- Мои братья остались в Тимане, - сказал воин со шрамом на подбородке. – Сейчас испанцы грабят, убивают, клеймят и заковывают в колодки жителей Тимана! Я отдам свою жизнь. Пойдем и освободим Тиман! Искай повел в Тиман армию из трехсот человек. Многие беженцы приняли участие в походе. Это была славная победа. Из одной человеческой жизни Искай создал пять больших золотых колес. Их обода и спицы покрывали шипы, копья и острые крюки. Когда колеса катились на врага, копья и крючки цепляли тела людей и тащили их за собой, переламывая им кости. В тот день погибло пятьдесят испанцев и двое каньяри. Люди говорили об этой победе как о чуде. Осенью в золотом городе появился посланец из Кали. Прибрежный город давно принадлежал испанцам. К его гавани причаливали испанские корабли, жители Кали помогали разгружать трюмы и переносили грузы через горы, где не могли пройти лошади. Касика Кали звали Кунти Молью. Год назад он перешел на сторону испанцев. Его люди убивали императорских воинов в Кахамарке. Кунти Молью принадлежал к древнему знатному роду и ненавидел императора за то, что его слуги уничтожили мумии его деда и бабки. Теперь касик Кунти Молью так же сильно возненавидел испанцев за то, что они запороли до смерти его сына. Потому Кунти Молью и его люди убили стоящий в Кали испанский гарнизон и приветствовали приход золотой армии как освободителей. Вместе с каньяри золотая армия уничтожала два испанских корабля и завладела находившимся в городе оружейным складом. Кунти Молью проявил большой интерес к испанскому оружию и стал учить обращаться с ним всех желающих. К началу осени Кунти Молью сформировал первый вооруженный ружьями отряд каньяри. Выпивая, Кунти Молью мечтал о военном походе на Куско. Там, говорил он, мы сожжем на костре епископа Де Ландо. Устроим ему аутодафе, какое он устраивал племенам майя. Этот ублюдок гордился собой, рассказывая как они кричали в огне, вспоминая, Кунти Молью щурился, и глаза его наполнялись слезами. Диего Де Ландо заезжал в Кали прошлой весной, это он приказал выпороть сына Кунти. Глава девятая. Сантьяго Осенью в стране начался мор. Человек с покрытым черными волдырями лицом и телом стоял под стенами золотого города и говорил, что его селение вымерло от болезни. От него исходил запах гниения и нечистот. Вскоре этим запахом пропитался весь золотой город. Неизвестная болезнь быстро лишала людей сил. Она не делала различая между чернокожими рабами, золотыми воинами, каньяри, слугами императора и слугами испанцев. Болезнь унесла жизни тысячи жителей золотого города. Кьяри ухаживала за заболевшим Атогом. - Я присягнул тебе на верность. Я отдал тебе свою жизнь. А не хочу умирать так. Не отдавай меня болезни. Преврати меня в золото, - попросил он. Кьяри перерезала ему глотку и из своего золотого браслета создала фигурку воина, величиной с палец. Срезав прядь волос с головы мертвого Атога, она обмотала ею золотую фигурку. Ей показалось, что будет правильно повесить этот амулет на шею и никогда не расставаться с ним. По ночам Кьяри видела бледное лицо Зины. Ее бескровные губы шевелились, обещая Кьяри счастье с Нио. Потом она видела Нио, таким, каким он был в тюрьме после того, как пытался убить себя. Неподвижный и обнаженный на каменном полу, он напоминал мертвеца. Во сне Кьяри хотела обмыть его тело и похоронить. Просыпалась со слезами от того, что не смогла этого сделать. Когда повсюду в империи люди оплакивали и хоронили раненных, Диего Де Ландо, злейший враг Кунти Молью, объявил, что чума это кара божья за то, что инки поклоняются дьяволу и помогают его золотым слугам. Кем еще может быть золотая армия, как не слугами