Йона подошел ближе и рассмотрел свое бледное лицо. Должен я это делать? – спросил он свое отражение. – Или не должен? Отражение ответило ему молчаливым взглядом, полным страха. Он посмотрел и сразу почувствовал, как задрожала его нижняя губа. Так, заканчивай, приказал он сам себе. Он уже дошел до этого, значит, он сделает и последний шаг тоже. Медленно и нехотя он вернулся в первое помещение, где складировались съедобные запасы. Облокотился на стену и глубоко задышал. Сейчас, когда он практически смотрел правде в лицо, его голова неожиданно начала искать новые объяснения для всего, что произошло. Может быть, он ошибался со всеми своими предчувствиями. Может быть, все окажется самым большим неправильным выводом из тех, которые он когда-либо делал. Но несмотря на всевозможные маневры к отступлению, мелькавшие в его голове, он прекрасно знал: ему предстояло столкнуться с ужасным моментом. Йона внутренне вооружался. Он подумал о Марлен, которой мог позвонить в любой момент. О доме Биттнеров, стоявшем напротив, где его приняли бы и помогли. Он вжал ногти в ладони и сделал первый шаг к противоположной стене. Затем еще один, и еще, пока не очутился перед холодильником для глубокой заморозки продуктов. Он был просто огромный, в точности такой, каким его описал Паскаль, и он тихонько жужжал. Йона схватился правой рукой за рукоятку. Не имело смысла оттягивать это дело дальше. Итак, он потянул за ручку, быстро и сильно, и открыл крышку. Он был здесь. Шраттер. В точности такой, каким видел его Йона на фотографиях в Интернете и в брошюре университета. Вот только он не смеялся больше так же дружелюбно. Его глаза были наполовину прикрыты, в ресницах образовались кристаллики льда. На его лбу была засохшая кровь, а на его подбородке что-то похожее на… царапины. Казалось, что в них также образовались кристаллы льда. Только когда Йона склонился над трупом, чтобы отыскать следы ран, от которых умер Шраттер, он обнаружил, что в царапинах был не лед. Это были осколки битого стекла. А на воротнике рубашки застыл короткий, согнутый кусочек пластика. Голубого цвета. Почему, стучало в голове Йоны, почему на Шраттере застыли осколки от очков Лихтенбергера? Почему? Они были повреждены, но доцент их, тем не менее, носил. После его смерти Эрих закопал их в свежей клумбе вместе с аккумулятором от телефона, принадлежавшего предположительно Шраттеру или Лихтенбергеру, – чтобы давить на кого-то? Вполне возможно, что на них можно было найти интересные отпечатки пальцев. Кожа на лицe и руках Шраттера была серой, он лежал, согнувшись, на боку – большой мужчина, чьи руки и ноги даже в согнутом состоянии едва помещались в холодильник. Йона услышал шорох, что-то похожее на всхлипывания и стоны, и только спустя пару секунд понял, что он сам издает эти звуки. Непроизвольно он вытянул руку и потрогал скрюченные пальцы Шраттера. Ледяные. Твердые как камень. Замороженные. Он убрал свою руку обратно медленнее, чем хотел. Только не делать сейчас никаких ошибок. Закрыть крышку. Выйти к задней двери и бежать к дому Биттнеров. Но мертвый взгляд Шраттера не отпускал Йону, и в голове у него множились вопросы. Почему должен был умереть Шраттер? То, что кто-то умер, Йона понял, взглянув на машину Рогински. Авторефрижератор. К этому присоединились истории, рассказанные Паскалем, о том, что Сильвия в спешке раздавала всем соседям приготовленную ею еду. И то, что в подвале стоял такой огромный холодильник. В котором необходимо было освободить место. Для трупа ректора университета им. Виктора Франца Хесса. И снова перед глазами Йоны возникло полное ужаса лицо Сильвии, когда у них вырубилось электричество. Какой там страх темноты. Весь ее страх был направлен на то, чтобы не начал таять труп и не стал бы распространяться запах по дому. Как будто это случилось бы так