– Живо! – скомандовал учитель. – Обходим! Да. Все правильно. Мы должны были обойти. Это не наш урок. Мы не лезем на плац рыцарей, а они в наши лаборатории. Мы не врываемся в аудитории и не прерываем уроки друг друга. – Астер, я сказал, живо! Я обернулась. Почти вся группа уже была на соседней улице, лишь Гэли стояла рядом с задержавшимся учителем. И Мэрдок не сдвинулся с места. Он так же, как и я, смотрел туда, где шел бой. – Хоторн! Это приказ! Либо ты его исполняешь, либо вылетаешь из Магиуса. Астер, тебя тоже касается. – Учитель повысил голос, и парень уже сделал шаг к остальным, когда… Из-за дома появился один из рыцарей. Он медленно пятился, все тело было напряжено, словно пружина, в каждой руке по ножу. Рыцарь отмахивался ими от противника. Это морок? Парень отступал от зверя, железные когти которого скребли по старой мостовой, высекая искры. Не живая и не мертвая тварь, похожая на росомаху, только выкованную из железа, с подвижными пластинами суставов и стоящими иглами вдоль хребта. Я видела однажды похожую тварь, тогда она сидела в клетке. И рядом тогда был Крис. Отступающий парень повернул голову, и я узнала его. Эмери. Он все еще носил меховой плащ, который сейчас промок и мешал двигаться. Эмери заметил нас, и его глаза вспыхнули надеждой. Рыцари и маги всегда сражались вместе. – Уходим! – снова скомандовал учитель, разбивая надежды парня. И глаза Эмери потухли. Два года назад мы с матушкой были в порту, ждали судно до Сиоли, когда начался переполох. Кричали люди и указывали пальцами на женщину. Она бежала от пирсов, упавший с головы платок развевался за спиной. Широкоскулое лицо уроженки Верхних островов исказилось от страха. Ее преследовал мужчина, такой же смуглый и широколицый. Верхние острова не приносили клятву верности и не состояли в вассальном подчинении у графа Астера. Их уроженцы не соблюдали наши законы, но обычно и не нарушали их, особенно на нашей земле. Женщина не добежала до нас несколько шагов, зацепилась за что-то ногой и повалилась на нагретые солнцем доски. Мужчина нагнал ее, схватил за волосы. Она закричала. До сих пор помню ее пронзительный визг. – Что сделала эта женщина? – громко спросила матушка, глядя, как к нам сбегаются матросы. – Не вмешивайтесь, Ыкыр[6], – прорычал мужчина. – Оны убыть меня! – закричала женщина, вырываясь и снова падая на доски. – Убыть! – Она поползла вперед. – Это правда? – требовательно спросила матушка, я видела, как напряглась наша охрана. – Дыа. Она нарушыла закон! – ответил мужчина. – Наш закон, Ыкыр. Женщина доползла до матушкиных ног и стала цепляться за подол ее юбки. – Пощады! Глаза женщины горели такой же надеждой. И точно так же потухли, когда графиня Астер промолчала. Обычно нас не интересовали чужие законы. И чужие преступники. Мы не должны были вмешиваться. Но горничная, получившая впоследствии имя Аньес, до сих пор работает в Кленовом саду и слышать не хочет о том, чтобы покинуть его стены. Рыцарь продолжал отступать, тварь шла за ним, пригибая морду к земле и изготавливаясь для атаки. За ней вышла еще одна, с длинными, тонкими, как у насекомого, ногами и вытянутой пастью. Вот только колени на ее суставчатых ногах сгибались в обратную сторону. Она задрала башку и повернулась к нам. Если бы не металл вместо кожи, я могла бы поклясться, что она принюхивается. Кто-то закричал, раздались свист и грохот выстрела. Заряд явно свинцовый, магическое стекло бесшумно. – Это морок, – прошептал учитель и положил руки мне на плечи. Я не слышала, как он подошел. – Они должны понять это сейчас, – мягко проговорил магистр. – Или погибнут в первой же серьезной стычке. – Да, вы говорили, – протянула я. Нюхающий воздух зверь снова посмотрел на отступающего от механической росомахи Эмери и, решив, что там справятся и без него, сделал шаг по улице. К нам. Даже не шаг, а прыжок, словно выкованный из железа кузнечик вдруг увеличился в сотню раз. Мерьем вскрикнула. – Спокойно, – сказал магистр, все еще держа меня за плечи и не давая шевельнуться. – Никаких эмоций. Это энергоподпитывающийся контур, он… Тварь застрекотала и снова прыгнула, приземлившись всего в метре от нас. Не знаю, как насчет подпитки энергией, но дома сквозь это железное насекомое не просвечивали. Мало того, я могла поклясться, что ощущаю запах перегретого металла и машинной смазки. Магистр Виттерн в последний момент тоже что-то почувствовал, потому что вышел