дьявола? Бог создал человека из плоти и крови. Дьявол из плоти и золота. Слуги дьявола порочны, развратны, устраивают оргии, едят человеческое мясо, нарушают законы божьи. Епископ Диего де Ландо посланник папы, до последнего дыхания будет бороться со слугами дьявола. Он излечит землю Новой Индии от скверны и отвоюет у дьявола бессмертные души невинных инков. Он спасет их души, даже если придется уничтожить тела упрямцев, которые поклоняются идолам и помогают золотой армии - лучше добро силой, чем злое – добром. Спасать души де Ландо начал немедленно. После его речи испанцы схватили в Куско семнадцать человек, их высекли на главной площади, обрили им головы, заставили отречься от идолов и крестили. Испанцы не первый раз прибегали к насильному крещению. Возможно, рассказ о событиях в Куско не дошел бы до золотого города, если бы среди тех, кто принял христианство на «Говорящей площади», не было человека с золотой рукой. Этот золотой человек признался, что три года назад продал душу дьяволу, а в награду получил от него золотую руку. Вместе с другими новообращенными человеку с золотой рукой обрили голову на главной площади Куско. Вместе с другими он принял в искупление своей вины двести ударов розгами, стоя с веревкой на шее и держа в руках зеленую свечку. После крещения человек с золотой рукой получил имя Сантьяго. Покинув Куско, он ходил от селения к селению. Всегда босой, одетый только в набедренную повязку. Спал он на голых камнях. Те, кто его встречал, говорили, что от строгого поста живот Сантьяго ввалился, а кости ребер натягивали кожу. Кожа Сантьяго была покрыта незаживающими ранами от самоистязаний. Голос у Сантьяго был крепким и твердым. Он говорил о чуме, о бедах и страданиях, обрушившихся на инков. О матерях, потерявших детей. О мужчинах, лишившихся жен. Вначале проповеди Сантьяго всегда смотрел поверх голов людей. Потом перехватывал чей-то взгляд и говорил о всепрощающем, милосердном боге. Сантьяго произносил свои проповеди днем. Он никогда не прятался от солнца. Никогда не щурился от его света. Те, кому Сантьяго смотрел в глаза, говоря о бессмертии души и спасении, замечали, что его глаза светятся ярче солнца. В конце каждой проповеди Сантьяго брал золотой рукой плеть с шипами на хвостах и стегал ею себя по спине и бокам, пока кровь не пропитывала его набедренную повязку. Когда от боли у него подкашивались колени, Сантьяго падал на землю и начинал молиться. Многие наблюдавшие за самоистязание Сантьяго молились вместе с ним. О прощении. О спасении. О вечной жизни. Скоро у Сантьяго появились последователи. Они называли себя искупителями. Это были бедные крестьяне, чьи деревни пострадали от чумы и нашествия испанцев. Многие, кто потерял семью и дом, больше не искали убежища в золотом городе, а присоединялись к Сантьяго. Познавшие страдания и унижения, они хотели верить Сантьяго. Ведь он обещал, что бог вознаградит их за страдания. - Нас ждет вечная жизнь, - говорили они. Истекая кровью после самобичевания, они с презрением смотрели на тех, кто не вымаливал милосердия у бога, очищая свою душу болью, и потому обрекали себя на вечный ад. - Я хочу увидеть его, - сказала Кьяри. Стоял безветренный день. Листья на деревьях золотого города не шевелились. В волосах императорской мумии запуталась травинка. Облака на небе завязывались в узлы, сталкивались и вытягивались в цепи, когда Кьяри с небольшим отрядом воинов покинула золотой город. Апу Кантар, муж Саманы, шел впереди и разведывал дорогу. - Что ты сделаешь, когда увидишь Нио? – спросил Атавалп, опуская руки в прозрачные воды Гуако. По речной поверхности прошла рябь, отражающиеся в ней небо