Керук быстро взглянул в сторону Нио. Этот взгляд говорил о том, что он до сих пор ему не доверяет. Но Синча Инка необязательно знать об этом. Как и Нио. Керук решил не посвящать императорского родственника во внутренние распри чиа. По тому, что Нио сидел в стороне, старик должен был догадаться, что Нио изгнанник, но тему эту не поднимал, показывая гостям, что умеет уважать чужие секреты. - Ой, какая красивая девочка. Покажи мне, что это у тебя. О, ты поймала червяка, - старик придвинулся к дочери Лории. – Я тебе сейчас чудо покажу! Дай-ка мне червяка. Вот так. Теперь мы возьмем палочку и разрежем его пополам. Видишь? Обе половины продолжают извиваться, каждая живет своей жизнью. А теперь мы его снова разрежем. Уже на четыре части. Что ты видишь? Правильно, умница. А как думаешь, что случится, если мы его разрежем на восемь частей? Да, моя хорошая, он будет продолжать ползти. Старик ясно дал понять, что не настроен отвечать на прямые вопросы. Расскажет только то, что захочет. Он с охотой вспоминал былые времена, свою жизнь во дворце и старого императора. - То, что Уйана Капак поделил империю между двумя принцами - Атауальпой и Уаскаром - стало ошибкой. Он проявил слабость. Оба юноши были его сыновьями. Но Атауальпа был сыном наложницы, а Уаскар - законной жены. Вот только из всех женщин в своей жизни император Уайна Капак по-настоящему любил только мать Атауальпы. Он даже храм в ее честь построил, когда она умерла. Он любил ее и ее сына. А мальчик, на радость отцу, рос сильным и смелым. Думаю, император любил его больше всех своих детей. А вот Уаскара отец почти не замечал. Пренебрегал им, и подозреваю, чувствовал из-за этого себя виноватым. Так как именно Уаскар был его законным наследником, чтобы не нарушать закон, Уайна Капак разделил свою империю на две части. Большая и лучшая часть досталась любимому сыну. К законному - отошли три города. Это решение навредило империи и испортило характер обоих сыновей. Уаскар возненавидел брата, отца и всех на свете. Атауальпа получил пример нечестной, подлой игры и перенял его. Лучше бы император втайне убил Уаскара. Вреда было бы меньше. Не пришлось бы им воевать за наследство и натравлять людей друг на друга. Больше чем историю императорской семьи Кьяри хотелось узнать, как долго Нио живет в доме старика и какую работу здесь выполняет. Из дома вышла сутулая женщина, погладила Нио по волосам, присела на ступени рядом с ним. Должно быть, это была Тии, старик сказал, что они с Нио пришли вместе. Тии что-то шепнула Нио, он принес чашку и воду в кувшине. Тии отвязала от пояса мешочек с травами и кинула щепотку в чашку и залила травы водой. Пока Кьяри наблюдала за ними со стороны, Аи встала на ноги и подошла к Нио. Тии подняла к ней лицо. Правый глаз женщины закрывало белое бельмо. Кьяри видела, как женщина улыбнулась, покачала головой, взяла Аи за руку и погладила ладонь девочки. Пока взрослые разговаривали, дети чиа осмелели. Они бегали по двору и кидали камни в фонтаны. - Эта женщина колдунья, - шепнул Уно, показывая пальцем в сторону Тии. Кьяри наблюдала за Нио. Солнце стояло в зените, и золотая рука Нио блестела в его лучах. Нио щурился и улыбался. Кьяри не могла оторвать от него взгляда. Сейчас он выглядел точно так же как в день, когда они впервые поцеловались. В день, когда Кьяри поняла что любит его и хочет любить всю жизнь. Этот Нио спас ее от железного демона. Вместе с ней убегал от железных демонов и дразнил их. Тии дотронулась до синяка на скуле Нио – след от кулака Керука или Атавалпа - и Кьяри вспомнила, как точно так же сама касалась его лица. Тогда они сидели на берегу лесного ручья, и Кьяри назвала Нио своим. То ли почувствовав, что за ним наблюдают, то ли по случайно, Нио повернул голову и встретился взглядом с Кьяри. Ей показалось или в его глазах мелькнула растерянность, неуверенность? Не думая о том, что делает, Кьяри встала на ноги и пошла к дому, на крыльце которого сидели Нио, Тии, Аи. Теперь к ним еще присоединились мальчишки Уно и Вайра. - Я знаю, что тебе пришлось пережить, - сказала Тии, продолжая гладить ладонь Аи. – Когда я была в твоем возрасте, императорские чиновники сделали со мной то же самое. Их было двое. Один держал меня, второй насиловал. Потом они поменялись. Аи всхлипнула. - Все проходит моя девочка. Боль, несчастье. Рано или поздно