– Меня это не касается. – Ты что-то скрываешь! – Чжан вскочил на ноги. – Ты помешал Хану Вэньчжи рассказать правду! За дурака меня держишь? Я все видел! – Так и думал, что вы заметите… – Ду нахмурился. – Только Хан должен молчать, иначе ему не выжить. Начальник Чжан холодно усмехнулся. – Я сейчас разговариваю с тобой спокойно, потому что знаю свое дело, а не по доброте душевной. – Если Хан будет держать язык за зубами, он вашей работе не навредит. Кроме того… – Ду поднял голову и встретился взглядом с начальником. – Вы ведь не любите неприятности, так? Чжан Хайфэн прищурился. Убрав дубинку в петлю на поясе, он спросил: – Ты гарантируешь, что проблем больше не возникнет? Его тон стал мягче, и Ду решил воспользоваться случаем. – Хан Вэньчжи лишился семьи и привычной жизни. Если давить на него тюремными законами, он просто сломается. Позвольте мне его вразумить. Парень неглупый, все поймет. Начальник Чжан молчал добрых полминуты, а затем проговорил: – Хорошо, для беседы даю вам один день. В камеру вернетесь завтра вечером. – Спасибо, начальник Чжан! Слава нашему правительству! – выдохнул Ду. – Не трать время. – Чжан отвернулся. – Можешь идти. Ду поклонился и пошел в соседнюю палату. Едва он перешагнул через порог, как Хан поднял голову, словно ждал его. Выглядел он намного лучше. Ду придвинул стул к кушетке и сел. – Мне разрешили денек побыть с тобой, – радостно сообщил он. – Считай, что нам повезло. Ха-ха! Работать не придется, да еще накормят вкуснее, чем в тюремном блоке. Хан явно не разделял энтузиазма Ду. – Почему ты меня остановил? – спросил он, понизив голос. – И что бы ты рассказал? Что тебя избили? – Ду наклонился к Хану. – Тогда у всех твоих сокамерников, включая братца Пина, и у дежурного надзирателя возникли бы проблемы. – Они это заслужили… Какое мне дело до их проблем? – Хана затрясло от гнева. Ду сочувственно покачал головой. – Я и не прошу тебя заботиться о них, просто подумай о себе. – Заметив растерянность Хана, он пояснил: – Какое бы наказание они ни получили, на тебе отыграются в десять раз хуже. Такие уж в тюрьме правила игры. В глазах Хана заблестели слезы. – Зачем ты меня спас? – глухо сказал он. – Почему не дал умереть? – Если б ты умер, то потерял бы все окончательно. А пока у тебя, по крайней мере, есть надежда. – Ду перевел взгляд на окно, из которого, словно не замечая черных металлических решеток, лился мягкий предутренний свет. – Надежда? – повторил Хан с горькой улыбкой. – Даже не произноси при мне это слово. Только еще тяжелее становится. – Понимаю… Ладно, расскажи мне свою историю. Что с тобой произошло? Хан открыл было рот, но тут же осекся. – Смелее, – подбодрил его Ду. – Я готов тебя выслушать. Хан все еще сомневался. – Ты веришь, что я невиновен? – Почему бы и нет? – Ду похлопал Хана по ноге и многозначительно произнес: – Не каждый заключенный в тюрьме преступник, и не каждый преступник попадает в тюрьму. Эти слова воодушевили Хана: вдруг Ду Минцян действительно сможет его понять? – Ты совершенно прав! Ду почувствовал, что ему выписан кредит доверия. – Так чем ты занимался до тюрьмы? – Работал в муниципальном проектном бюро. – Ты упоминал девушку, которая тебя подставила… Хан стиснул зубы, сдерживая гнев, и кивнул. Через несколько секунд он смог объяснить: – Мы познакомились через брачное агентство. Она очаровала меня своей красотой, а в итоге оказалась бессердечной стервой. – Брачное агентство? – Ду усмехнулся и покачал головой. – Нашел же ты, кому доверять. – А какой еще у меня был выход? Родители требовали, чтобы я завел семью, вот и пришлось… – Хан покраснел от смущения. – Ты только не смейся, но к тридцати годам я даже ни разу на свидание не ходил. Родители беспокоились, что их единственный сын так и проживет холостяком до старости. Поэтому я и решил обратиться в агентство. Ду сочувственно кивнул. – Что ты о ней знаешь? – На четыре года младше меня, безработная. По ее словам, после университета пыталась уехать за границу, однако не получилось. А когда юность прошла, она захотела остепениться. – На четыре года младше – то есть ей двадцать шесть или около того? Колледж закончила в двадцать два… – подсчитал Ду. – Значит, почти пять лет занималась непонятно чем. Не похоже, что она и впрямь хотела остепениться. – В точку! – Хан посмотрел на Ду с восхищением. – Жаль, что тогда я этого не понимал и был полностью в ее власти. Мечтал создать с ней семью, провести вместе всю жизнь… – И что случилось потом? – Потом она встретила другого мужчину, – печально произнес Хан. – Он мог увезти ее из страны, поэтому она решила со мной расстаться. Естественно, я сопротивлялся, однако она стояла на своем. Вот тебе и семья… – Надо было просто ее отпустить. Невелика потеря. Каждый мужчина должен пройти через душевные муки – это закаляет характер. – Для тебя, может, и просто, – сердито пробурчал Хан. – А меня она к тому времени успела выпотрошить как следует. Ду на минуту задумался. – Она вытянула из тебя деньги? – И не только мои собственные… – Хан стиснул кулаки. – Еще и сбережения моих родителей. – Как так вышло? – Думаешь, я доверчивый простак? Да, признаю, я сам во всем виноват. Мы встречались почти полгода, я готов был жениться. Тогда она заявила, мол, никакой свадьбы, пока у нас не будет собственного жилья. А чтобы гарантировать ей достойную жизнь, нужна квартира в хорошем районе и как минимум с тремя спальнями. Кредит брать она не хотела, и я платил за все наличными. – Ничего себе запросы! – воскликнул Ду, вспомнив, как за последние годы в Чэнду выросли цены на жилье. – Угадаю, что было дальше. Ты взял денег у родителей? Хан кивнул. – Они очень ждали моей женитьбы. Едва начались разговоры о покупке жилья, как родители сами предложили помощь, не дожидаясь моей просьбы. Они накопили триста тысяч, а я еще сотню. Денег хватило на квартиру в центре города, площадью около трехсот квадратных метров. Ду вздохнул, а Хан продолжил рассказывать: – Однако проблема даже не в этом. Я все равно купил бы себе квартиру, рано или поздно, даже если б не нашел жену. А вот оформлять документы на ее имя мне, конечно, не следовало. – Ты идиот? – вытаращился Ду. – Да, был идиотом. – Хан даже не пытался искать оправдания. – Та девушка убедила меня, что так я докажу свою любовь. Ха, любовь!.. Я не мог мыслить здраво. – А твои родители? Почему они тебя не остановили? Хан сглотнул. – Я им не сказал. Она просила меня молчать. А я выполнял малейшие ее прихоти. В глазах Ду светилась жалость. – Значит, она хотела разойтись, но квартиру оставить себе? Хан понурился. – Да. Мол, заслужила компенсацию за моральный ущерб.