быстро. Сильвия не была ни умной, ни смелой. Скорее всего, Шраттер был не на ее совести. Она только согласилась спрятать его. Это был, вероятнее всего, Мартин. Как ты мог согласиться на эту чертову сделку? – спросила его тогда Сильвия. А сделка состояла в том, чтобы спрятать труп Шраттера в ее холодильник. И что же они получили взамен? Пару тысяч евро в конверте, так же как Беате Лихтенбергер? А все письма, которыми он обменивался с ректором, были, скорее всего, все не от него. На короткое время он закрыл глаза. Что сказала ему Гиллес пару дней назад? «Я понимаю, что его тревожат все возможные вопросы». А сразу после этого, в письме, посланном через аккаунт Шраттера: «Я смогу наконец ответить на все возможные вопросы, тревожащие вас». Одна и та же формулировка. Он уже при первом прочтении письма почувствовал, что что-то было не так, просто он не мог никак обозначить это. А сейчас смог. Гиллес сидела с Лихтенбергер, Мартином Хельмрайхом и… Аккерманом. Шефом полиции. Тот, кто в свой недавний визит уверял Сильвию, что ей не следует беспокоиться – уж он-то присмотрит за округой. Затем, во время разговора в ректорате, он возмущался, что Шраттера нужно давно сместить с этой должности. И снова Йона едва сдержал нервный смешок. Да уж, тут не нужно быть особым прорицателем, когда точно знаешь, где на самом деле сейчас находится Шраттер. В действительности Йона не мог обратиться за помощью к полиции. Ему нужно было решать проблему каким-нибудь другим способом. Его первой мыслью было: нужно собрать доказательства. Он открыл фотоприложение на своем телефоне и сделал пару снимков мертвого ректора со всех сторон. Издалека, вблизи. Так, чтобы на фотографии можно было распознать подвал дома Хельмрайхов. Шум снаружи испугал Йону. Звонок. Кто-то звонил в дверь. Йона снова закрыл крышку холодильника и побежал вверх по лестнице, ведущей из подвала в прихожую. К двери, которая все еще была заперта. Теперь он знал почему. Он спрятался за дверь и прислушался. Звонок прозвенел еще раз. Затем наступила тишина. Он догадывался, что за этим стояло. Кто-то хотел знать, дома ли Йона или он уже на пути к так называемой встрече со Шраттером. Хотя эта встреча уже состоялась только что… Йоне стало вдруг очень весело – вероятно, все дело было в адреналине. Он зажал обеими руками рот, чтобы подавить смех, и в то же время лихорадочно соображал, на чем ему сейчас лучше всего сосредоточиться. Рогински и его один или два помощника попытаются сейчас открыть внешнюю дверь подвала, чтобы забрать тело Шраттера. Но ключа не было на месте, так что… Йона побежал обратно к другой двери. Да, снаружи послышались приглушенные голоса. Голоса. «– … должен был торчать в замке, как договаривались. – Может, он лежит на полу?» Кто-то несколько раз нажал кнопку звонка в подвал, затем постучал по металлу. Это прозвучало как выстрел. «– Позвони Мартину, быстро!» Из дальнейшего разговора Йона ничего не понял, так как мужчины, вероятно, отошли на какое-то расстояние в сторону. Он спросил себя, догадывалась ли Керстин обо всем происходящем, и пришел к выводу, что это было невозможно. Она все это время была в полном неведении. Говорливая, падкая на сенсации, да и вообще не его тип, но она точно не знала, что кто-то лежал у них в холодильнике в глубокой заморозке. Йоне было жаль ее, ведь ей придется нелегко, когда она узнает, во что ввязались ее родители. Но он не мог ничего изменить. Пока он ждал, когда вернутся мужчины, он спросил сам себя, кто же действительно мог убить Шраттера. Был ли это Мартин? Йона, зная его, подумал, что, скорее всего, нет. Рогински? Этот мог. Но самым подозрительным казался архитектор Земан. Его вспышки злости были известны всему городу, пару из них даже Йона успел увидеть. Или… это был Аккерманн? Тогда было понятно, что он покрывал всех, кто ему помогал