– Да, точно, так и есть, – подтвердила Марлен двадцатью минутами позже. – Его зовут Коля Александрович Треплов. Его отец спонсирует на строительство такую сумму, на которую можно содержать небольшое государство. – И это несмотря на то, что его сын лежит в коме после несчастного случая именно на этой, финансируемой им стройке? – Йона пожал плечами. – Понять этого я точно не смогу. Они вместе обошли окрестность. Иногда Марлен брала его руку, сцепляя свои и его пальцы. Казалось, что она не замечала его удивленного взгляда. – Давай пойдем в кафе. Ты мог бы угостить меня еще одним кусочком пирога, прежде чем тебя устранят. – Она произнесла это с шуточной интонацией, но Йона ощутил заботу в ее голосе и почувствовал, как ему от этого хорошо. – Когда я тебя завтра проинформирую, то позвони охране, а не полиции, хорошо? – Он говорил ей это уже в третий раз, пока она маленькими глотками пила свой Latte macchiato. – Конечно. Потому что Аккерманн заодно с ними и скорее замнет это дело, чем поможет тебе. Я это уже поняла, Йона, хотя, если честно, я до сих пор в это не верю. – Если я ошибаюсь, то это даже лучше. – Он перемещал туда-сюда остатки своего шоколадного маффина на тарелке. – Тогда завтра у меня просто состоится разговор со Шраттером, а с послезавтра все пойдет своим упорядоченным путем. И никто не будет поджидать меня, чтобы избить. Марлен задумчиво посмотрела на него. – Часть меня действительно боится за тебя, – сказала она тихо, так, чтобы не было слышно за соседними столиками. – А другая часть отказывается верить в то, что кто-то типа Шраттера станет убивать студента только из-за того, что он подсунул людям несколько записочек, в которых написано: «Я знаю твой секрет». – Да я бы и сам не поверил, – пробормотал Йона, – если бы все не указывало на это. После того как они расплатились, Йона проводил Марлен на следующую лекцию, а сам уселся на одну из скамеек в парке и стал наблюдать суету вокруг себя. Смеющиеся студенты, пробегающие мимо. Другие студенты, настолько углубленные во время ходьбы в свои книги, что еще чуть-чуть, и они сойдут с дороги. И еще студенты, целующиеся под деревом. Йона больше к ним не принадлежит и, может быть, никогда не принадлежал. Он встал и направился к выходу, ощущая себя так, словно прощался с этим периодом своей жизни. – И что же у тебя запланировано на сегодня? – Щеки Сильвии пылали, когда она в среду утром ставила перед Йоной на стол его завтрак. Она смотрела на него с таким ожиданием, что он точно рассмеялся бы, если бы ему от всей этой нервозной ситуации не было бы так тошно. – Я буду работать над курсовой, – объяснил он. – А вечером у меня встреча в университете. С ректором. Она старательно кивнула головой: – С доктором Шраттером, да? Пожалуйста, передавай ему привет от меня. И от Мартина. Даже если бы до сих пор Йона оставался простодушным простачком, то уж сейчас-то все возможные тревожные звоночки вовсю звенели бы у него в голове. Еще недавно Сильвия утверждала, что едва знакома со Шраттером. А сейчас в ее ненатуральной радости сосредоточилось столько напряжения, что у него создавалось впечатление, что она начнет сейчас метать искры. Керстин тоже это заметила. Ее ложка, которую она только что опустила в тарелку с мюсли, остановилась в воздухе на полпути ко рту. – У тебя все в порядке, мама? – Да. Конечно. А что может быть не так? Улыбка, которую Сильвия с трудом изобразила на своем лице, действительно напугала Йону. Нет, это точно не будет обычная встреча со Шраттером, и она это точно знала. «Его нужно убрать, и неважно каким образом», – сказала она тогда. И вот этот час наступил. – И все же, ты выглядишь не так, как всегда, – настаивала Керстин. – Действительно? – Сильвия начала убирать приборы из посудомоечной машины. – Ну, вероятно, дело в том, что у меня сегодня очень важная встреча. Мы смотрим виллу недалеко за городом. Если я ее продам, то получу неплохие комиссионные… Керстин наморщила лоб, но в итоге осталась довольной ее объяснением. – Ну, тогда желаю удачи. Это мне пригодится сегодня удача, печально подумал Йона. Он оставил половину своего завтрака на столе и снова поднялся