Что за таинства практикуют здешние ордена – это тайна на три порядка посерьезнее пресловутых архивов Ватикана. То, что там происходит, это сугубо внутреннее дело служителей высшим силам, и перед обычными аборигенами они в полной мере никогда не отчитываются, будь это даже сам император. Кланы, владеющие Первохрамами, по сути, владеют не храмовыми комплексами, а лишь землей, на которой те стоят. Взаимоотношения сложные, аристократы вынуждены вести там себя по-особенному и потому тоже знают далеко не все. Но одно не вызывает сомнений: чем бы служители на сильных местах ни занимались, это идет на пользу привлекательности данных мест. Там все живое цветет и радуется, ничего нездорового не просматривается. Даже без величественных строений местность выглядит истинным храмом и прочее-прочее в таком духе. Если же сильное место остается без присмотра, ситуация может ухудшиться. Особенно нехорошо это проявляется в тех случаях, когда запустение длится веками, а то и дольше. Ци там в личных резервуарах прибавляется быстрее, но эффект действует не только на параметры аборигенов. Это как раковая опухоль, способная стремительно разрастись в здоровом организме при хорошей кормежке. Растительность приобретает уродливые формы, погода надолго удерживается аномально нехорошая, с нарушениями всех мыслимых и немыслимых норм и осадков. И прочее-прочее-прочее. Всякое случается. Нехорошее. Почти хроническую засуху, гибель лесов на полуострове, скверную воду в источниках, нашествие акул-людоедов, полчища крабов-мутантов и прочие негативные явления вокруг Хлонассиса можно объяснить именно этим. Один из признаков того, что я на правильном пути. Но этим негатив не исчерпывается. Один из почти обязательных штрихов к нерадостной картине: в такие заброшки стремятся пробраться различные нематериальные и частично материальные существа. Вроде тех, от которых я в свое время знатно набегался вместе с Бякой и Мелконогом при заварушке на шахте «Красный глаз». Как правило, сильные сущности прочно привязаны к постоянным ареалам обитания и не склонны менять их с легкостью, а всякие перекати-поле ничего серьезного собой не представляют. Но для ничем не примечательных омег низовых ступеней просвещения встреча с ними может завершиться нерадостными событиями. Здесь же, в Хлонассисе, один из сильнейших Первохрамов оставался заброшенным с тех самых времен, о которых достоверно почти ничего не известно. Девяносто девять процентов информации о той эпохе – легенды да всякие небылицы, а оставшийся один под большим сомнением. В одном нет сомнений – это происходило настолько давно, что тот период, возможно, следует называть геологическим, а не историческим. К месту силы за это время успело стянуться столько всякого нехорошего, что, когда основатели Хлонассиса «выпустили джинна из бутылки», тут же горько пожалели, что польстились на древние камни. Не просто так у степняков эти места издавна считались нехорошими. Скот они на западном побережье не пасли. В итоге немало сил пришлось потратить, как и денег на наемников, специализирующихся на сражениях против такого рода существ. Возможно, именно те события и дали старт нарастанию лавины проблем, по результатам борьбы с которыми власть попала к не самым прекрасным людям. Те кое-как порядок навели, но полностью подземелья не вычистили. Остались там несколько особо упрямых сущностей, от которых вреда не наблюдалось, потому что на поверхность они не стремились. Но к ним забираться чревато – это стоило жизни нескольким охотникам за древними сокровищами. Но охотились они за ними недолго. Когда в городе прочно обосновался клан Данто, в какой-то момент аристократам захотелось изучить древнее место на предмет получения материальной выгоды. Направили что-то вроде экспедиции. Случилось это давно, что именно там происходило, точно никто не знает. Одни говорят, что исследователи погибли. Другие, что те пусть и не все, но вернулись, рассказывая ужасающие вещи про само зло, обитающее на дне мрачного подземелья. В общем, дело темное. Одно не вызывает сомнений: именно по результатам тех событий подземелье признали бесперспективным в плане наживы. Возможно, действительно нарвались на что-то такое, с чем провинциальный мелкий клан не справился, а подпускать к такой теме посторонних – чревато. Потому замалчивали сам факт существования чего-то древнего, навязывая догму, что первые люди на побережье прибыли на «Хлонассисе». Мол, не было здесь до них никого и ничего. Даже степняки не забредали. Также нельзя исключать, кто-то докопался до истинного предназначения подземелья, но эта информация не получила распространения. Местных правителей можно понять, ведь знание о том, что под городом располагается место силы, может привлечь нежелательное внимание. Есть немало серьезных кланов, которым такой актив не помешает. И то, что его сложно использовать по назначению, не более чем досадная мелочь. Для некоторых