулета работает скверно. Но даже этого уже хватает, чтобы разглядеть нехорошие подробности. Против нас действуют четыре однотипных судна. Или серьезные наемники, или какие-нибудь пираты, привыкшие к простейшей тактике. Не важно, откуда все эти люди попали на разборки местных ханов, важно то, что корабли их не привязаны к ветру, как наша «Зеленая чайка». Да-да, у неприятеля имеются альтернативные движители. Нет, не мощные моторы на высокооктановом бензине, а всего лишь весла. И это, на мой дилетантский взгляд, крест-накрест перечеркивает сомнительные преимущества «Чайки» в скорости. Команда Шофота смотрится невпечатляюще. Живописная кучка потасканных мужиков на разных стадиях разрушения печени из-за алкогольных излишеств. Однако все они профессионалы, жизнь посвятившие морю. И сейчас, в родной стихии да в критической ситуации, моряки превратились в единый организм, действующий с поразительной слаженностью. Складывалось впечатление, что они перешли на телепатическое общение. Все потому, что обходились минимумом слов. Причем те, что произносились, как правило, исключительно нецензурные, без явно высказанной информации. И половина (если не больше) этой ругани достается мне. Ну да это предсказуемо, ведь я частью этого организма стать не смог. Куда мне до пропитанных этиловым спиртом профи. И потому с их точки зрения вечно тупил, ошибался, тормозил. Потому орали. Второй мишенью для ругательств назначили шкипера. Ему припомнили все прегрешения. И главное из них – неуемную жадность, из-за которой «Зеленую чайку» понесло туда, куда нормальные корабли сейчас не ходят. Однако при всей нервозности и негативе команды заметно, что своему шкиперу они верят. Перед нами вытягиваются в линию четыре боевых корабля, на каждом из которых десятки головорезов. И тем не менее люди Шофота считают, что тот может их вытащить. Не исключено, что их успокаивает его невозмутимый взгляд. А вот я неспокоен, меня самым уверенным взглядом не обмануть. Дальновидение позволяет различать многое там, где другие лишь цвет парусов определить способны. И я понимаю, что мы серьезно влипли. Четыре небольших проворных корабля и минимум человек сто пятьдесят в их экипажах. Ветер, который гонит нас прямиком на противника. Разворачиваться нет смысла, парусное судно потеряет скорость, и его легко нагонят весельные. К тому же вход в гавань просматривается прилично левее от той точки, куда нацелился утлегарь «Зеленой чайки». Я всего лишь хотел попасть в город тихо и незаметно, как никому не интересный мальчик-матрос, сошедший на берег и невернувшийся. Обычное дело. Но нет же, и здесь без неприятностей не обошлось. Может, у меня где-то прокачивается скрытый навык? Что-то вроде «магнит для известной субстанции»? Похоже на то. И прокачался он до серьезной величины… Теперь даже без навыков ПОРЯДКА прекрасно различаются лопасти ритмично вздымающихся весел и напряженные физиономии головорезов на палубах двух вражеских кораблей. Еще два чересчур далеко влево и вправо отвернули, потому просматриваются плохо. Готовятся перерезать нам пути к отступлению, если мы начнем уклоняться от встречи с ведущей парой. А мы как шли перпендикулярно к береговой линии, так и продолжаем идти. Будто выбрасываться на мель намереваемся. Одно хорошо – меня перестали гонять на мачты. Все паруса подняты, ветер не меняется, работает только рулевой. Даже щиты давно установлены, мы ко всему готовы. Шкипер, отмалчивающийся или вяло отругивающийся все это время, снизошел наконец до вежливого инструктажа. – Слушать сюда, плевки акульи. Видите вон те две кучи дерьма с селедками на борту? Мы должны пройти между ними и не дать им забросить к нам крючья на канатах. Я задницей чую, у них точно есть умельцы, которые за сотню шагов могут такой подарочек подкинуть. Точеный якорь вам всем в зад, если у них это получится. Следите за этим. И не высовывайтесь за щиты, стрелять эти селедки умеют. – А потом что будет, когда пройдем мимо скользких? – поинтересовался Шьюн. Самый неприятный матрос, очень уж тяжелый характер. Про него шептали, что в половине портов не может сойти на берег. Много где набедокурил, ждут его там, кулаки почесывая. Шофот указал на берег: – Я хорошо пожил, я много видел. Я эту помойку знаю, как родинки на ляжках твоей бабушки. Сейчас дело к приливу идет, но к пляжу соваться все равно нельзя, мелко там. Селедки думают, что мы выброситься хотим, а нам это не надо. Начнем разворачиваться заранее и резко, чтобы пройти мимо вон той лоханки. Скорость у нас хорошая, а ветер под берегом чуть заворачивает, я это по волнам вижу. Если правильно все сделать, сразу не затормозим, пронесет на разгоне. А дальше, если пошевелимся, проскочим в гавань. Туда они уже не сунутся. Кюстаро покачал головой: – С такой скоростью нечего и думать. Не проскочить нам. – Вот потому шкипер я, а не ты, – снисходительно ответил на это Шофот. – Клянусь твоей задницей, что проскочим. Еще и на стрелах маленько заработаем, которые селедки в наших щитах оставят. Стрелы у них хорошие, это все знают. Поимей меня кашалот, если я не пущу эти деньги на бухло для вас, осьминоги недосушенные. – Так попроси их стрелять почаще! – радостно воскликнул Гломо. Он один из самых молодых матросов и обладатель на редкость шершавого языка, коим