все остается позади. Но подумай хорошо, хочешь ли ты забыть эту боль? Ведь если ты забудешь ее, ты забудешь и единственного человека, который встал на твою защиту. Единственного человека, который умер ради тебя. - Мой отец еще не умер, - прошептала Аи. - Но скоро умрет. И если ты забудешь, что с тобой сделали, ты предашь его память. Кьяри едва слышала, о чем они говорили, она рассматривала Нио. Ощупывала его взглядом. Она хотела прикоснуться к его золотому кулаку, почувствовать нагрелся ли он на солнце. Хотела пригладить спутанные волосы Нио и убрать за ухо непослушную длинную прядь, которая, когда он поворачивал голову, касалась уголка его губ. Она словно все еще не верила, что Нио сейчас здесь. Не верила, что может опять его видеть, стоять рядом с ним. За всеми волнениями прошлой ночи она не осознала эту мысль до конца. А сейчас это открытие полностью оглушило ее. Кьяри привыкла к своей золотой руке, но смотрела с удивлением на руку Нио. Такое же удивление вызывало его присутствие, его близость. А еще через миг, Кьяри поняла, что то, что Нио жив, тоже кажется ей чудом. Она так часто вспоминала, как Нио горел в вихре золотого песка, как потом бился в судорогах и бредил на дне ямы, что теперь никак не могла привыкнуть к тому, что он жив и здоров. Оказывается, она боялась за него все это время, сама себе в этом не признаваясь. Боялась, что он умрет. Боялась, что его убьют. Боялась, что больше никогда его не увидит. И теперь Нио сидел перед Кьяри на земле и смотрел на нее снизу вверх. Уголок его губ дернулся, словно он хотел улыбнуться, и Кьяри засмеялась. Слишком громко, слишком беззаботно. Но она ничего не могла с собой поделать. Она почувствовала невероятное облегчение. Нио улыбнулся в ответ. Широко и открыто, как будто тоже почувствовал облегчение. Тии и Аи удивленно посмотрели на них. Аи обиженно поджала губы. Но Кьяри было все равно, она была счастлива. И не важно, что случится потом, этот момент счастья она никогда не забудет. Ощущение счастья не покинуло Кьяри даже, когда подошел отец и положил ей руки на плечи. Нио нахмурился и встал на ноги. - Ты должна вернуться в дом избранных женщин, Кьяри, - сказал он. Нио стиснул зубы, но на этот раз промолчал. - Керук хотел поговорить с тобой, Нио, и поблагодарить за то, что ты сделал, - говоря это, Атавалп смотрел поверх головы Нио. - Я не хочу с ним разговаривать. Мне не нужна его благодарность. Я сделал это не для него, - Нио снова посмотрел в глаза Кьяри. - Спасибо, Нио, - сказала Кьяри. Она впервые заговорила с ним. И от этого тоже почувствовала облегчение. Уголок губ Нио опять дернулся, будто он хотел улыбнуться. - Это не все, - резко сказал Атавалп. – Ты должен рассказать нам, как убил Хакана и Ахачи. - Нет! - Ты… - Атавалп сжал челюсти. – Ты в долгу перед нами, Нио. То, что ты сделал в золотом городе… Не думай, что сейчас ты искупил свою вину. Из-за тебя моя дочь едва не погибла. Нио опустил голову. А Кьяри вдруг поняла, что отец использует ее имя, чтобы надавить на чувство вины Нио. - Нет, - уже тише повторил Нио. – Старик был прав. Если я скажу вам, как золото убивает, вы уничтожите весь мир. - Ты лжешь. Когда ты поджег дом, Кьяри едва не сгорела заживо… Атавалп снова пробовал надавить на Нио, но на этот раз вместо подавленности Нио отреагировал протестом. - Думаешь, я не знаю? Думаешь, я забыл об этом? Нет. Я ничего не забыл. Ни о том, как ты перерезал горло моему брату, ни о том, как я едва не убил Кьяри! – закричал Нио. - И именно поэтому… потому что я все помню, я не скажу вам как убивает золото. Потому что тогда, если вы узнаете, вы не сможете остановиться! В какую-то минуту Кьяри показалось, что отец снова его ударит, она метнулась вперед и встала между ними. - Хватит, прошу вас! Нио отвернулся. Его плечи тяжело вздымались, спина дрожала. Он злился. Атавалп тоже злился. Вытирал вспотевшие ладони о тунику и скрежетал зубами по дороге во дворец. Он шел впереди и молчал. Кьяри молча смотрела на его спину. Зина накручивала на палец локон и оглядывалась по сторонам. Сопровождавшие их Панти и Искай тоже за весь путь не проронили ни слова. Аллея к дому избранных женщин шла от ворот через сад. Пройдя ее до половины, Атавалп повернулся к Кьяри. - Ты не можешь его простить, Кьяри. Зина отошла и подняла лицо к прозрачному вечернему небу, через голубизну которого