и солнце задрожали. - Я не знаю, - Кьяри умыла разгоряченное лицо. Его отражение тоже дрожало. Так же дрожали в раскаленном воздухе очертания деревни Чачапояс. В искаженном воздухе казалось, что соломенные крыши дымились, а нарисованные на глиняных стенах птицы махали крыльями. Белый, мелкий песок на улицах Чачапояс жег ноги через сандалии. Вход в дома занавешивали шерстяные одеяла. Раньше местные жители носили маленькие золотые украшения в носу и нижней губе. Испанцы забрали золото. Многие заменили его тонкими куриными костями, у многих остались шрамы на лице. Нио стоял посреди площади. Он выглядел измученным. В суставах его золотой руки собралась пыль. На ногах виднелось множество синяков. Свежие шрамы от плети на боках и спине припухли, сочились сукровицей, не успевая покрыться коркой. Почему он до сих пор не умер от заражения? Его лицо почернело от солнца, волосы отросли на палец, кожа под ними покраснела и шелушилась. Повязка вокруг его бедер посерели от грязи. Такими же истощенными и грязными выглядели его последователи. Среди них Кьяри заметила нескольких женщин. Их туники были рваными, волосы спутанными. Кьяри показалось или женщины в лохмотьях с презрение смотрели на ухоженные домики, матерей, держащих на руках голых детей, мужчин жующих маис? Нио говорил об эгоизме и грехе гордыни. О проклятой золотой армии, слугах дьявола, возомнивших, что они имеют право решать. Решать, кого спасать, кого убивать. Слушая проповедь, Атавалп несколько раз сплевывал. Его золотые ноги были обмотаны тростниковыми веревками и тряпками, чтобы не привлекать внимания. - Мой муж бросил меня, - сказала одна из деревенских женщин, прикладывая ребенка к груди. – Бросил меня и детей и ушел в золотой город искать справедливости. Кьяри протиснулась через толпу и остановилась в десяти шагах от Нио. Его взгляд лишь на миг задержался на ней, потом, будто Нио не узнал ее, скользнул в сторону. - В золотом городе нет справедливости. Люди золотого города живут в грехе. Их жрица делит постель с мумией императора. Дьявол отравил их души и обманул твоего мужа, - Нио улыбнулся женщине. – Но бог милосерден и он прощает детей своих. Он простит твоего мужа. Простит заблудшие души золотых людей, если они раскаются и захотят искупить свою вину. Человек ничтожен и беспомощен. Порочен и грязен от рождения. Если он хочет быть спасен, он должен довериться богу. Бог посылает нам испытания, только для того, чтобы отчистить наши души. И мы должны выдержать эти испытания даже, если дьявол будет искушать нас, взывать к нашей гордости и эгоизму, шептать о том, что его слуги могут помочь нам, избавить от страданий и отомстить за них. Я знаю, о чем говорю. Однажды я позволил дьяволу обмануть себя. Нио поднял золотую руку. - Я позволил дьяволу обмануть себя. Позволил его могуществу ослепить меня. Я хотел отомстить за мою убитую семью. И дьявол воспользовался этим, обещал мне месть, власть, могущество. Дьявол превратил меня в свое оружие, заставил убивать невинных. Когда Нио взял плетку, Кьяри заметила, что на двух пальцев его золотой руки отсутствуют фаланги. Что они сделали с тобой, Нио? Несмотря на увечье, он действовал уверенно и умело. Привычно? Кровь потекла по спине уже после первого удара. Зрители вокруг Кьяри выдохнули. Она чувствовала тепло исходящее от их тел. И казалось, могла слышать их сердцебиение. Быстрое и неровное. Мужчина рядом с Кьяри напрягся и подался вперед. Ребенок на руках у женщины перестал сосать сладкий корень и, приоткрыв рот, смотрел, как люди в центре площади хлещут себя плетьми. Мать малыша не заметила, как корень упал на землю, потому что не могла отвести