в свою комнату. Услышал, как Хельмрайхи один за другим покинули дом, и попытался привести в порядок свои мысли. Он еще мог от всего отказаться. Просто остаться дома, или пойти в кино, или залечь на дно у Паскаля. Это немного успокоило его. Сегодня был обычный день, и только от него зависело, останется ли все так и дальше. И только после обеда Йона снова почувствовал нервную дрожь в животе. Еще немного, и ему необходимо будет принять решение. Ему вдруг стало невыносимо продолжать сидеть в комнате. Он набросил куртку на плечи и пошел на улицу. Йона пробежал сначала вверх, а затем снова вниз по улице. Паскаль, к сожалению, еще не вернулся из школы. Йона с удовольствием сейчас поговорил бы с ним. Когда начался легкий дождь, Йона вернулся домой. На какой-то момент он насторожился – что-то было не так. Он попытался уловить, какая обстановка сложилась в доме после его прихода, и сравнить со своими воспоминаниями, но не пришел ни к какому результату. И все же. Что-то изменилось, и если бы он не отвлекся на свой страх, то распознал бы это – он знал точно. В половине пятого Паскаль наконец пришел домой. К этому времени Йона представлял из себя пучок нервов. Он побежал через улицу и настиг Паскаля, прежде чем за тем захлопнулась дверь. – Эй! – Паскаль постучал ему по плечу. – Сегодня большой день! Мне так интересно, как все пройдет, что просто не могу описать тебе. – Я еще не знаю, пойду ли я туда. Если Паскаль и был расстроен, то не показывал этого. – Это, конечно, только твое решение. И я пойму тебя, если ты оставишь все так, как есть. – Я думаю, что точно пойму, что делать, только тогда, когда буду стоять перед входом в кампус, – рассуждал Йона. – Послушай, давай сделаем так: если я действительно пойду туда, то я тебе позвоню. Тебе не обязательно отвечать, просто это будет знак, что тебе нужно запускать Элануса. Если я не позвоню, то это будет означать отбой. – Так точно. – Паскаль изобразил военного, отдающего честь. – А можно мне в таком случае запустить его как-нибудь в другой раз? – Конечно. – Йона открыл дверь и снова вышел на улицу. Следующие часы тянулись так медленно, как никогда в его жизни. Каждая минута давалась ему с трудом. Он не мог ни на что отвлечься и уж тем более расслабиться. Йона бродил по комнате, снова и снова проигрывая в голове все возможные сценарии. Что его уже на входе в административное здание схватит Эрих и утащит куда-нибудь. Что перед ректоратом его нейтрализуют ударом со спины, прежде чем он свяжется с Марлен. Когда наконец наступило полседьмого, он в последний раз проверил зарядку своего телефона и отправился в дорогу. Минуту он постоял перед подставкой для ножей на кухне Хельмрайхов, но все же решил не брать ничего из оружия. Он не очень-то был ловок в этом деле. Его самой сильной стороной был его ум, и именно на него ему стоило положиться. А еще надеяться на то, что у него будет достаточно времени, чтобы применить его в полной мере. Он закрыл за собой дверь и отправился к остановке. Хотя пройти он смог всего каких-то двадцать метров – на следующем перекрестке он обнаружил нечто, что остановило его. Машина доставки, на этот раз небольшая, припаркованная на обочине дороги. На ней стояло: Рогински. Доставка еды. Йона настороженно оглянулся. Неужели Рогински был снова здесь? Ждал ли он, когда Мартин и Сильвия вернутся домой? В любом случае, в машине его не было, как не было и другого водителя. Может быть, это было совпадение и фирма обслуживала какую-нибудь вечеринку недалеко отсюда? Затем его взгляд упал на одно-единственное слово, стоявшее под названием фирмы, и он непроизвольно стал нащупывать что-нибудь, за что мог бы ухватиться. Он нашел дерево и наклонился на него, пока его мозг с фантастической скоростью устанавливал связи, выстраивал логические цепочки, расставлял все по местам. Как он мог все это упустить? Он установил новые значения для переменных, которыех он знал, как если бы он решал какое-нибудь уравнение, и почти забыл, что нужно дышать. Все получало свой смысл. Все время получался один и тот же результат. И он перепроверит это, причем сразу. Как только он снова сможет спокойно