Подростки, настойчиво призывающие меня отдать «добычу», не походили на злодеев. Зато походили на людей, которые знают, что делают. Скорее всего, то, что только что случилось, здесь не редкость, народ относится к подобному спокойно. Чуть не утонувшего мальчишку затащили наверх быстро, но осторожно. И тут же начали устраивать ему очистку легких. Действительно знают, что делают. Один при этом покачал головой: – Ликрой уже достал. Позавчера тоже чуть не утонул и опять прыгать начал. Надо было ему всыпать. – Да жадный он просто, – заявил на это второй, ловко перекидывая тело Ликроя через колено. Ну да, может, это и не профессиональные спасатели, зато прекрасно справляются. Один из троицы развлекающихся богачей, тот самый усатый, о котором Сафи предупреждала, прокричал: – Эй! Ты! Который мальчишку достал! Я обернулся, уставился вопросительно. Тот почему-то тоже уставился внимательно и перестал улыбаться. Его будто что-то заинтересовало в моем лице. Я, мысленно чертыхнувшись, прищурился, пытаясь скрыть нереально синюю радужку. А мужчина снова заулыбался и подкинул на ладони монетку: – А ты молодец. Прекрасно ныряешь. Придется тебя наградить. На вот, держи. И не забывай, у меня таких много, и я умею быть щедрым, – с этими словами мужчина как-то странно подмигнул, затем размахнулся, якобы намереваясь бросить монету мне, но в последний миг притормозил руку, швырнув монету чуть ли не себе под ноги, делано при этом расстроившись: – Ох, извини! Немного недобросил. Но ты же помнишь? У меня таких еще много. Свора мальчишек, метнувшаяся было ко мне, дабы перехватить добычу, разочарованно загалдела. Некоторые попытались изменить направление, но без особого энтузиазма. Понимали, что до противоположного края фонтана быстро не добраться, монета к тому времени погрузится слишком глубоко. А я, недобро покосившись на ухмыляющегося мажора, шумно выдохнул, затем вдохнул и ушел под воду. Еще раз активировал навык, но теперь выискивал не тонущего мальчика, а изучал устройство фонтана. Похоже на громадную цистерну, вкопанную в землю до самого края. Сверху она круглая, но чуть ниже слегка расширяется, ее сечение становится прямоугольным. Начальный диаметр метров десять, глубина прилично больше двадцати. Как бы не все тридцать. Дно заилено, усеяно камнями, кирпичами и прочим мусором, из-под которого в одном месте проступают очертания скелета с занятным «ожерельем»: толстая веревка с крест-накрест обвязанным увесистым блоком ракушечника. Да уж, интересные дела в этом квартале творятся. Если в фонтане посреди людной площади трупы прячут, что же может скрываться в канале, скрытом за кустами? Страшно подумать… Монета еще не достигла дна. Судя по всему, она широкая и очень тонкая, такая тонет не так уж быстро. Наблюдая за ней, я начал торопливо погружаться, то и дело продуваясь. Глубина, сравнимая с морской, а уши уже изрядно сегодня натерпелись. Напряженный денек. Догнать монету я все же не успел. Однако мне повезло, на дно она упала удачно, не затерявшись в слое хлама. Подхватив ее, еще раз врезал навыком. Вблизи он работает с потрясающей детализацией, высветило сразу несколько монет, чуть припорошенных илом. Начал их хватать одну за другой. Медь да бронза, иногда серебро. Ничего подороже не просматривалось. Ну да, золото уличным мальчишкам никто швырять не станет, они ведь и за самые мелкие деньги готовы рисковать, потешая зажиточную публику. Примерно на десятой монете я едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по глупой башке. Да как это вообще понимать?! Что я творю?! Как говорит Сафи, опух! Я теневой владелец перспективной концессии и нескольких недешевых объектов недвижимости на севере Равы и в Свободных северных территориях. Четыре уважаемых банка управляют моими немалыми средствами, а в