«…когда рядом с тобой будет Нио», - эти слова Кьяри вспомнила уже лежа в постели. Она не видела во сне Нио. Лишь разорванный мокрый от слюны золотой пояс. Кьяри проснулась с криком. Напротив блестели глаза Алиямы. - Ты тоже видишь это. Тебе тоже снится конец мира, - прошептала Алияма. - Смерть всех, кого ты знаешь. Всех, кто тебе дорог… - Заткнись, - приказал Кьяри. В общей комнате, где спали десять девушек светила одна масляная лампа. В ее свете перламутровые ракушки на занавесках отделявших спальню от большого зала и сада отливали золотом. Удушливый запах фимиана отгонял мух и комаров. Кьярь показалось, что она задыхается. Выбравшись в сад, она легла на прохладный камень фонтана. Умы лицо и сделав пару глотков, почувствовала облегчение. - Сегодня ровно двести дней, как мы пришли в столицу, - сказала Зина утром. После завтрака девушки в доме избранных женщин садились ткать. Зина устроилась в тени сливы. Одну опору ткацкого станка закрепила на ветке, другую - прикрепила к своему поясу. Чуть нагнувшись вперед, позволила ткани провиснуть, и взяла в руки деревянную иглу. – Из них сто восемьдесят пять мы провели в этом саду. Правосудие императора всегда было быстрым. Бог солнца диктовал первому Инке свои законы. Законы императора - законы неба. За их исполнением в Куско следили двенадцать главных судей. В провинциях – императорские чиновники. Праздник императрицы закончился, пришедшие на рынок гости покинули Куско, Тува предстал перед императорским судом. Когда Атавалп пришел навестить Кьяри и Зину, он рассказал, что суд начался на рассвете и закончился, едва солнце достигло зенита. Тува без пыток признал свою вину. Император присутствовал на суде. Сначала судьи приговорили Тува к казни через отсечение головы. Но выслушав Аи, повелитель четырех сторон света сказал, что дело должны решить боги. - Что это значит? – спросила Кьяри. - Тува запрут в каменном зале с божественной ламой, пумой и ягуаром. Если Тува выживет, его полностью оправдают. Зина в испуге прикрыла рот ладонью. - Я буду просить предков пощадить Туву, - растеряно и обреченно вздохнула она. А Кьяри не моргая, смотрела в глаза отца. Темные, спокойные и холодные. Пусть смерть Тувы будет быстрой, говорил этот взгляд. - Пусть смерть его будет быстрой, - произнесла Кьяри вслух. - В деревне, дом Аи стоял в двенадцати шагах от нашего. Знаешь, Тува подарил мне первые в моей жизни бусы? Мне было лет пять. Бусы были из агата. Маленькие камешки как глазки колибри, - вспомнила Зина, когда ушел Атавалп. За ужином обезьяна-альбинос украла гранат, забралась на дерево и кидала в девушек красными зернами, похожими на маленькие агаты. Когда Кьяри раздавила пальцем один такой агат, косточка впилась в кожу, на тунике появилось пятно, похожее на кровь. Когда Тува достали из каменного зала «божьего суда» звери оглодали его лицо и выели внутренности из его живота. Через несколько дней в императорском саду расцвели большие желтые цветы. Кьяри нравится смотреть, как на них садятся пчелы, потому она часто гуляла в саду. - Навак, я поймала ящерицу для твоего супа. Расскажи мне, мучают ли тебя по-прежнему головные боли? Навак обрадовался приходу Кьяри. - В дождливые дни головная боль не дает мне спать по ночам. В солнечные - железный обруч сжимает виски, когда я смотрю на солнце. - Неужели суп из ящериц больше не помогает? - Если бы не он, я бы умер. Я ведь больше не ем ничего кроме супа из ящериц. Иногда так часто и много, что у меня начинает колоть в боку. - Чем так взволнованы солдаты на воротах? - Вчера прибыл гонец от племени саланго. Он видел людей с бородами и бледными лицами. Они плавают по океану в больших деревянных домах. Они пригласили вождя саланго в свой плавающий дом, а потом взяли его в плен. Сказали его людям, что отпустят вождя, если они принесут столько золота, сколько он весит. Холодные дни закончились, и наступил месяц ремонта дорог. В этот период Атавалп редко навещал Кьяри - вместе со всеми чиа он готовился к посевам: рыл каналы, чтобы обеспечить маисовое поле водой и собирал гуано, чтобы удобрять первые побеги. После посева наступил праздник маиса. - Я так давно не была дома, - Зина крутилась перед зеркалом в новой тунике, которую недавно закончила шить. Золотые узоры, как змеи, вились по ткани небесного цвета. – Как тебе? - Аи в вышивках проявляет больше фантазии, - пожала плечами Кьяри. Но Зина не обиделась. Вместе они принялись складывать подарки, которые заранее приготовили для чиа - плетенные из тростника сандалии, ракушки для детей, гребни и брошки для женщин, костяные амулеты для мужчин. Кьяри взяла один из них в руки. Кость покрывал рисунок, смутно похожий на изображение медведя. Созвездия. - Это для Керука, - Зина покраснела. В этом году император не прислал к чиа