дышать, чтобы продолжить путь. И все из-за одного-единственного слова, написанного синим цветом под красным логотипом фирмы. Сильвия говорила о чертовой сделке той ночью, когда он послал Элануса к ней и Мартину под окна спальни. Да, по-другому это нельзя было назвать. Спрашивается, что они за это получили. И потом еще эта реакция Сильвии, когда неожиданно погас свет. Сбой питания. На ее месте Йона, наверное, отреагировал бы еще резче. И наконец, слова, которые так долго преследовали Йону. Его нужно убрать отсюда. И неважно как. Но он все еще был здесь. Йона оперся руками на колени, глубоко вздохнул и выдохнул, чтобы избавиться от черных точек, танцующих у него перед глазами. Сколько людей знали об этом? На первый взгляд восемь, если включать Линду. Не боялись ли они, что один из них потеряет душевное равновесие? Он постепенно выпрямился. Подумал о своих сообщениях, которые ректор оставил без ответа. О двух мужчинах, разговор которых он подслушал в университетском туалете: Как вы думаете, сколько еще пройдет времени, прежде чем развалится это здание лжи? Это действительно было достижение, достойное внимания, и Йоне было чрезвычайно любопытно, как все могло бы развиваться дальше. Интересно, каким был бы следующий ход? Но до этого дело не дойдет. Он развернулся и пошел назад по улице, очень осторожно. Йона был бдительным настолько, насколько мог. Как только покажется кто-то, кто будет выглядеть как один из них, Йона побежит, неважно куда. Главное, быстро. Но ему навстречу попалась только одна пожилая женщина с пыхтящим пекинесом – их обоих он уже встречал на улице. Она поздоровалась с ним, он приветливо кивнул в ответ, продолжая двигаться. У него было ощущение, словно он шел под водой. Наконец он снова стоял перед домом Хельмрайхов. Теперь, когда он знал, в чем дело, он сразу увидел, что изменилось. Впечатления, которые были у него сегодня утром, не обманули, и он спросил сам себя, не начал ли его ум постепенно терять остроту. Почему же он сразу этого не заметил? Понял бы он тогда, в чем было дело? Может быть. Но сейчас нельзя было терять ни минуты. Он увидел, что машина мамы Паскаля уже стояла перед домом. Не могло быть и речи, чтобы посвятить его в это дело. Йона видел, как дрожала его рука, когда он открывал садовую калитку. Быстрыми шагами, с твердой уверенностью, Йона пошел к боковой стороне дома, к широкой металлической двери, закрывающей внешний вход в подвал. Обычно дверь была заперта, но сейчас в замке торчал ключ, на котором висела тонкая желтая ленточка. Подсознательно Йона воспринял это утром как ошибку в примере, вот только не мог определить, где она была. Он еще раз внимательно осмотрелся вокруг. На жилой улице царило спокойствие, на некотором удалении от дома кто-то припарковался. Единичные машины, проезжающие мимо, не снижали своей скорости перед домом Хельмрайхов, прохожих поблизости не было. Йона повернул ключ. 34 Дверь тихонько отворилась, не издав ни единого скрипа, словно ее недавно смазали. Йона нашел выключатель, и на стене постепенно зажглась неоновая лампа. Он осторожно вытащил ключ из замка, вставил его изнутри и запер дверь. Так никто не сможет застать его врасплох. Йона спустился вниз по лестнице и очутился в комнате размером четыре на четыре метра. Под потолком на голом проводе висела лампа, на полках вдоль стен громоздились банки с консервами и большими упаковками с макаронами, рисом, сахаром и другими похожими продуктами. Он быстро осмотрел комнату и пошел дальше, тревожное чувство у него в животе растеклось до самого горла. Он знал, что ему нужно будет вернуться туда. Помещение с оборудованием для отопления находилось прямо напротив, большой красный котел источал тепло. Рядом стояли неработающие стиральная машинка и сушилка, обе явно устаревших моделей. Третье, меньшее по размеру помещение служило в какой-то степени складом для всевозможных старых вещей. Детский велосипед Керстин, различные лыжи, ящики с поделками, чемоданы, наполненные, вероятно, старой одеждой. У одной стены стоял черный гоночный велосипед, принадлежавший, скорее всего, Мартину. Рядом зеркало с небольшой трещиной.