вперед, оттеснив меня за спину. – Что происходит? – только и успел непонятно у кого спросить он, когда насекомое прыгнуло в третий раз. Оно должно было пройти сквозь него. Должно! Мало того, именно этого я желала всем сердцем. Хотела, чтобы учитель оказался прав и снова посмеялся над нашими страхами. Сколько мы уже в Запретном городе? Около трех часов? Ходим туда-сюда, а никто и не подумал откусывать нам головы. До этого самого момента. Тварь с размаху ударила учителя в грудь, завалилась, перекувырнулась, скрежеща всеми конечностями. Но за миг до того как тварь сбила Йена Виттерна с ног, он успел поднять руки. На кончиках правой стали собираться первые зерна изменений, а левой… левой он оттолкнул меня в сторону. Я упала в грязь, услышала визг кого-то из девушек, руки погрузились в холодную талую воду, юбка стала быстро намокать, к щеке прилипло что-то склизкое. Я подняла голову и тоже чуть не заорала. Казалось, что железное насекомое сейчас порвет учителя. Оно вцепилось ему в руку и трепало, как собака треплет брошенную кость. Брызнула кровь. Первый железный зверь, что походил на росомаху, вдруг задрал голову и… закричал? Нет. Не знаю, что это был за звук, но я зажала уши руками, чувствуя, как от него внутри что-то начинает пульсировать. Железная пасть с лязгом захлопнулась, звук оборвался. Но его услышали. Не я, все еще копошащаяся в грязи, и не плачущая Гэли, не схватившаяся за рапиру Дженнет. Другие звери. Железная росомаха кричала отнюдь не для того, чтобы мы бились лбами о землю. Она звала своих. А «свои» для нее – это такие же железные чудища. Те, что сегодня «развлекали» рыцарей вместо мороков. Они появлялись на улице один за другим. Они выбегали, выпрыгивали, выползали. Металлические, стрекочущие, щелкающие зубами и конечностями. Одна изгибающаяся железка, похожая на гусеницу, взбежала на стену дома и повела вибрирующими усиками. Тварей было больше десятка. Железных, угрожающих, подвижных… Мимо меня пролетели зерна изменений, они осели на боку «кузнечика», что прижимал учителя к земле. Я обернулась, к нам бежал, размахивая руками, Оли. Гэли бросила цветок в грязь и выставила руку, встречая ползущую к ней по стене сороконожку воздушной волной. Мерьем визжала. Росомаха издала еще один крик, на этот раз краткий, острый – как нож, как призыв, как команда. И, подавая пример, атаковала Эмери, врезавшись в него головой и отбросив к стене. – Занять оборону! – рявкнул учитель. Тварь, что его атаковала, лежала в грязи и вяло шевелила конечностями, ее голову разъедала ускоренная во много раз ржа. Одна рука магистра висела плетью, по боку текла кровь. Он перетягивал ремнем предплечье. Больше мне ничего не дали рассмотреть. Очередная железная игрушка решила, что сидящая на земле девушка вполне подойдет в качестве раннего ужина. Она походила на цаплю со стальным клювом и двумя болтающимися лапами вместо крыльев. Я пыталась торопливо подняться на ноги, пыталась собрать в руки изменения, пыталась дотянуться до рукояти рапиры, пыталась сделать хоть что-нибудь, пока эта цапля не тюкнула меня в темечко. В одном из домов качался язычок пламени. Вода вокруг пальцев тут же нагрелась. Я подняла ладонь, перенося огонь на железный клюв твари. Тот раскалился докрасна, но… Птица продолжала приближаться. Металл, который в первый миг изменений всегда стопорило в пространстве, продолжал двигаться. Тварь была близко. От неожиданности я подтолкнула изменения, ощутила железо обшивки, подвижные детали, масляную жидкость, вскипевшую от первого же зерна, а за ней… Я вскрикнула – зерна изменений тут же ускользнули, даже огонь, который стал почти частью меня. Невозможно! Тварь застыла в шаге от меня и уже раскрыла клюв, из которого доносился механический клекот. Механический? – Ивидель! – закричал Мэрдок и врезался в бегущую тварь сбоку, сбивая с ног. – Во имя Дев, поднимайся! Я смотрела, как он вгоняет клинок в бок железного монстра, слышала скрежет металла, видела, как тварь пыталась подняться, и… не двигалась с места. Не могла себя заставить. Так близко к предательству богинь я еще не была никогда. Зерна изменений проникали внутрь зверя все глубже и глубже, пока не коснулись… Я сжала кулаки. Что происходит? Что это такое? Почему у этих тварей под железной броней бьется что-то настоящее, что-то живое, словно… сердце? Это невозможно! Только если эти твари не пришли сюда прямиком с Тиэры. Но массовый прорыв