Желаю по возможности хорошего дня. А я пойду помогать кому-нибудь, кто этого не оценит:-)» Он быстро нажал на «отправить», чтобы не передумать. Весь последний семинар он держал телефон в поле зрения в надежде, что Марлен откликнется. Но она молчала. И только вечером за ужином у Хельмрайхов Йона услышал заветный сигнал телефона. Он был у него в кармане брюк, и Йоне пришлось сдержаться, чтобы не посмотреть тут же, что это была за эсэмэска. Настроение за столом было напряженным и без того, и он не хотел давать Мартину повода для дискуссий о хороших и плохих манерах. И Мартин, и Сильвия выглядели так, словно им это было крайне необходимо. Даже Керстин заметила, что атмосфера была накаленной. – Вы поссорились или что-то случилось? – поинтересовалась она без всякого интереса. – Нет. – Мартин отодвинул в сторону наполовину полную тарелку. – Что касается меня, то я просто устал. Сегодня в бюро был довольно напряженный день. Йона попытался вспомнить, в чем заключалась работа Мартина – это было что-то безумно скучное. Отопительная техника? Да, возможно. Сильвия между тем нацепила на лицо дежурную улыбку и попыталась выстроить разговор, спрашивая попеременно Керстин и Йону о том, как прошел день в университете. Но к их ответам она явно не прислушивалась, рассеянно кивая головой. Как только ужин закончился, Йона устремился к себе наверх, но, к своему разочарованию, вместо эсэмэски от Марлен увидел лишь рекламное сообщение. Он не стал включать свет в своей комнате, встал около окна и посмотрел вниз. Слова Линды не выходили у него из головы. Если ты суешь нос не в свои дела, то лучше остановись. Совсем наоборот, думал он. Я даже еще не начинал по-настоящему. Его идея – послать Эланус вслед за Гиллес сегодня – уже не казалась ему такой умной. Часто хорошее находится намного ближе, чем думаешь. Он подождал. Через десять минут он услышал на лестнице шаги Керстин. Вот открылась и закрылась дверь в ее комнату. Телевизора внизу он не услышал. Это давало надежду. Настроение, в котором пребывали сегодня Мартин и Сильвия, явно не способствовало просмотру каких-либо фильмов. Но, вероятно, они просто хотели спокойно поговорить, и тогда… Йона услышал, как кто-то поднимается по лестнице. Судя по звукам медленных шаркающих ног, это был Мартин. Он направился в ванную комнату, откуда вышел через какое-то время. Йона услышал, как где-то дальше по коридору захлопнулась дверь. Это была дверь спальни. Минут десять спустя появилась Сильвия. Она также зашла ненадолго в ванную комнату. Йона глубоко вздохнул. Он набрал номер телефона Сильвии в программе Элануса, достал его из чемоданчика и еще раз выглянул из окна. Никого. О полете в этот раз не могло быть и речи. Шесть метров вдоль стены: Сильвия всегда брала телефон с собой в кровать. За бело-зелеными шторами с рисунком горел свет. Заглянуть внутрь было невозможно, но Йону это не огорчило – у него не было необходимости наблюдать за своими хозяевами в пижаме и ночной рубашке. И уж тем более без них. Но окно было приоткрыто. На это то Йона и надеялся. Он переключился на ручное управление и приблизил Элануса как можно ближе к стеклу. Голоса слышны, да. Но только очень приглушенно, как будто оба лежали в постели и тихо переговаривались. Скорее всего, так и было. Йона надел наушники и попробовал передвинуть регуляторы микрофона. Он попытался увеличить чувствительность, но уже понимал, что, несмотря на всю дальнейшую обработку звуковой дорожки, он сможет выделить из всего шума лишь отдельные слова. «– … это длиться дальше? – Сильвия выкрикнула эти слова неожиданно громко, так что в ушах у Йоны все задребезжало. Он быстро убавил чувствительность микрофона. – А как ты себе это