взгляд от крови, стекающей по бокам Нио. С каждым замахом Нио ниже опускал голову. Уголок его губ дергался, так же как дергался раньше, когда Нио хотел улыбнуться. Только теперь он не улыбался, его лицо исказила гримаса боли. У Кьяри закружилась голова от неправильности происходящего. От повторяющегося снова и снова свиста плетей и запаха крови. От жужжания мух, которые вились над окровавленными спинами, когда Нио и его последователи опустились на колени. Они шептали что-то на незнакомом языке, несколько человек рядом с Кьяри тоже упали на колени, соединили ладони под подбородком и зажмурились. Они тоже что-то говорили. На кечуа, но Кьяри не разбирала слова. Голоса слились в неразборчивый, мало похожий на человеческую речь гул. Так гудят горы, во время схода лавины. Кьяри не могла больше этого выносить. Она опустилась на колени, подползла к Нио и взяла в ладони его лицо. В покрасневших глазах Нио стояли слезы. Боясь, что сквозь них он ничего не видит, Кьяри осторожно коснулась пальцами век Нио, заставила его прикрыть глаза, промокнула слезы. Когда Нио снова посмотрел на Кьяри, в его взгляде мелькнула растерянность. - Нио, я люблю тебя, - прошептала Кьяри. - Почему ты здесь? - Я хочу, чтобы ты ушел со мной. Чтобы не видеть мух, ползающих по его плечам, Кьяри придвинула свое лицо ближе к лицу Нио. Теперь она могла чувствовать на губах его горячее дыхание. - Зачем ты мучаешь меня? - Нио, прошу тебя… - Убирайся, ведьма! - Нио, я люблю тебя, прошу тебя идем со мной, - Кьяри поняла, что плачет. -Убирайся, - повторил Нио. В следующий миг кто-то грубо схватил Кьяри за плечо. Обернувшись, она увидела мужчину, который стоял рядом, напрягался и дрожал, наблюдая за самобичеванием. Теперь во взгляде незнакомца было столько ненависти, что Кьяри сжалась, ожидая удара. Апу Кантар вырос за спиной мужчины, оттолкнул его от Кьяри, выкрутил ему руки за спину. Заплакал ребенок. Кто-то из последователей Нио выплюнул: «ведьма». Этот клич подхватили. Атавалп помог Кьяри подняться на ноги. Люди вокруг начали волноваться. Одна из женщин ударила Апу Кантара тряпкой. Несколько мужчин сбегали домой и вернулись с мотыгами. - Нужно уходить, - сказал Атавалп. Кьяри не замечала никого и ничего кроме Нио. Он стоял на коленях и не шевелился. Его пустой взгляд был направлен на Кьяри, но казалось, смотрел сквозь нее. - Я никуда не уйду без Нио. - Хорошо, - Атавалп скрипнул зубами, отстранил Кьяри и шагнул к Нио, схватил его за предплечье и рывком поставил на ноги. Теперь взгляд Нио сделался осмысленным. В его глазах заплескалась ненависть. Он не желал вставать на ноги. И как только Атавалп ослабил хватку, снова упал на колени. Атавалп наклонился над Нио, готовый поднять его и закинуть себе на плечо. Слезы высохли в глазах Кьяри. Крики и проклятия, звучавшие со всех сторон, вывели ее из оцепенения. Реальность, слишком яркая и беспощадная, обрушилась на Кьяри. Она увидела, как поднимаются и достают ножи последователи Нио. Увидела, как деревенские мужчины отодвигают в сторону женщин и замахиваются мотыгами. Увидела ненависть в глазах Нио. - Не нужно, - Кьяри положила руку на плечо отца. – Оставь его. Мы уходим. Плечо Атавалпа прижалось к плечу Кьяри. С другой стороны от нее встал Апу Кантар. Еще несколько воинов, выставив вперед руки, помогли им пройти через толпу. Когда они покидали селение, в их спины полетели камни. - Ублюдок говорит гадости о золотой армии. Почему люди верят ему? - удивлялся всю дорогу назад Апу Кантар. - Разве они не знают кто их настоящий враг? Разве они забыли, что с именем своего милосердного бога на устах испанцы сжигали их деревни, убивали и пытали