жреца перед праздником и не выделил им почетное место на «Говорящей площади». Зажатые между ремесленниками из квартала «Золотой мост» и пекарями из «Дороги к храму» они могли лишь видеть фигуру императора, но не могли рассмотреть черты его лица. Чиа были среди последних, кто посетил храм солнца. Скрипящий пол. Темный зал. Изображение звезд и солнца-яйца на стенах. Мумии, покинувших земную жизнь и удалившихся на небо, императоров в нишах. Плотно запеленованые они напоминали коконы гигантских гусениц, вместо лиц носили деревянные маски. Рядом с храмом раскинулся сад. В этом саду трава, цветы и даже ламы и пастухи были золотыми. Их очертания плыли в теплом свете уходящего дня. - Щедрость императора не знает границ, - пропел жрец. – Великий Инка, защитник и правитель четырех сторон света, всегда думает о своих подданных. Не забывает о их нуждах и вознаграждает их преданность. Наш император дарит вам, посланцы солнца, золото, лам, напитки и кубки из своего дома. Десять лам. Все животные молодые крепкие. Они надменно, как боги, качали головами, когда Искай, Атавалп и Беа вели их через «Говорящую площадь». - Смотрите, - говорили люди. – Император подарил посланцам солнца самых красивых лам из своего стада. Керук сплюнул себе под ноги и сказал: - Я отведу животных домой. - По традиции мы должны пожертвовать одну из подаренных лам для завтрашнего жертвоприношения, - сказала Лория. – Керук ты наш вождь и должен выбрать какую именно ламу мы отведем в храм. - Мне все равно, - сказал он. – Правильно говорил Синчи Инка - щедрость императора не имеет ничего общего с великодушием. Это средство манипуляции и унижения. Сначала он дарит нам дом, лам и почетное место в своей праздничной процессии. Чтобы мы почувствовали себя обязанными и благодарными. Потом убивает нашего человека, вина, которого в том, что он защищал свою дочь. И отодвигает нас в хвост праздничной процессии. Он хочет чтобы мы забыли нашу гордость и выражает нам свое пренебрежение публично. А потом опять щедро одаривает. По его расчету сейчас мы должны почувствовать облегчение и благодарность за то, что он снова позволил нам служить ему. - Так и есть, - прошептала Зина рядом с Кьяри. Кьяри не понравилось каким поплывшим взглядом Зина смотрела в спину удаляющемуся Керуку. В этом взгляде, как и в его словах, таилась опасность. На площади горели костры, и играла музыка. Многие жители Куско приветствовали посланцев солнца. Всех их Кьяри видела впервые. Когда Кэса успела подружиться с толстой женщиной в золотой диадеме? Пока Кьяри и Зина ткали одежду и пекли маисовые лепешки во дворце, у чиа появилось много новых связей и знакомых. - Семье этой женщине мы помогали обрабатывать поле, когда их мужчины ходили подавлять мятеж, - пояснила Кэса, угощая Кьяри чичей. Напиток был терпким и душистым и кружил голову, как бой барабанов и гудение людских голосов, витавшие над площадью. – А это наши соседи по «Гвоздичной грядке» Когда у них родился сын, они пригласили нас в гости. Каранта принесли нам еду, когда град побил наши побеги. Вирака мы помогли поймать пуму, которая охотилась на их лам. В родной деревне люди тоже помогали друг другу, вспомнила Кьяри. Она привыкла к этому с детства. Когда Кьяри была маленькой, ее мать плела циновки для матери Иская, а та в благодарность делилась с ними шерстью своей ламы. Кажется, в день, когда Кьяри увидела мать с Керуком, она как раз относила циновки на другой конец деревни? За всеми этими дружескими открытыми связями обычно скрываются другие - тайные. Все ли тайные связи несут в себе угрозу? Кьяри поняла, что ничего не знает о жизни своего племени в Куско. Она утвердилась в этой мысли, когда Керук вернулся с Нио и посадил его за стол между собой и Атавалпом. - Синчи Инка передает нам привет и сожалеет, что не может присутствовать при нашем маленьком триумфе. Не может разделить с нами радость от очередной императорской милости, - сказал Керук Атавалпу. - Быстро его шпионы успели донести ему эту новость, - хмыкнул Атавалп. - Стараются ни в чем не отставать от императорских гонцов, - Нио улыбнулся. Он выглядел расслабленным, довольным. Был хорошо одет и причесан. А вышивка на его тунике была красивей и замысловатей вышивки на туниках придворных. Аи шила ему тунику, догадалась Кьяри. Никогда раньше Кьяри не видела Нио таким. Никогда не видела, чтобы он носил в волосах ленты. Тонкая прядь у его правого виска была заплетена в тонкую косу, от корней до концов в нее была вплетена красная лента. Откуда это? Кто так заплел волосы Нио? Ей до боли захотелось узнать больше о его жизни. Чем занимается? По-прежнему живет в доме Синчи Инка? Водит ли как раньше старуху Тии к городским воротам, где выставлена мумия ее сына? Как часто общается с чиа? Как ему удалось