при любой возможности вылизывает зад Шофоту. Во всем поддерживает, поддакивает, слова худого никогда не скажет. Эталонный подхалим. Шкипер падок на дешевую лесть, поэтому прощает ему многочисленные провинности, связанные с острым недостатком мозгового вещества (усугубленным чрезмерным пристрастием к змию зеленой расцветки). Я придвинулся к Кюстаро и тихо спросил: – А почему шкипер обзывает этих селедками? – Да потому что они селедки. – В каком смысле? – Ох и темный ты малый. Себя они называют чамуки. Мы их называем хуже. Очень уж поганый народец. Живут и помирают в море, а все равно поганый. Любят мазаться рыбьим жиром до блеска, а вот мыться у них нельзя, считают, что силу можно смыть. Радуйся, что ветер не в нашу сторону, разит от них похуже, чем от самого скверного дерьма. Если дойдет до абордажа, даже не думай с ними бороться. Выскальзывают из-за жира и воняют. Потому и селедки. Предупреждение старика польстило. Несмотря на прекрасное питание и усиленное физическое развитие, атлетом я не выгляжу. Найти мне спарринг-партнера для равной борьбы можно разве что среди ровесников и тех, кто немногим постарше. А у этих морских наемников вряд ли принято брать на боевые дела зеленую молодежь. Чамуки начали подозрительно шевелиться. Особенно активно себя вели лучники и арбалетчики. К бортам прижимались, выстраивались, оружие на изготовку сжимали. На каждом из двух кораблей я насчитал около десятка стрелков. Не будь щитов, они могли бы легко нас зачистить за несколько залпов, даже особо целиться не надо. Но с ними мы прикрыты, наобум отрабатывать по нам – напрасный перевод боеприпасов. Сближаться надо, но с этим возникли сложности, ведь у нас действительно приличная скорость. Корабли чамуков поворачиваются, пытаясь перерезать путь, и если не успеют, выпивки Шофот потом купит немало. Направившись к борту, чтобы встать за одним из самых широких щитов, я замер, расслышав с противоположной стороны какой-то непонятный звук. В море что-то происходило. Интуиция: вот так и стой. Не успел я прочитать предупреждение от атрибута Хаоса, как за бортом плеснулось что-то огромное. Соседний щит разлетелся на доски и рейки, пропуская через себя громадную черную торпеду, усеянную десятками клиновидных плавников и увенчанную несимметрично большущим хвостом. Неведомое создание то ли пролетело, то ли проскользнуло по палубе, оставив след, залитый толстым слоем слизи. Дальше оно размело щиты по другую сторону, разбило фальшборт и свалилось в море, подняв фонтан брызг почти до верхушек мачт. – Щиты на место! – заорал шкипер. – Берегись! Селедки! Вот теперь понятно, зачем нужны запасные щиты. И еще кое-что осознал. Получается, насчет селедок Кюстаро рассказал мне не все. Как минимум одна из них достойна отдельного и развернутого описания. Что это вообще было?! Заделать бреши в линиях обороны мы не успели, чамуки начали стрелять. По моим меркам они поголовно косоглазые. Однако низкие навыки успешно компенсировались количеством. Мы даже ухватиться за запасные щиты не успели, кинулись прятаться кто куда. Укрытий осталось не так много, непонятная тварь, стоявшая на службе у флота осаждающих, оставила нас без значительной части защиты. Я добежал до кормовой надстройки, где присел за лестницей. Тут безопаснее всего, вылетевшей из воды страхолюдине придется постараться, чтобы до меня добраться. Интуиция: если ничего не изменится, придется придумать альтернативный способ попасть в Хлонассис. Да уж, особо ценной подсказкой такое не назовешь. Я ведь как раз над этим способом раздумываю. И тут же в брешь, проделанную неведомой тварью, влетел трехлапый железный крюк. Уцепился за остатки фальшборта, канат, тянущийся за ним, начал натягиваться. – Гарпуны готовь! Руби канаты! – орал Шофот однотипные приказы, которые никто не торопился выполнять. Может, это и достойные моряки, но они не воины. Всегда готовы подраться в портовом кабаке, способны отбиться от шайки самых никчемных пиратов, но боевой корабль, на котором почти полсотни головорезов, – далеко не их уровень. Лезть под стрелы никто не торопился. Бой еще не начался толком, а они уже смирились с поражением. Наверное, попасть к чамукам в плен – не самое страшное, что может случиться с командой купеческого суденышка. Иначе с чего бы им так поспешно капитулировать. Угрожай захваченным морякам верная смерть, волей-неволей пришлось бы устраивать последний бой по всем правилам. Вот только мне в плен попадаться нельзя. Как бы там дальше дело ни обернулось, можно не сомневаться в одном: я потеряю время. И у меня отнимут абсолютно все, что имеет мало-мальскую ценность. Маскирующий амулет в глаза не бросается, но и невидимым его не назовешь. Есть шанс, что заметят и снимут. Моряки, которых наняли для блокады немаленького города, априори не должны быть последними слабаками. А пленники, какими бы безобидными ни казались, всегда привлекают пристальное внимание. Особенно если при них обнаруживаются ценные предметы. Следовательно, весьма велики шансы того, что во мне опознают носителя нереального для седьмой ступени количества атрибутов. Я со столь богатым набором выгляжу настолько странно, что слухи о таком феномене далеко разойдутся. Ну и какой тогда смысл в устроенном маскараде? В запутывании следов и всем прочем?