нескольких тайниках трофеев припрятано столько, что хватит скупить все эти банки (включая жен и дочерей владельцев). И я, весьма состоятельный олигарх, сейчас занимаюсь тем, что азартно собираю ничтожные монетки на дне грязного фонтана. Похоже, тяготы напряженного дня нехорошо сказались на моей умственной деятельности. Если так и дальше пойдет, вечером окажусь на храмовой паперти в процессе старта карьеры профессионального нищего. Начал спешно подниматься, продолжая изучать фонтан при помощи рыбацкого навыка. Заинтересовавшись подмеченными деталями, притормозил, подплыл к стене, напрягая зрение, попытался ее осмотреть. Это явно не местный камень и даже не тонкая облицовка, завезенная из-за моря. Квадратная часть цистерны сложена из огромных блоков. Гранит или что-то в этом роде, весу в каждом минимум две тонны. Очень жаль, что Сафи рядом нет. Сейчас бы ткнул в первый попавшийся камень и потребовал объяснений. Губы непроизвольно растянулись в улыбке. Да, я еще не нашел то, что ищу, однако это первая прямая улика, указывающая на истинность моих предположений. На месте Хлонассиса некогда действительно располагалось что-то древнее. Да, это, несомненно, часть сооружения, не связанного с первыми поселенцами, приплывшими в дикий край на местном аналоге «Мейфлауэра». Цель перед собой они поставили простую – основать процветающую колонию. Древние камни в первую очередь интересовали их как источник сырья или даже готовые элементы под новые нужды. Этот громадный колодец возвели не они. Приспособили то, что тут нашли, под местные нужды. Изначально это могла быть цистерна для сбора воды, впоследствии переделанная в фонтан. Вон наверху просматривается обычная кирпичная кладка, связывающая старую и новую части сооружения. То есть переселенцы надстроили лишь круглую часть, причем давненько. Возможно, сейчас не осталось никого, кто бы помнил про странные камни внизу. Редкие ныряльщики, способные достичь такой глубины, вряд ли занимаются обследованием стен, их волнуют исключительно монеты. К тому же видимость тут удручающая, без «сонара» делать нечего. Да и от моих исследований толку мало. Если не считать того, что я нашел первое несомненное доказательство существования на месте Хлонассиса каких-то древних рукотворных объектов. Но в этом и раньше серьезных сомнений практически не было. Да, старые труды изобиловали неточностями и допущениями, но эта информация проскакивала в разных источниках в нескольких вариантах. То есть я ее не из одной ветхой книги утащил, а это прибавляет достоверности. Происходи дело в самой примитивнейшей художественной книге, предназначенной для одноклеточных созданий, я бы прямо сейчас обнаружил набитую дорогими роялями и похищенными принцессами затопленную галерею, ведущую прямиком к всеми забытому храму. Но, увы, сюжет моей жизни чуточку сложнее, и в первом попавшемся фонтане дорога к цели не просматривалась. Монолитная цистерна, без намека на ответвления. Есть закуток, отрезанный от прямоугольной части круглой надстройкой. Получилось вроде закрытого бассейна, скрывавшегося под брусчаткой. Но и оттуда никаких проходов не открывалось. Следовательно, ловить здесь нечего. Кроме монет и следов давних преступлений. Пора отсюда убираться, там Сафи, наверное, волнуется. Вынырнув, я начал шумно дышать, изображая крайнюю степень опустошенности. Как-никак минуты две под водой провел, свидетели не могли не отметить, что незнакомый подросток столь долго не показывался. – Ну ты и сила! – одобрительно произнес какой-то мальчишка с посиневшими от холода губами. Степенно кивнув, я с вызовом посмотрел на троицу развлекающихся богачей и, стараясь не стучать зубами, громко произнес: – За свою монетку не переживайте, я ее подобрал. И в доказательство продемонстрировал находку, догадавшись не