расположить к себе Керука? И не значит ли эта дружба, что Нио рассказал Кеурку свою тайну, рассказал, как убил Ахачи и Хакана? Кьяри вспомнила золотой пояс и к ее горлу подкатила тошнота. Бой барабанов усилился. В небо взлетели фейерверки. С западной части площади послышались песни. Жрецы с лоснящимися от пота спинами принесли высокие столбы и начали устанавливать их в центре площади. Каждый столб из цельного ствола дерева. Гладко обтесанный. Светлый, как голова новорожденной ламы. Чтобы верхушки столбов не сливались с темным небом, к ним прикрепили масляные лампы. Они раскачивались маятниками, пока жрецы тянули за веревки, выравнивая столбы. Вскоре столбы встали под прямым углом к земле, подпирая небо. Кто быстрей всех доберется до верхушки, достанет звезду и кинет ее к ногам императора, тот получит сто лам и плащ из шкуры пумы. - Может шпионы императора принесли новости из Кито? – спросил Атавалп. - Принесли, - ответил Нио. - И это хорошие новости, - добавил Керук, усмехаясь. Кьяри не понимала, о чем они говорят. Она напряженно всматривалась в лица чиа. В одних светилась надежда. Другие выглядели скептически. Кэса покачала головой. Беа недобро разглядывал Нио. Впервые Кьяри чувствовала себя чужой среди чиа. - Уаскар принял приглашение императора? Он приедет в Куско? – спросила Зина. Кьяри почувствовала, что пропасть между ней и чиа увеличилась. - Через двадцать дней. Приедет и, если богам будет это угодно, останется здесь. Аи протянула Нио чашку с чичей. Он благодарно кивнул. Беа склонился к Искаю и что-то прошептал ему на ухо. - За время, что мы не виделись, ты стала еще прекрасней, - сказал Керук Зине. Девушка покраснела. Дочь Лории соскочила с колен матери и перевернула кувшин с чичей. В воздухе резко запахло маисом. Несколько капель с шипением упали в костер. Одна из женщин рассмеялась. Чувствуя себя одинокой, посторонней, Кьяри встала на ноги и пошла к центру площади. Вокруг фыркали костры и смеялись люди. Незнакомый молодой человек улыбнулся Кьяри. Сидевшая рядом с мужчиной женщина поджала губы и ударила его по колену. Соревнования только начались. По одному столбу карабкался мальчишка с костлявой спиной, по второму - широкоплечий мужчина. Кьяри узнала его. Это был один из дворцовых стражников. Зрители сбились в группы, хлопали в ладони и выкрикивали имена соревнующихся. На третий столб карабкалась девочка. Худенькая, ловкая, с плоской, как у мужчины грудью, и писклявым голосом. Она обзывала своих противников трусами и неумехами. Ее слова звенели у Кьяри в ушах. - Трусливые койоты! Собственной тени боитесь! Когда подошел Нио, Кьяри скорее почувствовала его, чем увидела. Словно ей в лицо дыхнуло пламя костра. Или как будто она ступила ногами на лед. Одновременно холодно и жарко. Нио встал рядом, молча и не прикасаясь к ней. - Эй вы, неуклюжие обезьяны, у вас дрожат руки и ноги! – закричала девочка, добравшись до середины столба. Ответом ей стал рев голосов. Кьяри засмеялась, будто ее развеселила шутка. Будто общее веселье захватило ее. А может, так и было? И общее веселье действительно вскружило ей голову? Как иначе объяснить то, что она вдруг взяла Нио за руку и переплела свои пальцами с пальцами его золотой руки? Наощупь они были тонкими и теплыми, будто под золотом текла кровь. - Покажи им! – закричали девушки, водящих хоровод у основания столба. - Урак, выиграй для своей семьи стадо лам! – подбадривали родственники мальчика с костлявой спиной. - Я стану твоей женой, если ты победишь! – подняв к небу лицо, кричала девушка с распущенными волосами императорскому стражнику. Кьяри показалось, что она падает. Сколько раз она мечтала прикоснуться к Нио? Сколько раз решала, что не позволит себе этого сделать? А сейчас ей вдруг стало все равно. Такое же отчаянное равнодушие ее охватило в золотом городе, словно этот момент, это здесь и сейчас – все, чего она когда-либо хотела и ждала от жизни. Только тогда она обнимала раненного Нио, а теперь он гладил ее запястье. - У меня есть для тебя подарок, - сказал Нио и надел ей на шею деревянный амулет. – Внутри спрятан сонный корень. Проглоти его, когда Уаскар приедет в Куско. У тебя начнется горячка, продлится пять дней, это не позволит тебе прислуживать императору и его гостям за столом. Керук дал точно такой же корень Зине. - Что происходит? – спросила Кьяри. - Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности. - Я не буду в безопасности, если чиа замышляют что-то против императора. Я не буду в безопасности, если моего отца, казнят как отца Аи. С каких это пор Керук тебе доверяет? Ты рассказал ему, как убил Ахачи и Хакана? - Нет, - Нио покачал головой. – И Керук не доверяет мне. Он вынужден со мной общаться, чтобы поддерживать связь с Синчи Инкой и людьми, посещающими его дом.