скрыть это. «– Он говорит, что лично оставил ключ в замке. На нем должна быть желтая ленточка», – услышал Йона снаружи приглушенный голос. «– Но там ничего нет». «– Может быть, его кто-нибудь увел?» Снова кто-то сотрясал дверь. Затем послышались удары. «– Эй! Есть там кто-нибудь?» Йона, спустившийся вниз по лестнице на пару ступеней после первого удара в дверь, задержал дыхание. Если они его услышат, если они поймут, что он здесь, то ему придется играть. Если они поймут, что он что-то знает, то они его просто так не отпустят. «Нужно убрать его, неважно как», – сказала Сильвия, и Йона все время исходил из того, что она имела в виду именно его. Это было бы ошибкой, но только до сегодняшнего вечера. Сейчас они точно убьют его не моргнув глазом. Им действительно было что терять. И не только Хельмрайхам. Которые однажды вернутся домой. С ключом для внутренней двери от подвала. Йона свернулся в клубок на лестнице. Он оставил себе слишком много времени. Ему нужно было просто бежать, как только он обнаружил тело Шраттера. Ему нужно было спрятаться в надежном месте и спокойно все обдумать. Сейчас было уже слишком поздно для этого, но он мог еще позаботиться о том, чтобы те снаружи не смогли ничего открыть. Он выискал среди сделанных фотографий одну, на которой можно было распознать ректора и комнату, открыл текстовый редактор и отправил ее Паскалю. «Не пугайся, – написал он до этого. – У Хельмрайхов в подвале труп, самый настоящий труп. Я тоже здесь внизу и не могу выйти, потому что дом окружен. НЕ ЗВОНИ В ПОЛИЦИЮ!!! Они замешаны в этом!» Сообщения ушли, и Йона сразу почувствовал себя лучше. Он переключил свой телефон на беззвучный режим, чтобы его не выдали звуки звонков или сигналы сообщений. И сделал он это как раз вовремя, так как ответ Паскаля пришел через полминуты: «Черт!!! Этого не может быть. Что ты сейчас делаешь? Тебе помочь?» Сначала Йона хотел ответить отрицательно, но потом передумал. «Позвони Марлен. Пусть она придет к тебе, вместе вы будете непобедимы. Скажи ей, в чем дело, но не посылай ей фото». Он подождал положительного ответа от Паскаля, затем засунул телефон себе в карман брюк. Вопрос был в том, что он будет делать дальше. Будут ли те, кто стоит снаружи, ломать дверь? Ведь тем самым они создадут очень много шума и им придется считаться с вниманием всей округи. А этого им совсем не было нужно. Однако была еще и дверь изнутри. Та, которая в прихожей. Она была закрыта, но за пару минут все может измениться, как только Хельмрайх придет домой. Заблокировать? Йона осмотрелся. Да, но чем? Если он возьмет один из старых стульев, стоявших здесь, и подставит его под дверную ручку так, чтобы она не двигалась, то они смогут снять дверь с петель. О’кей. Может быть, существовала еще какая-нибудь возможность. Нетрадиционно, но действенно. Йона пожелал сам себе удачи, когда начал перебирать чемоданы и детские велосипеды; здесь было много ящиков с поделками. В первых двух он ничего не нашел, но третий был просто подарком судьбы. Там находился суперклей в оригинальной упаковке. Йона разорвал упаковку и побежал вверх по лестнице к внутренней двери. С помощью острой верхушки он проткнул отверстие тюбика и выдавил значительную массу клея в замочную скважину до тех пор, пока она не стала выходить наружу. Следующую порцию он выдавил в дверные шарниры. С помощью небольшой, сложенной в несколько раз бумажки он позаботился о том, чтобы клей попал действительно глубоко в пазы. 35 Грохот в саду на мгновение прекратился. Они ждали Мартина, чтобы войти в дом. Оставят ли они когда-нибудь заднюю дверь без присмотра? Если да, то Йоне нужно будет использовать эту возможность, чтобы сбежать отсюда. Но, к сожалению, он не мог выглянуть на улицу. У двери в подвал не было ни глазка, ни даже щели внизу, чтобы подсмотреть, что творится снаружи.