главное – получить статус семьи, владеющей «эксклюзивной недвижимостью». Владыки Хлонассиса не настолько сильны, чтобы удержать столь ценный объект за собой. Потому и наводят муть на тему городских древностей. Мне, наверное, повезло, что никто из приличных кланов не провел столь же скрупулезное исследование множества древних трудов. Если искать некую информацию целенаправленно, по крошкам много чего можно насобирать. И, вербуясь в плавание на «Зеленую чайку», я был на девяносто с лишним процентов уверен, что проблемный Первохрам скрывается именно здесь. Надо лишь прийти и отыскать его. То, что в Хлонассисе некстати случилась очередная распря, лишь мелкая соринка в механизме моего плана. А сейчас я не просто на след вышел, я теперь почти на сто процентов уверен, что до цели рукой подать. Я теперь знаю то, о чем даже местные вряд ли догадываются. Ведь с момента попытки исследования подземелья прошло больше века. Память о древнем сооружении практически развеялась. Остались лишь сказки на тему ужаса, скрывающегося под Верхним городом, и отдельные пронырливые личности вроде Гасэта, которые совершенно точно знают, что в тех сказках присутствует зерно истины. Но детали вору неизвестны. От него я ни намека про Первохрам или испытательный комплекс при нем не услышал. Назначение подземелья либо забыто, либо мастерски скрывается. А вот где оно располагается – не тайна. Основатели часть его раскопали и облагородили. Горожане используют ее для своих нужд уже не первый век. А проход в опасные глубины перекрыли надежной дверью, которую вроде как давно не открывали. Но насчет последнего Гасэт сомневается. Что-то кто-то ему нашептал, но конкретной информации нет. Мол, в последнее время дверь не успевают закрывать. Что-то там происходит. Возможно, закрытую часть подземелья используют в качестве надежнейшего склада. А надежный склад – это очень интересная для воров тема. Вот и вынюхивает, не делая из этого тайны в криминальных кругах. Потому именно к Гасэту обратились, когда я начал задавать вопросы. Ну да ладно, это новости последних месяцев. К тому же сомнительные. Открывают дверь или нет – неизвестно. А вот то, что вышележащую часть подземелья давно освоили, не вызывает сомнения. Вы спросите: «Для какой такой надобности используется часть столь небезопасного сооружения?!» А я отвечу, что там не школу для благородных девиц устроили и не детский сад. Тот, кто распорядился начать строительство, решил, что дурную славу следует использовать. А то как-то неправильно, если ее к делу не пристроить. Да-да, верхнюю часть подземелья превратили в фундамент для сооружения с дурной славой. На нем поставили городскую тюрьму! Замок Монк-Дан – скверное местечко, никто из обитателей Тухлого Дна не хочет там оказаться, отсюда их реакция на то, что я начал настойчиво интересоваться пугающей темой. Меня не понимали. Криминалитет боится Монк-Дана по понятным причинам. Но есть и нечто особое, усиливающее негативную ауру этого места. Больше всего горожан пугает нижний ярус, казематы которого сложены из тех самых огромных камней. Мимо жителей городского дна столь интригующая информация пройти не могла. Мне повезло, что я, еще даже не оказавшись в Хлонассисе, обзавелся полезнейшим знакомством. Сафи провела меня туда, куда без нее попасть было сложно. Устраивай я свои розыски среди законопослушных граждан, кто знает, как много времени пришлось бы потратить на пустые расспросы. Все сложно. Зато легко засветиться перед властями. Любопытствующий чужак в осажденном городе – это первый кандидат на арест и дознание. С применением пыток. – Гас, а ты сам там бывал? На нижнем ярусе? Рука вора, в который раз потянувшаяся к моему карману, замерла на полпути, а лицо стало перепуганным. – Да упаси меня ПОРЯДОК! Лучше совсем без печени остаться, чем туда попасть. Я видел одного человека. Он побывал в самом низу, в отдельном каземате. Его увели из нашей камеры на несколько дней. Но он и там отличился. И тогда тюремщики повели его в самый низ, за черную дверь. Приковали к стене и оставили в темноте одного. Он был молодым и дерзким, вот и наказали. Вернулся к нам полностью седым. И немолодым. Это очень дурное место. И камни в нем дурные. Средний символ ци заключал в себе двенадцать единиц первозданной энергии, на которой держалась местная вселенная. Даже Хаос, антагонист всех прочих сил, в той или иной мере ее использовал. Это – один из самых недорогих трофеев. Дело в том, что при нормальном резервуаре ци энергия в нем сама по себе постепенно накапливается, обеспечивая естественный переход на все более и более высокие ступени. По мере накопления ее можно расходовать на развитие атрибутов и навыков. Большинству простолюдинов этого вполне достаточно, ведь набор параметров у них ограничен, большие затраты не требуются. Но миром правят не они. Беты и тем более альфы – прожорливые «энергетические вампиры». У них и навыков дорогих в