По дороге в редакцию я обдумывал планы поиска таинственного Кончака. Самым и простым очевидным было привлечь к работе начальника отдела происшествий Петра Хабарова. Он и его бойцы могли с помощью интернета найти решительно все. Но сразу поговорить с Петей мне не удалось. Сначала пришлось высидеть длинную и скучную летучку. У главного редактора Гребешкова была манера подробно расспрашивать начальников отделов и обозревателей, о чем они собираются писать. Какой информационный повод? Какая главная идея статьи? А каких комментаторов вы хотите привлечь? И так далее, и так далее. Возможно, это было и правильно, но отнимало уйму времени. Наши посиделки растягивались иногда на два часа и больше. К тому же текущий номер вел не я, а мой сменщик Тимур Горбатко. От этого мне было еще труднее заставить себя следить за прениями сторон. После моих ночных бдений и разговоров с Катькой и Альбиной Антоновной мне казалось, что день длится уже двадцать пять часов. Меня клонило в сон, и я пару раз, кажется, задремывал. Наконец летучка закончилась. Задвигались стулья, народ потянулся на выход. Ловко лавируя между коллегами, я пробился к двери и ухватил Хабарова за локоть. В душе Петя был милым человеком, но многолетнее общение с ментами и бандитами наложило на него свой отпечаток. Возможно, сам того не замечая, Хабаров вжился в образ брутального уркагана. «В зубах цыгарка, примят картуз, на спину б надо бубновый туз», как писал поэт. Некоторых сотрудников редакции, и особенно сотрудниц, это напрягало. А меня нет. – Петюня, есть дело интересное, – сказал я, ласково беря Хабарова под руку. – Чего такое? – пробурчал в ответ Петя. – Человечка одного надо найти. – Где? – Думаю, в Москве. – А какие установочные данные? – Имя. – А еще? Год рождения есть? Я решил не смущать начальника отдела происшествий. – Нет, не знаю точно. Но думаю, он – пенсионер… Сильно пожилой дядька. – Начерти мне имя, Леша, на бумажке. Мы с Петром проследовали в комнату, где сидели «преступники», так в редакции называли корреспондентов отдела происшествий. Я взял стикер, написал на нем имя и вручил бумажку Пете. – О! Фамилия-то редкая, никогда такой не встречал, – сказал Хабаров. – Ладно, найдем твоего… Петька сверился с бумажкой. – …Бориса Ростиславовича. – Буду премного благодарен. В случае успеха с меня вискарь… – А в случае неуспеха? – на всякий случай поинтересовался Хабаров. – Брошюра Общества трезвости о вреде пьянства, – вздохнул я. Москва, наши дни На следующее утро пришла эсэмэска от Алины. На первый взгляд ничего необычного. «У тебя вечером что-нибудь планируется?» «Вроде нет». «Я зайду?» Это было что-то новое. Прежде она никогда не спрашивала, можно ли ей прийти. Она просто объявляла, что идет: радуйтесь, граждане! В этом вопросительном знаке было что-то мягкое и неуверенное. Может, по ошибке поставила? «Заходи. У тебя все порядке?» «Все хорошо». «Может, куда-нибудь выйдем поужинаем?» «Давай в другой раз. Сегодня предлагаю потусить у тебя, сбегу с работы пораньше». «Отличная идея». «Кстати, сегодня я собираюсь с тобой спать». «В каком смысле?» «В прямом – вечером заснуть, утром проснуться». Это была сенсация. «То есть ты останешься на ночь?» «А ты что, против?» В животе у меня сладко заныло, и я почувствовал, как член мой наливается силой от одной только мысли, что Алина проведет со мной всю ночь. «Нет, я не против». «Ну вот и хорошо!» «Только вот у меня еды нет». «Ну, это – обычное дело. Не парься! Я куплю все, что нужно». Еще одна новость, раньше Алина не обременяла себя хозяйственными заботами. «А что нужно?» «Молчи, остряк! Буду около шести». И Алина завершила сеанс связи. Вечером в назначенное время она заявилась ко мне с двумя большими пакетами, полными продуктов. Причем было там много такого, чего в моем доме давно не водилось. Среди прочего Алина притащила большую банку настоящих камчатских крабов, красную икру и пакет огромных тигровых креветок. – Устроим рыбный ресторан, – объявила она, выгрузив содержимое пакетов на кухонный стол. – Сейчас сделаю салат из крабов и авокадо, потом запеку креветки в сливочном соусе… – Это будет слишком дорогой ресторан! – запротестовал я. – У меня нет столько денег. – Натурой отдашь, – заявила Алина, глядя на меня своими бесстыжими глазами. – Ну, если так… Но объясни все-таки, почему ты сегодня… э-э-э… никуда не торопишься? И как на все это посмотрят твои домашние? – Домашние мои никак на это не посмотрят. Митька в командировке в Петербурге, а дети укатили в гости к знакомым на дачу, вернутся завтра вечером. Все? Теперь ты спокоен? – Да, теперь я спокоен. Я действительно был спокоен. Раньше время всегда давило на нас, оно постоянно напоминало о себе разными звуками – тиканьем часов, жужжанием будильника в телефоне. И надо было всегда все контролировать – выгадывать четверть часа там и полчаса здесь. И лишние десять минут в постели оборачивались торопливыми сборами, когда мы с Алиной как сумасшедшие носились по комнате, хватая чулки, трусы, сумки, так, что в конце иногда не оставалось даже секунды, чтобы поцеловать друг друга на прощание. А теперь все было иначе, время потекло плавно и бесшумно. Нет, я знал, что прежняя жизнь вернется, что утром снова зазвонит будильник и погонит нас вперед. Но все это будет так нескоро. А пока я сидел на табурете, прислонившись спиной к стене, и смотрел, как Алина хлопочет у плиты. Она что-то разворачивала, открывала, мыла, резала. Она двигалась быстро и уверенно, так, словно всю жизнь готовила на этой кухне. «Черт! А почему бы ей не готовить на этой кухне? Вот возьму и сделаю ей предложение. Пусть разводится со своим Дмитрием и выходит за меня. Неизвестно, правда, как ее дети меня воспримут, но я буду стараться…» Я подошел к Алине и обнял ее сзади. – Что? – спросила она, не оборачиваясь. – Ничего… Просто… Нежность… Она обернулась ко мне, и мы поцеловались. «Господи, до чего же мне хорошо с ней!» – подумал я. – Давай выпьем, – сказала Алина, высвобождаясь из моих объятий. – Водка, виски, коньяк. – Не хочу! Хочу вина белого. – Нет у меня вина. – Зато у меня есть, – заявила Алина. Она шагнула к столу, на котором все еще лежали пакеты, и задела ногой коробку с прадедовыми документами. – Что, разбираешь свои бумаги? – спросила Алина, мельком взглянув на коробку. – Разбираю потихоньку. – Нашел что-нибудь интересное? – Там все интересное. – Расскажешь потом? – Расскажу. Алина выудила из пакета бутылку.