не допустили бы магистры… – Ивидель! – Мэрдок наваливался на тварь, но она все равно была сильнее, дернулась и, несмотря на рану в боку, почти сбросила парня. Хоторн выпустил рукоять шпаги, схватился за нож, стягивая зерна изменений во вторую руку. Сейчас он отпустит их, думая, что зверь замрет, как и любое другое железо. А возможно, даже рассчитывая изменить металл. Мы маги, мы можем раскалить камень и бросить его в противника, можем поджечь одежду, можем заморозить лужу под ногами. Но не можем… Нет, не так. Нам нельзя изменять ни кровь врага, ни его кожу. Ничего, что является живым. Запрет богинь. Наказание за нарушение – рабский ошейник и отрезание от магии. Наконец я поняла, что способна двигаться. Должна, иначе случится непоправимое. – Мэрдок! – закричала, вскакивая. – Только не магией! И в этот момент зверь с клекотом сбросил парня. Клацнул железный клюв и вонзился в ногу Хоторна. Запахло горелым, металл зверя все еще был раскален. Парень едва слышно вскрикнул. Зерна изменений скользнули по железной пластине и, оставляя за собой царапины, исчезли в земле. Мэрдок покачнулся, выхватил черный нож и с размаху ударил по клюву. Думаю, в лучшем случае он заставил бы цаплю отпрянуть, в худшем – только загнал бы клюв еще глубже в рану. Но сегодня все шло не так. Вместо того чтобы удариться о железо, черный клинок вошел в него, как горячий нож в кусок масла. Могу поклясться, я даже услышала шипение. Железная птица дернулась раз, другой и свалилась к ногам сокурсника, дребезжа, как пустая бочка. – Они боятся чирийского железа! – выкрикнул Мэрдок, прежде чем упасть. Я сама не помню, как оказалась рядом, как коснулась раны, из которой текла кровь. – Все-таки вам удастся избавиться от меня, графиня, – проговорил Мэрдок. – З-з-замолчите, граф. Я попыталась отодрать оборку от юбки, но та оказалась пришита намертво. Выругалась, выхватила нож, распорола ткань, дернула и наконец принялась обматывать ногу парня получившимся лоскутом. Вот только толку от этого не было никакого, кровь уже почти остановилась. Раскаленный клюв птицы прижег все сосуды. Хоторн лежал на земле и часто дышал, словно после долгого бега. Кричал, размахивая рапирой, Коррин, убегала вверх по улице Мерьем, желая как можно быстрее добраться до вышки, отдавал команды учитель. Команды, которые никто не слушал. Осыпалась стена соседнего дома, погребя под собой железную сороконожку, Гэли победно вскинула руки, потом обернулась, увидела нас с Мэрдоком, охнула и, подобрав юбки, кинулась вперед. Упала, держась за бок, Рут, магистр швырнул в зверя с бочкообразным телом зерна изменений, воздух зазвенел от его силы, от чего-то тяжелого и подвижного. Башка монстра сплющилась. Учитель скомандовал Оли, и тот помог ему взвалить девушку на плечо… А железные твари все прибывали, словно кто-то открыл двери зверинца и выпустил на волю всех питомцев. – Отступаем к вышке, живо! – в очередной раз крикнул магистр. Отес с Мэри повалили на землю железную собаку с рогами и бросились следом за Мерьем. – Там Иви и Мэрдок! – услышала я отчаянный голос подруги. Гэли преграждала дорогу тварь, похожая на льва, с иглоподобной, звякающей при каждом движении гривой. – Отходим! – снова выкрикнул Йен Виттерн. – Уходи, Иви, – прошептал, приподнимаясь, Хоторн, впервые обращаясь ко мне на ты. Видимо, это твари из железа на него так действовали. – Попросила бы вас помолчать, Мэрдок. – Я торопливо поднялась, ухватила парня за плечи и попыталась сдвинуть с места. – Получи, безголовая курица! – выкрикнула где-то за спиной Дженнет. Парень попытался приподняться, оттолкнулся одной ногой от земли. Я потянула и смогла сдвинуть его на целую ладонь. Чуть выше по улице из-за дома выскочил рыцарь, он отмахивался мечом от железного коня, из ноздрей которого шел дым. Клинок, соприкасаясь с мордой зверя, издавал ритмичное «дзанг-дзанг». Металл лезвия был самым обычным, хотя наверняка острым, оставляющим на броне «коня» царапины. Правда, не думаю, что железный зверь сильно волновался из-за внешности. Слышались отрывистые команды, еще несколько рыцарей появились из-за дома, они целенаправленно прижимали к полуразрушенному забору железного пса с бычьей головой и ветвистыми козлиными рогами. А ведь у них дела шли куда лучше, чем у нас. Рыцари действовали расчетливо и слаженно и вроде пока не собирались убегать сломя голову. Жаль только, что железных тварей все рано было больше.