представлял, Мартин? Как мог ты согласиться на эту сделку, к тому же не спросив меня?» Что-то упало. Как-будто Сильвия смахнула со столика книгу. «– У меня не было никакого выхода, – возразил Мартин. Не так громко, как его жена, но слова можно было разобрать. – В общем, во всем этом виноват только Шраттер. И ты прекрасно знаешь, что поставлено на кон. Мы тоже должны внести свой вклад, но мы же не одни в этом деле». Сильвия засмеялась: «– Да, вчера мы это уже увидели. Вчера не справились все и всюду! – Просто не повезло. – Не повезло? Скажи просто – не сумели! – Голос Сильвии достиг нового уровня резкости. – В любом случае, я больше не играю. Его нужно убрать отсюда. И неважно как. – Конечно. – В голосе Мартина звучали одновременно раздражение и усталость. – Ты думаешь, что я не знаю? Эрих сказал мне уже, что он позаботится об этом. А Эрих знает, что делает. Еще пару дней, и мы избавимся от него. Эрих – профи. Он не оставит никаких следов». Йона не мог поверить тому, что услышал. Одновременно краем глаза он увидел приближение света фар, осветивших деревья перед его окном. Недолго думая, он поднял Элануса выше – на десять метров, на четырнадцать… Действительно, остановилась машина. Кто-то открыл дверь, затем снова закрыл. Машина осталась стоять с включенным двигателем. Йоне стоило больших усилий, чтобы не подойти к окну и не посмотреть, не наблюдает ли кто-то за домом. Или за ним. А может, этот кто-то ждал, как что-нибудь вылетит из окна или, наоборот, залетит в него… Йона взглянут на компьютер. Времени было еще достаточно – целых тридцать семь минут. Эланус мог все это время висеть высоко в воздухе над домом. Даже если кто-нибудь будет специально его высматривать, то ему нужно будет напрячься, чтобы обнаружить дрон. Вот только Йона не сможет дальше подслушать разговор о том, каким образом они собираются устранить его… Десять минут, прошедшие до того момента, пока снова не заработал двигатель машины, показались Йоне вечностью. Затем он снова услышал, как открылась и закрылась дверь и машина уехала. Йона рискнул выглянуть из окна. Все спокойно. Но его сердце, тем не менее, все время стучало как сумасшедшее. Он направил Элануса к окну Хельмрайхов как можно скорее, надеясь услышать и понять немного больше. Что же все-таки происходит? Почему они так быстро хотят избавиться от него? Но в спальне уже было все тихо, хотя свет еще горел. Приблизив Элануса, Йона понял почему – окно было закрыто. Вероятно, им помешал звук включенного двигателя. Вот не везет, так не везет. Его нужно убрать отсюда. И неважно как. Кого они имели в виду? Неужели действительно его? Что такого он сделал, сам того не осознавая? Может, он увидел то, что не должен был видеть? Все выглядело не так, как если бы он им просто надоел. Скорее так, словно Сильвия боялась его. Но почему? И почему они тогда не нашли какой-нибудь предлог, чтобы выкинуть его? Это ведь просто было сделать. Стоило только позвонить его родителям и сообщить, что он не смог вжиться в семью, что он мешал их жизни, и вопрос был бы решен. Мама и папа не сомневались бы ни секунды, что именно так все и было. Опять проблемы с социальным поведением. Но то, как сказала об этом Сильвия и как отреагировал на ее слова Мартин… Не похоже, что после этого ему удастся просто съехать от них. Вместо этого о нем должен позаботиться какой-то Эрих. Который был профи и не оставлял никаких следов. Йона проверил, закрыл ли он дверь, а затем свернулся калачиком на кровати. Это связано с Эланусом, другого объяснения он не мог найти. Они знали, что у него есть дрон и что он запускал его, чтобы следить за другими людьми. Они догадывались, что он мог узнать информацию, которая была бы