– Только вот этого не надо, – зло ответила она. – Пусть остаются, если хотят, – бросил южанин через плечо. – Может, я тоже хочу, – усмехнулся Оуэн, и я с облегчением выдохнула. – Что?! – не понял Этьен. – Что ты несешь? Тот, кого называют «жестоким бароном», на деле оказался сентиментальным глупцом? – Кто из нас глупец, еще вопрос, – спокойно ответил Кристофер, но это было то спокойствие, от которого хочется бежать без оглядки. Пока мой папенька кричит и ругается неприличными словами, можно краснеть, бледнеть, расстраиваться, зная, что буря скоро стихнет. А вот когда он замолкает, цедит скупые слова едва слышным шепотом, лучше убраться с глаз долой. – Прорываться из Запретного города с двумя мечами и без магов? Тебя в детстве головой вниз не роняли? Нам нужны колдуны! Порознь у нас никаких шансов. Так что никаких сантиментов, голый расчет. – И что ты предлагаешь? – выкрикнул, покраснев, южанин. – Выйти из ворот и снова пойти по дороге? – Хотя бы. – Мы дойдем до первого моста, а потом нам оторвут ноги. И нечем больше будет ходить. – Я все слышу, – отчетливо произнес в наступившей тишине Мэрдок и открыл глаза. – А вот вы, кажется, ничего уже не слышите. Я повернулась к раненому сокурснику, чтобы попросить его помолчать, сказать, что надо беречь силы, что мы его не бросим… На самом деле я сама толком не знала, что могла ему сказать. Повернулась и замерла. Хоторн оказался прав. Мы кричали и давно уже не слышали не только себя, но и мир вокруг. Кричали, не замечая, что железный лязг и грохот стихли, звери больше не скрипят, не толкаются и не точат металлические когти о камни мостовой. Я посмотрела в окно. Дженнет охнула. Этьен что-то пробормотал, наверняка неприличное. Крис продолжал молчать. Мостовая по ту сторону канала была пуста. Ни одой железной твари. Они все исчезли. И в этой неожиданной пронзительной тишине мы услышали четкий монотонный звук. Дзанг-дзанг! – так молот кузнеца ударяет по железу. Дзанг-дзанг! – так подковы коней высекают искры из мостовой. Дзанг-дзанг! – так железные набойки солдатских сапог отмеряют пройденный путь. Эмери выхватил метатель. Оуэн обхватил рукоять клинка. Мы не отрывали взглядов от улицы за окном, желая поскорее увидеть источник звука и одновременно страшась этого. Человек шел нарочито неторопливо, шел, не скрываясь. Сапоги громко цокали, соприкасаясь со светлым мрамором мостовой. Черный плащ развевался за спиной, придавая незнакомцу сходство с гигантской птицей. Лицо мужчины оставалось в тени накинутого на голову капюшона. Солнечный луч отразился от рукояти висящего на поясе массивного меча. Я такие видела только в оружейной Академикума. Тяжелые полуторники, которые рыцари давно сменили на облегченные клинки. – Кто это? – спросила Дженнет, вглядываясь в темную фигуру. – Хозяин железного зверинца? – предположил южанин. Незнакомец остановился на той стороне канала и посмотрел прямо на меня. Его взгляд проник сквозь ограду, сквозь стены, сквозь отбрасываемую строением тень. Словно он знал, что я здесь. Судя по вскрику Дженнет и сиплому дыханию Мэрдока, не одна я ощутила силу чужого взгляда. Чувство узнавания накатило на меня с новой силой. Кто-то когда-то уже смотрел на меня так. – Выходите, – раздался гулкий, будто говорили из бочки, голос. Мы услышали его отчетливо, будто незнакомец стоял рядом. Я вспомнила весенний разлив Иллии. Тающие в чирийских горах снега напитывали ручьи, те жирели, бурлили, сливались в речки, пенились и грохотали в ущельях. Они наполняли Иллию, и та, как норовистая лошадь, бесновалась, скованная низкими берегами, переворачивала плоты, захлестывала мосты и разрывала цепи переправ, которыми ее пытались пленить люди. Пока не налаживали новые мосты, мы переправлялись на паромах и лодках. Паромщик всегда кричал и ругался на гребцов или рулевого, внося больше сумятицы, чем порядка. Обычно он оставался на берегу и, сложив руки рупором, отдавал команды. Меня всегда поражал его зычный голос и то, что кричал он там, а мы слышали его даже на середине реки. Звуки над водой разносились далеко. Иногда казалось, что паромщик стоит прямо за твоим плечом. Этот незнакомец стоял там, за оградой, за дорогой, на другой стороне канала, а его слова мы слышали здесь. – Выходите, у вас нет времени. Мы переглянулись, ища поддержки друг у друга, пытаясь отыскать