Шао удивился, однако прежде чем он успел что-то спросить, Ду уже начал с серьезным видом диктовать цифры. Господин Шао записал их на левую ладонь; получилось более двадцати. Ду посмотрел на его руку и, убедившись, что цифры записаны верно, удовлетворенно кивнул. Шао с недоумением смотрел на Ду. Тот объяснил: – Первые девятнадцать цифр – номер счета в «Промышленном и коммерческом банке», а последние шесть – пароль для банковских операций по телефону. На счету должно быть около шестидесяти тысяч. Возьмите с него деньги на операцию. – Ты… – Шао в изумлении открыл рот. – Почему ты мне помогаешь? – Я в тюрьме, зачем мне деньги? – Нет! – Шао отчаянно замотал головой. – Мы практически не знакомы, я не могу принять такую большую сумму. Сейчас ты в тюрьме, но когда-нибудь выйдешь. А я потратил твои деньги… Ду улыбнулся. – К тому времени, как я выйду, ваш сын уже закончит университет, верно? Он будет сам зарабатывать, так что вы сможете вернуть мне долг. Считайте, что я даю вам ссуду. Шао не находил слов, его глаза сияли благодарностью. Хан и охранник закончили сверку. Увидев, что Шао медлит с ответом, Ду похлопал его по плечу. – Обязательно в следующий раз снова попросите назначить меня на погрузку, господин Шао. Нам суждено работать вместе! – Да, суждено, – пробормотал Шао, стараясь не выдать своих эмоций. * * * После ужина охранники привели заключенных в комнату отдыха посмотреть новости, а затем отправили их по камерам. Обычно пятничным вечером в камерах царило оживление: без необходимости рано вставать на следующий день заключенные могли допоздна играть в карты и болтать. Тем не менее в камере 424, обычно самой шумной, тем вечером стояла тишина. Пин раскладывал пасьянс, потом ему стало скучно, и он отбросил карты в сторону. – Черт возьми, эти два дурня меня дико раздражают, но без них тоскливо, как в аду, – пробурчал он, имея в виду Черныша и Шуня. Назначенный им срок ареста в одиночке – десять дней – истекал только на следующей неделе. В половине девятого охранник пришел зачитать список посещений на следующий день. Добравшись до камеры 424, он крикнул: – Ду Минцян, завтра в десять утра. Когда охранник ушел, Пин заворчал: – Ты же говорил, что у тебя нет друзей. Откуда же столько посетителей? – Они мне не друзья, – отрезал он. – Ты ведь не знаешь, кто именно придет, так почему уверен, что не друзья? Ду в ответ лишь покачал головой. Пин, довольный тем, что удалось поддеть его, удовлетворенно хмыкнул и вернулся к пасьянсу. На следующее утро в десять часов охранник проводил Ду в комнату для свиданий. Как и ожидалось, пришел Хуа. Ду сел там, где велел ему охранник, – за большим столом, напротив посетителя. – Ты ужасно выглядишь, – первым заговорил Ду, улыбнувшись Хуа, будто закадычному другу. – Я-то? – Хуа устало потер виски. – Ло Фэй подобрался слишком близко? – Нет. Я давно о нем ничего не слышал. – Хуа холодно посмотрел на Ду. – А ты выглядишь неплохо. Наслаждаешься жизнью? – Я бы так не сказал, – признался Ду. – Впрочем, жизнь тут простая, тревожиться не о чем. – Теперь повод для беспокойства появится, – предупредил Хуа, рассчитывая выбить собеседника из колеи. – Неужели? – Ду помрачнел. Хуа впился в лицо Ду глазами. – Она в Америке, операция прошла успешно. Сердце у Ду Минцяна дрогнуло. – Зрение к ней вернулось? – Необходимо длительное восстановление. Однако, если ничего не случится, скоро она будет видеть. Ду вздохнул с облегчением и откинулся на спинку стула, пытаясь представить, как ярко будут гореть глаза на лице девушки. Губы Хуа растянулись в злорадной улыбке. – И угадай, что она сделает в первую очередь? Ду замер и на каверзный вопрос отвечать не стал. Хуа наклонился над столом и вкрадчиво произнес: – Начнет тебя искать. – Искать меня? – Да, она будет тебя искать. Не парня, которому нравилась ее игра на скрипке. Нет, она придет за убийцей своего отца. Ду похолодел. Хуа говорил правду. Ненависть к убийце значит для нее куда больше, чем дружба с тайным поклонником. Этого следовало ожидать, и он давно догадывался. Так почему же он в таком ужасе? – И теперь, когда она станет зрячей, дорогу сюда найдет без особого труда, – добавил Хуа. Ду поднял глаза к потолку. Девушка умна и наверняка сможет его выследить. Что тогда?.. В голове пульсировала почти невыносимая боль. – Ты меня провоцируешь, – наконец выдавил он. – Я просто жду. Как тебе известно, у нас есть незаконченные дела… – Хуа помедлил немного и, не получив ответа, бросил: – Лучше поторопись. У тебя мало времени. Затем он ушел, даже не оглянувшись. Визит Хуа испортил для Ду все выходные. Он с трудом доел обед, не почувствовав вкуса, затем забрался в постель, но не смог заснуть и лежал, уставившись в потолок. Чувства, бурлившие внутри, не давали покоя. На следующий день заключенные вышли на улицу около двух часов дня. Ду по своему обыкновению нашел уголок, чтобы в одиночестве послушать музыку, надеясь, что скрипка его хоть на минуту утешит. Когда компакт-диск закончился, он снял наушники и обнаружил, что рядом с ним сидит Хан. Прежде чем Ду успел открыть рот, тот спросил: – Тебя что-то тревожит? Ду улыбнулся в знак признательности. – Может, хочешь со мной поделиться? Я бы помог советом, как ты мне раньше. Ду покачал головой. Поговорить с кем-нибудь хотелось, и все же Хану его метаний не понять. – Или ты предпочитаешь остаться один? – помедлив, добавил Хан. – Зря я тебя побеспокоил… Смущенный, он встал, чтобы уйти. Ду схватил его за руку. – Подожди, мне нужно кое-что сказать. – Все-таки я был прав? – Хан вновь сел. – Ну? – Помнишь, ты говорил, что хочешь выбраться отсюда? – пробормотал Ду. Хан вздрогнул и стал нервно озираться по сторонам. – Перестань, – одернул его Ду. – Веди себя как обычно. Хан попытался взять себя в руки. – Почему ты вдруг спрашиваешь? – Я передумал. – Что ты имеешь в виду? – Я тоже хочу выйти. Давай выбираться отсюда вместе. Как долго Хан ждал этих слов! Он и раньше пробовал убедить Ду, но не мог достучаться. Однако столь внезапная трансформация не могла не вызвать в нем подозрений.