– Я знаю. Но я и так делаю больше, чем все остальные. Гиллес вздохнула: – Скажи это Сильвии. У нее совсем плохо с нервами, и я могу это понять. Я имею в виду, что он все время у нее дома, и если она сделает хоть малейшую ошибку… Сердце Йоны начало биться сильнее. Значит, Гиллес тоже думала, что он был опасен. Было ощущение, что он был окружен стенами, расстояние между которыми неумолимо сокращалось. – И все же Сильвия не потеряла своего мужа, – сказала Лихтенбергер дрожащим голосом. – О боже, Андреа, у нас время на исходе… Издалека послышались приближающиеся шаги, и Йона быстро отошел от двери. Через несколько секунд две студентки вышли из-за угла, обе держали в руках листочки, которые были похожи на формуляры. Одна их них улыбнулась Йоне: – А доктор Шраттер у себя? – Без понятия. – Его голос звучал не так, как обычно. Он был более хриплым. Девушка быстро посмотрела на него, затем пожала плечами и постучала в дверь. Не дожидаясь обычного «Войдите», она открыла дверь: – Мы хотели бы поговорить с ректором по поводу этих документов. Разговор в приемной резко прекратился. Несколько сердцебиений в бюро царила тишина, затем Йона услышал голос Гиллес: – Доктор Шраттер в настоящий момент, к сожалению, не в бюро, но к обеду он должен вернуться. Вы можете подойти еще раз или просто оставить документы здесь, а я передам их ректору. Пока студентки обсуждали, какую из возможностей выбрать, открылась дверь и вышла Беате Лихтенбергер. Она выглядела усталой, ее взгляд скользнул по Йоне, не выражая никакого интереса, но через несколько секунд снова вернулся к нему. Она молча уставилась на него. Он не знал, что делать, и просто поднял в приветствии руку. Беата заправила прядь волос за ухо, явно раздумывая над тем, стоит ли ей заговорить с ним или нет. И только сейчас он заметил конверт в ее руке. Тот выглядел точно так же, как конверт, который он достал из почтового ящика Лихтенбергеров. Он быстро опустил взгляд, надеясь, что его удивление не было замечено. Женщина заставила себя улыбнуться. – Спасибо еще раз за цветы и открытку, – сказала она. Через несколько секунд она поспешила по коридору к лестнице. Йона побежал в противоположном направлении, без цели, просто чтобы его не было видно из ректората. Постепенно до него стали доходить возможные последствия встречи с Лихтенбергер. Она и Гиллес говорили о нем и теперь могли предположить, что он все слышал. Что, кстати, соответствовало действительности. Если сейчас они будут опасаться, что он сорвет их планы, то, вероятно, захотят еще быстрее избавиться от него. В аудитории Йона сидел рядом с Марлен и ощущал, как ей передается его нервозность. – Да что случилось-то? – прошептала она ему. – Позже. Пожалуйста, позже. Как только закончилась лекция, он потянул Марлен за собой, они выбежали из здания и стали искать место поспокойней, но ничего не могли найти. Везде кто-нибудь мог неожиданно появиться из-за угла. Наконец Йона прислонился к дереву, которое росло рядом со стеной, ограждавшей кампус. Здесь никто не мог приблизиться сзади, а другие стороны хорошо просматривались. – Теперь я это точно знаю, – сказал он. – Они хотят убрать меня с дороги. – Они? – Дыхание Марлен было все еще прерывистым от бега. – Да. Хельмрайхи, Шраттер и Гиллес. Я подслушал сегодня разговор в ректорате. Гиллес назвала меня «большой проблемой». Она считает, что Сильвия на грани нервного срыва, потому что я живу вместе с ними под одной крышей. Потому что ей нельзя совершить ошибку. – Он сполз вниз по дереву, сел на корточки и закрыл лицо руками. – Да если бы я знал то, что они думают, что я знаю. Я понятия не имею, какой правды они боятся, но они убеждены в том, что я могу стать их злым роком. – Скорее всего, это связано с письмами. – Марлен полезла в сумочку и вынула оттуда маленькую, сложенную в несколько раз записку. – Я не заметила, как ты подсунул ее мне в сумку, но, может, кто-нибудь другой увидел это? Может, Линда? – Маловероятно, – пробормотал Йона. – Но может, кто-то, кто ее знает? А потом он передал ей. Конечно, это было возможно. Он неопределенно пожал плечами. – Тогда номер