просвечивались звезды. На дереве вскрикнул и взмахнул крыльями попугай, зеленое перо упало к ногам Кьяри. - Ты сжег его дом, перерезал горло его младшему брату, в ему одел веревку на шею и привел в нашу деревню. - Я был на войне. Я не знаю, кто из маленьких яги был его братом. Но у маленьких детей не было шансов пережить переход, а оставлять их в разрушенной деревни, значило обречь на медленную смерть. Нио пытался убить нас в мирное время. Он убил Ахачи и Хакана. Убил, воспользовавшись магией. Он не вызвал их на бой. Не дал сильным воинам возможность защитить свою жизнь. И он может в любой момент сделать это снова. Убить любого из нас. И не важно, что сегодня он спас нам жизнь. Ты его слышала, он ненавидит нас. Пока он жив, мы все в опасности. - Нет! – Кьяри схватила отца за руку. – Поклянись мне. Если ты меня и правда любишь, поклянись, что с Нио ничего не случится. Вы не станете его трогать. Не станете убивать. Не причините ему зла. Ни ты, ни Керук, ни кто-то другой. Потому что если вы это сделаете, я убью себя! - Кьяри… - Поклянись. - Я клянусь. Я сделаю все, что ты хочешь. Но и ты поклянись мне. Ты не будешь встречаться с Нио. Ты ведь знаешь, как поступают с наложницами императора, когда узнают, что у них есть любовник? Их убивают. Убивают всю их семью. Кьяри вспомнила куклу, которую нашла в фонтане. Сколько лет было ее хозяйке? Успела ли она понять, почему ее убивают? - Можешь не волноваться, - Кьяри стиснула зубы. – Мне достаточно знать, что он жив. Тучи закрыли звезды, когда Атавалп уходил. Ежась от ветра, Зина прижалась к Кьяри и взяла ее под руку. - А ведь он прав. Твой Нио прав. Нас никто не спрашивал. Ни тебя, ни меня. Нас отдали императору как вещи. Если бы у нас был выбор, мы не оказались бы в доме избранных женщин. Кьяри тихо рассмеялась. - Мы не выбирали родителей при рождении, Зина, мы не выбирали племя, в котором родиться. Нас не спрашивали нравится ли нам шить, ткать или готовить. Не спрашивали, когда посылали собирать плоды какао, отгонять птиц с маисового поля. Разве хоть одно из этих привычных, но навязанных нам традицией занятий вознаграждается так, как жизнь в доме избранных женщин? - О чем ты? - Ты сама знаешь. Через пять или семь лет, когда ты покинешь дом избранных женщин, у тебя будет все. Ты будешь богаче, чем Керук. У тебя будут драгоценности, слуги и земля. Император всегда щедр со своими наложницами. - Щедр, если наложница ему верна, и беспощаден, если - нет. Я видела, как ты сегодня смотрела на Нио. Неужели ты готова ждать пять-семь лет, чтобы прикоснуться к нему? - Мне достаточно знать, что он жив. - Правда? А если завтра, ты увидишь, как он целует другую? Узнаешь, что он собирается жениться? Что тогда ты почувствуешь? Ты не можешь быть настолько холодной. Кьяри удивленно смотрела на Зину. Щеки ее горели, глаза ярко блестели. А голос дрожал от волнения, будто… - Кто он? – спросила Кьяри. – Ты сейчас говоришь не обо мне и Нио, ты говоришь о себе. - Неважно кто он, Кьяри. Важно то, что я давно люблю и хочу его. Ты понимаешь, о чем я? Кьяри протянула руку и погладила Зину по щеке, заправила за ухо выбившуюся из прически прядь. Смешно, но сегодня днем она хотела так же прикоснуться к Нио. - Зина, если ты разделишь постель с тем, кого любишь, император узнает. Рано или поздно. Тебя забьют камнями. Твоего любовника казнят, а всех чиа убьют. Глаза Зины расширились, губы дрогнули. На ее лице эмоции сменяли друг друга одна другой за другой: удивление, разочарование, непонимание. И наконец, появилось что-то похожее на высокомерие. - Вспомни об этом, Кьяри, когда рядом с тобой будет Нио. Зина отпустила ее руку и отстранилась. Выпрямив плечи и высоко подняв подбородок, она первой вошла в дом избранных женщин. Занавеска из ракушек колыхнулась под ее руками. Факелы вдохнули ворвавшийся с сада порыв ветра, в главном зале запахло корнями и цветами. Девушки натирали ноги маслом и обсуждали последние новости. Вчера ночью император впервые позвал к себе Алияму. - Бедняжка так испугалась, когда увидела его голым, что упала в обморок, - закрывая рот ладонью, засмеялась она из девушек. - И что сделал император? - Подарил малышке браслет в утешение и отослал назад, не став делить с ней ложе, - ответила Мана. Она сидела на корточках и плела для своей ламы украшение из кожаных ремешков и золотых дисков.