тем или иным образом опасной для них. Ты прекрасно знаешь, что поставлено на кон. Но не только для них, так как не они одни были задействованы в деле – так подчеркнул Мартин. То, что услышал Йона, было подтверждением слов, сказанных ему сегодня Линдой. Он явно наступил кому-то на мозоль, сам того не заметив. Это каким-то образом должно быть связано со смертью Лихтенбергера. Это было то единственное, что показалось Йоне вполне логичным, по крайней мере, вначале. Может быть, кто-то видел, как Эланус летает возле дома Лихтенбергера, а до этого видели Йону, вытаскивающего почту из почтового ящика. И этот кто-то мог подумать, что Йона сделал из всего этого соответствующие выводы, ведь он же был гением. Черта с два! Он сжал веки. Гений. Гении, как известно, отличаются изменчивостью, иногда депрессией. Часто эксцентричностью. И может быть, даже… склонностью к суициду? Вероятно, Мартин и Сильвия, говоря о нем, имели в виду самоубийство а-ля Лихтенбергер? Может, этот Эрих, не оставляющий никаких следов, слегка помог преподавателю? Йона сжал одеяло своими пальцами. Он позвонит своим родителям. Завтра же. И разъяснит им, что ему необходима комната в общежитии. И неважно, что они при этом будут говорить. Как же жаль, что ему еще нет восемнадцати и что он не может позаботиться о себе сам… Но даже если у него получится переехать, он навряд ли останется в безопасности. Разве существовала гарантия, что этот Эрих не найдет его и в общежитии? Полночи Йона не мог уснуть, ворочаясь в кровати. Если он здесь нигде не будет чувствовать себя в безопасности, то ему придется прервать свою учебу в этом университете. Есть много других учебных заведений, в которых спят и видят, как бы им заполучить Йону. Но… сбегать? Внутри Йоны вели ожесточенную схватку гордость и страх. Он был умным, умнее, чем кто-либо из всех, кого он встречал на своем пути. С точки зрения логики и математики – точно. Но ведь принцип логики можно было применить и по отношению к тем странным событиям, которые происходили здесь. И у Йоны было большое преимущество. Оно заключалось в том, что его соперники считали его несведущим. По крайней мере в том, что его хотели… убрать с дороги. Он выяснит, кто такой Эрих. И попытается выяснить причины смерти Лихтенбергера. И еще, например, что кроется за этим конвертом с десятью тысячами евро? На улице уже почти взошло солнце, когда Йона наконец заснул. Но уже через два часа он моментально проснулся, как только зазвонил его будильник. У него впереди было много дел. 19 – Привет, пап! Что у вас новенького? – Беззаботный тон, намного дружелюбней того, к которому привыкли его родители. – Йона! Как хорошо, что ты позвонил. Нет, у нас все по-прежнему. Правда, бабушка два дня назад была в клинике из-за почечной колики, но сейчас ей уже лучше. – А, понятно. Передавай ей привет от меня, хорошо? – Конечно. А как у тебя дела? Так, сейчас главное – не быть слишком навязчивым. – У меня все отлично. Намного лучше, чем я себе представлял раньше. Мне правда здесь очень нравится. У меня уже даже есть друзья среди студентов. – Так, добавить чуть-суть смеха, чтобы не выглядеть слишком серьезно. – Это очень неплохо при моих обстоятельствах. – Нельзя было перегибать палку ни в коем случае. Его отец тоже облегченно засмеялся: – Правда? Ну это же прекрасно, Йона. Я всегда знал, что все выправится, если ты будешь больше общаться с людьми, более или менее равными тебе по талантам. – Ты абсолютно прав. – Папа был в хорошем настроении. По опыту Йона знал, что это может значительно повысить шансы на успех. – Поэтому я бы с удовольствием поселился вместе с ними, это было бы прикольно. Ну правда, папа, я думаю, что я к этому уже готов.