их? Почему они верят этому шарлатану Сантьяго? Потому же почему они предлагают нам свою жизнь - они чувствуют себя беспомощными, подумала Кьяри, но не стала вмешиваться в разговор. От рождения человек порочен и грешен, сказал Сантьяго, он должен подчиняться воле божьей. От рождения человек одинок и беспомощен, сказал император, потому всю жизнь он ищет то, за что стоит отдать свою жизнь. - Какой он этот Сантьяго? – спрашивали в золотом городе. – Правда, что у него золотая рука? Правда что у плети, которой он сечет себя, семь хвостов и на каждом по семь железных шипов? Что он говорит? - Он заслуживает смерти, потому что восстанавливает людей против золотой армии, - сказала Мава. - Правда ли, что он говорит, будто все люди равны перед богом? Не важно, богат ты или беден, тело твое из плоти и крови, или из плоти и золота? У нас тоже есть кровь, и я видела, как золотые люди проливали ее, подумала Кьяри и пошла к своему дому. Закатное солнце облизало верхушку золотой стены, забрызгало желтыми каплями света крыши домов, фруктовые деревья и початки маиса на полях. Кьяри легла в гамак и закрыла глаза. Слез не было, только холод перебирал внутренности. - Ты не сможешь его спасти, - Атавалп сложил на груди руки и прислонился к одной из свай, удерживающих крышу. – Нельзя спасти того, кто мертв внутри. «Вы не любили этого ребенка, потому он умер и забрал Ису с собой», - вспомнила Кьяри слова Нио. - Я пытаюсь представить, насколько одиноким Нио всегда себя чувствовал. Каково это расти в чужом племени? Получать еду, одежду, кров и похвалу от тех, кто убил твоих родных? Должно быть, он ненавидел нас и одновременно любил, - Кьяри села и посмотрела на отца. – Знаешь, там дома, когда я смотрела в глаза Нио, я думала, что никогда не встречала и не встречу в своей жизни более честного и искреннего человека. Около ног Атавалпа пробежала ящерица. Следуя рефлексам, он наступил на ее хвост. Потом покачал головой, повинуясь каким-то своим мыслям, и убрал ногу. - В Куско я ревновала его к старухе Тии, матери погибшего мятежника. Я почти ненавидела ее за то, что она видит Нио каждый день. За то, что она может разговаривать с ним каждый день. За то, что ей позволено прикасаться к его волосам и вплетать в них дурацкие красные ленты. Тогда я не понимала, что он привязан не к ней, а к ее горю. Их сближало одиночество и чувство потери. Это чувство потери заставило Нио присоединиться к мятежникам. Потом появился проклятый испанский монах со своими сказками о распятом боге. Монах был чужаком в Куско и Нио увидел в нем родственную душу. Мы ведь никогда не узнаем, посылал Синчи Инка Нио к испанцам или нет. Но это неважно, Нио все равно бы пошел за монахом. Пошел из чувства одиночества, туда, где он будет чувствовать себя еще более чужим. Распятый бог, наверное, тоже был изгнанником? Я не знаю, и возможно, никогда не узнаю, что чувствовал Нио во время резни в Кахамарке. Не узнаю, о чем он думал. Он много времени проводил с испанцами, выучил их язык, дружил с монахом, возможно, даже начал понимать чужеземцев. Возможно, после Кахамарки, он возненавидел их так же как ненавидел нас, - теперь появились слезы. Кьяри вытерла их и глубоко вздохнула. – А ненавидя нас, он ненавидел себя. Он ведь чувствовал себя виноватым за то, что едва не убил меня. Возможно, сейчас он делает то, что делает, потому что ненавидит нас, испанцев и себя самого. - Ты видела, во что он превратился, Кьяри. Такого человека нельзя любить. - Возможно, если я перестану его любить, я испытаю то же одиночество, что испытывает он. - Сантьяго. Нио. Тот, кем он стал сейчас, принесет людям много бед, - сказал Атавалп.