«Я и так стал себе много чего воображать», – подумал я про себя, а вслух сказал: – И что же произошло? – Митя потребовал, чтобы я перестала с тобой встречаться. – А ты ослушалась? – Как видишь, – рассмеялась Алина. – Я – злостная нарушительница конвенции… У меня двойная отчетность. «По бумагам» я с тобой уже не виделась больше полугода, а на самом деле… Короче, теперь я про нас ему ничего не рассказываю. – И что? Полагаешь, он ни о чем не догадывается? Алина на секунду задумалась. – Сначала не догадывался, но в последнее время мне кажется, что он что-то подозревает… Знаешь, на уровне ощущений. Как будто воздух сгущается… – И чем нам это грозит? – Не знаю. Но чем-то, наверное, грозит. – Слушай, а кто он – твой Митя? Часом, не бандит какой-нибудь? – Почему бандит? Нет, никакой он не бандит, он – государственный служащий. Работает в одном из крупных федеральных ведомств… Ладно, хватит о нем. Алина взяла в руку мой член и слегка сжала его. Друг сразу откликнулся на нежное прикосновение и стал наливаться кровью. – У-у-у… Вот ты какой… – произнесла Алина. Она взяла в рот головку и несколько раз провела по ней языком. – Слушай, а ты влюблялась в кого-нибудь… из своих любовников? – спросил я. – Влюблялась. – Ее распущенные волосы приятно щекотали мне живот. – Один раз. Точнее, два. – А когда это было? В первый раз… – Года три назад. Он был… – Титулярный советник? – Можно и так сказать. Приятный, интеллигентный мужчина. – Почему ты с ним не осталась? – Все было слишком сложно. Он женат, и у него дети. Я замужем, и у меня дети. И в какой-то момент мы оба… поняли, что издержки превышают бонусы. – А второй раз? – У-у-у! Вто-о-ро-о… Пришел ко мне на прием мужик с какой-то дурацкой сыпью на ногах… – Ой, я, кажется, его знаю! – Ну, должен знать. – Почему ты мне не говорила? – О чем? – О своих чувствах. Алина отстранилась и внимательно посмотрела на меня. – Ну, это как-то не принято… – Что не принято? – Ну, объясняться мужчине в любви… – Значит, мужчине объясняться женщине в любви можно, а женщине мужчине – нет? Где гендерное равенство? – Ну, я подумала, может, это будет тебя напрягать… – Балда ты! Я так нервничал первое время. Все время думал, захочешь ли ты встретиться со мной еще раз. Ты казалась мне такой… – Какой? – Мне казалось, что ты просто получаешь удовольствие от секса, но эмоционально… ты не вовлечена! – Ага! Считал меня циничной искательницей удовольствий, так? – Ну, ты же сама говоришь, что влюблялась не во всех. – Не во всех. Но с тобой вышло иначе. Я в первые месяцы ни о ком другом думать не могла. Мне казалось, у меня голова взорвется. Все время боялась Митю назвать Лешей или что-нибудь во сне сказать… – И ты молчала? – Мне казалось, тебя все устраивает и не надо… – Надо. Я люблю тебя. Поцелуй. – Я хочу, чтобы ты была со мной. Еще поцелуй. – Лешка, милый, ты же понимаешь, как все трудно… – Понимаю. Но не так трудно, что невозможно. Ну, люди же разводятся как-то. Алина поцеловала меня в живот. – Аля… – Мне так нравится, когда ты меня так называешь… – …Я впервые за долгие годы знаю, чего хочу. Не испытываю никаких страхов, никаких сомнений. И в голове ясность… – …И легкость мыслей необыкновенная, – фыркнула Алина. – Хорошо тебе! А меня прибьют. – Не прибьют! Я снова стал целовать ее губы, щеки, глаза. – Не говори мне «нет». – Я и не говорю… – тихо выдохнула Алина. Я почувствовал, как член мой затвердел окончательно и бесповоротно. – У-у-у, – протянула Алина, взяв его в руку. – Давай без презерватива… – С ума сошел! А кто потом будет с маленьким Лешкой нянчиться? – Я буду… – Ну, смотри… И Алина легко и ловко оседлала меня. Вошла меня в себя или ввела себя в меня… Черт! Не важно! Важно, что мы стали одним целым. И пропади все пропадом! Голова кружилась. Пусть… Я проснулся посреди ночи. Перевернулся на другой бок и обнаружил, что Алины рядом не было. За окном было еще совсем темно. «Часа три», – прикинул я. Я стал прислушиваться, не зашумит ли вода в ванной или в туалете. Тишина. Я сел на кровати и огляделся. Алинины вещи валялись на полу там, где она их бросила. Значит, она не ушла. Я снова прислушался. И опять ничего не услышал. Я откинул одеяло и, как был, голый на цыпочках вышел в коридор. В кухне горел свет, но оттуда не доносилось ни звука. Я бесшумно пересек коридор и осторожно заглянул в кухню. Алина, тоже голая, если не считать моей рубашки, которую она накинула на себя, не застегивая, стояла возле открытой коробки с документами профессора Заблудовского и задумчиво смотрела на лежавшие в ней бумаги. Лицо у нее было серьезное и сосредоточенное, а губы слегка шевелились, как будто она что-то читала. – Эй, – тихонько окликнул я ее, чтобы не напугать. – Ты в порядке? Алина вздрогнула и рассеянно посмотрела. Казалось, что мысли ее блуждали где-то далеко, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы вернуться… – Да, все нормально, – улыбнулась она. – Пить захотелось.