развитии хватает, и разных атрибутов побольше. Ждать естественного накопления слишком долго, вот и приходится привлекать подпитку со стороны. Спрос на такой товар вечен, но упрощенные способы накопления ци и частое выпадение символов даже у аборигенов без развитого состояния Мера порядка скверно влияют на цену. Да, платят хорошо, но в сравнении с прочим добром от ПОРЯДКА – чуть ли не копейки. Потому символы ци – не просто универсальная валюта, а валюта низовая. В зависимости от региона ее стоимость значительно скачет, но высоко никогда не поднимается. Где-то за один малый символ можно сытно пообедать с кружкой пива, а то и с вином. Ну а где-то за него больше краюхи хлеба не дадут. И ненужное внимание символы не привлекают, в отличие от дефицитных трофеев. Весьма удобно. Куба, повертев перед глазами средний символ, задумчиво спросила: – И много у тебя такого добра? – А сколько надо, чтобы пропустили в Верхний город? – спросил я в ответ. – Да нисколько не надо. Никого туда не пускают из Нижнего. Мы для них не люди, а отбросы. Нас и до осады там не очень-то жаловали, а сейчас почитай, будто два города, по отдельности живем. Жирные ублюдки из Верхнего только и мечтают, как бы здесь всех под корень извести. – Куба, я сочувствую. Очень жаль, что у вас такие проблемы. Но пойми, мне нужно в Верхний город. Позарез нужно. Ты сказала, что местные монеты сейчас почти ничего не стоят. Я предложил альтернативу. Неужели символы ци у вас тоже мусором считаются? Не верю. Старуха покачала головой: – Нет, Ингармет правильно делает, что дает своим шпионам ци, а не деньги. Это не мусорные монеты из Верхнего, это всегда цену имеет. Но посторонних в Верхний не пускают. Там не такие уж тупицы сидят, они не хотят, чтобы люди степняков к ним пролезли. Надо что-то придумывать. – На всякий случай повторю: я не шпион. Я даже в вашей степи никогда не был. – Ага. Верю. Почти, – с нескрываемой насмешкой прокомментировала старуха. Смирившись в очередной раз с ее заблуждениями, я продолжил: – Хорошо. Вообще-то я могу и сам туда пробраться, но лучше сделать это официально. И с символами ци, думаю, это организовать несложно. Не так ведь, Куба? – Тебя послушать, так все легко и просто. Вот только нет там ничего простого. И здесь тоже нет. Посмотри вокруг. Видишь, как мы живем? Черви лучше живут, чем некоторые из нас. Мало того что траву жрем, так все к тому идет, что резать нас скоро начнут. Еды почти нет, зато есть дурь, которую с Верхнего за гроши нам подкидывают. Это чтобы мы побыстрее передохли. – Куба, я дам тебе столько символов, что ты спокойно прокормишь всю свою детвору. – Ты вроде как намекал, что поможешь нам отсюда выбраться, пока здесь народ резать не начали. А резня начнется. Скоро начнется. Я покачал головой: – Ты меня неправильно поняла. Я помогу тебе. Заплачу, кому скажешь. Но вопрос с тем, как выбраться из города, решить не смогу. Я здесь не местный. – Но ты пошустрее любого местного. – Куба, у меня нет ни времени, ни возможности вытащить вас из города. И связей с теми, кто город осаждает, тоже нет. Да-да, я понимаю, вы тут все уверены, что я шпион степняков. Да я уже и сам смирился, рад бы им быть, но, увы, это не так. Так что вам самим придется придумать, как уходить. Я могу помочь деньгами, на большее не рассчитывайте. Но это хорошие деньги, настоящие. Стены дырявые, солдаты голодные. Даже Сафа наружу выбирается. Так неужели ты ничего не придумаешь? – Сафу не приплетай, там только она и ходит, – пробурчала старуха. – Нас на берегу клюмсы до косточек обглодают. Да и сама она далеко не уйдет. Там на угловой башне твари наемные засели. Без разговоров стреляют. С ними не договоришься. – Даже у наемников есть своя цена, на то они и наемники. – Я упрямо гнул свою линию. – Деньги у тебя будут. Я дам. Помоги мне взамен. Сможешь что-нибудь придумать? Пропуск или что-то такое? Ведь некоторые люди из Нижнего города как-то попадают в Верхний. Старуха подкинула символ на ладони: – Поспрашивать надо кое-кого. Еще пять таких надо. Или семь. Наверное. Точно не знаю, узнавать надо. Найдется у тебя столько? Я прекрасно понимал, что светить высоколиквидными богатствами в столь неблагополучном районе – не самая мудрая затея. Но и обилия выбора вариантов не наблюдается. Кивнул: – Да, Куба, найдется. – Тогда пошлю Бобо к Дыроколу. Если Дырокол такое не решит, значит, никто не решит. Он умеет с верхними разбираться. – Мне еще кое-что надо. – Что? – помрачнела Куба, подозревая, что запрос окажется непростым. Ну да, для текущей ситуации так и есть. – Мне нужна еда. – Да сколько уже жрать можно! – возмутилась старуха. – Тебя Ингармет забросил специально, чтобы город без припасов оставить! Ты не чума, ты стая крысиная! – Нет, ты не поняла. Мне нужна еда с собой. Чтобы протянуть в Верхнем городе пару недель. Минимум пару. – Да кто тебе там столько прожить позволит? В Верхнем бродяжить ни за какие деньги не получится.