показывать содержимое второй руки. Усатому, разумеется, плевать на монету. Он всего лишь поиздеваться хотел. Я это с целью подпортить настроение сказал. Не нравятся мне типы, которые развлекаются таким образом. Мальчишкам в холодной воде несладко приходится. Этот зажравшийся гад пользуется тем, что им деваться некуда. На кого ни глянь, кости торчат, глаза голодные. Питание явно скверное, витаминов и калорий не хватает, переохлаждение в таком состоянии опасно. Правильно про него Сафи сказала, надо быть не самым положительным человеком, чтобы так потешаться. Тяжко выбираться, сжимая в руке несколько монет. Особенно когда наличие этих самых монет скрываешь. Надо было выбросить их еще под водой, все кроме одной, но нет же, взбрело в голову. Сафи протянула одежду, глядя на меня круглыми глазами: – Я уже думала, ты утонул. Тут такое часто бывает. – И как утопленников потом достают? – заинтересовался я, торопливо пытаясь стряхнуть с себя побольше воды. – Крюками на веревке подцепляют, если сами не всплывают. Но обычно они и без этого быстро поднимаются. Некоторых даже не замечают. Нырнул и исчез, а никто не увидел. Потом раз – и всплыл. Поэтому одному сюда лучше не ходить, надо чтобы кто-нибудь присматривал. Перехватив наконец одежду, я протянул вторую руку: – Держи. Сафи, вытаращившись за жменю монет круглыми глазами, восторженно произнесла: – Ты что, до самого дна донырнул?! – Нет, они в воде зависли. – Опух?! А, это ты так шутишь, поняла. – Слушай, а куда мы вообще идем? – озвучил я давно назревший вопрос. Девочка покосилась на меня задумчиво: – Вообще-то я шла подальше от Гнилой стены. А ты просто за мной тащился. Но теперь… – Она, воровато оглянувшись, сунула монеты под тряпье. – Слушай, ты же шпион, да? – Да ты что, – искренне опешил я. – То вор, то шпион. Сафи, может, хватит уже? – Ладно, молчу, – хитро усмехнулась девочка. – Пошли ко мне. Я тут кое-что поняла, к Кубе тебе надо. – И зачем мне к ней надо? – уточнил я. – Я говорю, что надо, значит, надо. Тебе надо, – с непонятным намеком повторила Сафи. – Давай-давай, пошли. Может, она тебя даже накормит, она очень добрая. И, может, расскажет про древние места. Куба много всего знает. – А кто такая эта Куба? Твоя родственница? – Куба – это Куба. Сам узнаешь. Пошли. Я не удивился тому, что цель нашего пути располагалась в недрах очередного беднейшего квартала. Фавелы Латинской Америки в сравнении с ним – элитарные кварталы для личностей из верхней части рейтинга миллиардеров Forbes. Нечистоты тут заполонили почти все, крыс видимо-невидимо, смотрят недобро, того и гляди, накинутся. То и дело к нам приставали калеки и несчастные люди, страдающие омерзительными кожными заболеваниями. Просили, умоляли, угрожали, обещали сделать что угодно за кусок хлеба. Сафи отвечала им такими ругательствами, что даже матросы с «Зеленой чайки» стеснялись подобное произносить, а одному наглому мальчишке со скрюченной недоразвитой рукой отвесила подзатыльник. Вход в лачугу оказался столь низким, что даже мне, отнюдь не рекордсмену по росту, прилично пригнуться пришлось. Внутри меня встретили сумрак и удавка, мастерски накинутая на шею. Да еще и пнули грубо, заставляя присесть и упирая колено между лопаток. Все это случилось столь стремительно и неожиданно, что я не успел среагировать. Интуиция не предупредила, вымотался здорово, да и урезанные амулетом возможности сказывались. Я сейчас мало на что способен, а против меня сработал явный профи, проделывавший такое не впервые. Спасибо, что душить не начали. Лишь намерение изобразили, дабы не рыпался. Из сумрака выступили три фигуры: мальчик и девочка лет семи-восьми и старуха того типажа, который киностудии нарасхват готовы рвать, возникни у них надобность в актрисе на роль престарелой и очень страшной ведьмы.