три, – констатировала Марлен. – Кто там был, напомни. – Какой-то Хендрик. Йона уже почти забыл про него. – Хендрик Ахнер? – Не знаю. Блондин, он тоже учится с нами. Ходит на лекции Вольмана и Шустера. Она кивнула: – Значит, точно Хендрик Ахнер. Младший сын бургомистра. Ну вот, прямое попадание. Этот Хендрик точно знал весь город. Если он рассказывал направо и налево о том, что он тогда получил и от кого, то это с легкостью могло дойти до этих людей. Вот только… какой вывод они из этого сделали? Неважно, в каком направлении думал Йона – ничего не имело смысла. – Они сказали, что у них время на исходе. – Он снова встал и пнул раздраженно небольшой камень, который на удивление улетел далеко. – У тебя есть идея, что они имели в виду? Марлен покачала головой: – Тут я тебе, к сожалению, не могу помочь. – Ничего. – Йона медлил. – Но есть… возможно, что-то другое, что ты могла бы для меня сделать. Ему не нужно было слишком долго ее уговаривать. Через минуту у него был уже номер телефона Коли, так как Марлен иногда занималась с ним немецким языком. – Но о том, чтобы послать к нему Элануса, ты можешь забыть, – сказала она. – Он лежит в отделении интенсивной терапии. Уже четвертую неделю. Во-первых, там внутри нет никаких сотовых телефонов, а во-вторых, он в коме. Он не сможет ответить на твое сообщение. Йоне в тот момент тоже пришла в голову такая мысль. Он попытался скрыть свое разочарование. – А ты знаешь, что там случилось на самом деле? – Нет. Но у него серьезная травма головы. – Она прикусила губы. – Полиция все расследовала как следует. Никакого постороннего воздействия. Несчастный случай. Но Йона почему-то в это не верил. – А что изучает Коля? – Экономику. Его отец – один из крупнейших строительных магнатов Москвы. Отсюда, наверное, интерес к стройке. Коля был там несколько раз, не только той ночью, когда случился несчастный случай. Что-то в голове у Йоны началось складываться. Это было что-то еще совсем неуловимое. Значит, все случилось ночью. А через двенадцать часов снова наступит ночь. И Йона точно знал, куда на этот раз полетит Эланус. 24 Его тайник на чердаке остался нетронутым, зато в комнате Йоны все было словно вывернуто наизнанку. Может быть, неопытный глаз ничего бы и не заметил – Сильвия, или кто там еще мог быть, сделала все для того, чтобы добросовестно положить все вещи на место. Вот только результат был недостаточно идеальным для человека с феноменальной памятью – такого, как Йона. Чемоданчик лежал снова под кроватью, но перед этим его явно открывали – одна из книг внутри него лежала лицевой стороной вниз. Содержимое его шкафа было сложено даже аккуратней, чем прежде. Хаос в ящиках письменного стола никуда не исчез, но это был какой-то другой хаос. Кто-то явно пытался проникнуть в его ноутбук, но это оказалось ему или ей не по зубам. Вероятно, понадобилась помощь опытного хакера, чтобы получить доступ к информации. Но, как показала программа защиты, для этого потребовалось целых четырнадцать попыток. Как, должно быть, они были разочарованы. Так много усилий и никакого успеха. Он улыбнулся. Однако улыбка тут же исчезла с его лица, как только он подошел к окну и отодвинул в сторону шторы. Немного дальше по дороге, недалеко от дома Паскаля, стояли двое мужчин. Их лиц Йона не видел, так как оба были в мотоциклетных шлемах, хотя никакого мотоцикла поблизости не наблюдалось. Они разговаривали друг с другом и в то же время периодически посматривали на дом Хельмрайхов. Куртка одного из них показалась Йоне знакомой. Не на Ароне ли он как-то уже ее видел? Не сегодня на стройке, а во время одной из предыдущих встреч. Рост и телосложение совпадали. Да, скорее всего, на той стороне улицы стоял Арон, но с ним был явно не Тим Земан. Йона отпустил шторы. Пока те двое стояли там, он не мог запустить Элануса, что было, мягко говоря, не очень хорошо. И если он продолжит наблюдать за Ароном и его дружком, то тогда они обнаружат его, а это еще одна проблема. Но все-таки существовала возможность, которой он мог воспользоваться. Йона схватил свой телефон и нашел в списке контактов номер Паскаля.