ответ, решение, которого, по сути, не было. Либо мы подчиняемся, либо остаемся. Либо возвращаемся к спорам, либо идем вперед. Мэрдок оперся о стену, пытаясь встать, и раза с третьего у него это получилось. Правда, его тут же повело в сторону. Я протянула руку, и парень чуть не опрокинул нас обоих. Опрокинул бы, если бы я не ухватилась за железную спинку стула. – Ждите здесь, – скомандовал Крис, делая шаг к двери. – Ждать? – удивилась я. – Чего? – Минуту назад ты ратовал за совместное пешее путешествие по памятным местам золотых кварталов, – высказался Этьен. – Это было до того, как объявился кандидат в проводники. – Собираетесь выйти? – спросила Дженнет. – Собираюсь, – отрезал барон. – А что, если это он управляет железными тварями? Если он призовет их снова? – нахмурилась герцогиня. – Если это он, – Крис остановился напротив дверного проема, – если призовет… Наше желание или нежелание выходить никак этого не изменит. – До заката два часа, – известил нас незнакомец. – Я уйду через две минуты. – Я хочу выйти, – через силу сказал Мэрдок. – Тебе впору ползти. – Дженнет стиснула руки. – Пусть уходит, а потом мы попробуем выбраться сами. – Оставив меня здесь? – уточнил Хоторн. – Тогда мне нет никакой разницы. – Он не выглядит опасным, – сказал Этьен. – Объективно опасным. Уж с одним-то мечником мы справимся. – Объективно опасный – это когда из носа идет пар, на голове рога, а с губ капает ядовитая слюна? – уточнила Дженнет. – А если он маг? – Тогда эти стены нам точно не помогут, – заключила я. – Скорее навредят, здесь слишком много изменяемых веществ, а труха на полу хорошо горит. Возможно, звучит глупо, но на мраморе мостовой у нас больше шансов. – Ты права, – кивнул Этьен. – Звучит глупо. – Ждите здесь, – повторил Крис. – А я пока уточню, чего хочет столь любезный господин. Может, карту города нам продать, а может, в кабак пригласить. Оуэн откинул полы плаща за спину и шагнул под лучи уходящего солнца. – Опять этот баронишка на рожон лезет. И опять без меня. – Все еще державший метатель южанин шагнул следом. Мэрдок оперся о стену и двинулся к выходу. Но раненая нога подвела парня, и он, зашипев, вынужден был снова схватиться за мое плечо. Девы, я и не представляла, какие мужчины тяжелые. Помню, кормилица Туйма рассказывала, как третья леди Астер вытащила мужа из горящего сарая, да еще и лошадей выпустила. Я, тогда еще десятилетняя девчонка, восхищалась и гордилась прародительницей, не представляя, чего ей это стоило на самом деле. Не уверена, что могла бы повторить ее подвиг. – Держись, – сказала я Мэрдоку и вместе с ним двинулась к выходу. Парень навалился на меня и все же смог сделать шаг, а потом и второй… – Астер, ты… – начала герцогиня, когда мы перешагнули порог и едва не упали на заросшую сорняками дорогу. Парни стояли у ограды, не решаясь прикоснуться к прутьям. Очень предусмотрительно. Они не могли выйти, а незнакомец не мог войти. Наверное, не мог. – Где пятый? – спросил мужчина, все так же стоявший на той стороне канала и все так же смотревший на нас. – Здесь, – догнав меня, ответила герцогиня. – Что непонятного во фразе: «ждите здесь»? – уточнил Крис. – Я что, на другом языке изъясняюсь? – Время уходит, как вода в песок, а вы препираетесь, – произнес незнакомец, правда довольно равнодушно. – Какое тебе дело до нашего времени? – выкрикнул Крис. Ему приходилось повышать голос, тогда как незнакомец говорил, едва шевеля губами. Мэрдок вдруг попытался выпрямиться и встать в полный рост, а я, конечно, не удержала сокурсника. Мы все-таки упали. Я на колени, а Хоторн на бок. – Меня попросили вывести из Запретного города студентов, а не задиристых дураков. Я встала, юбка спереди перепачкалась землей и травой, хотя она и сзади была не чище. Хоторн снова стал подниматься, опираясь на дрожащие руки. Облака поредели, выглянувшее солнце уже коснулось пологого склона горы, луч, словно дразня нас, отразился от рукояти меча незнакомца. Почему меня не отпускало чувство, что я его уже видела? И кого – меч или человека? – Попросили? – уточнила герцогиня, ее голос сорвался, выдав волнение. – На коленях умоляли бы… если бы могли. – Он… – прошептал Мэрдок. – Он… Меч! Я поймала взгляд Хоторна. Что было в его глазах? Отчаяние? Решимость? Или стыд? – И куда ты нас выведешь? – уточнила Дженнет. – В Разлом?