– Что-то вы очень сложное сочинили. Прямо философ сыска! Гиренко рассмеялся: – Да-да, таким примерно я вас себе и представлял. – А с чего-то это вы вообще стали обо мне что-то представлять? Меня начинала раздражать его манера вести разговор. – О, поверьте, у меня были для этого основания. – Какие же, позвольте спросить? Мы разве с вами знакомы? – Нет, лично мы с вами не знакомы, но между нами существует… определенная связь. – Что же это за связь? Я не очень понимаю… Гиренко ухмыльнулся. Судя по всему, мое раздражение его забавляло. – Мы обязательно поговорим об этом, но немного позже. А сначала я задам вам несколько простых вопросов, а вы постараетесь на них честно ответить. – Это допрос? – Нет. – Значит, я могу не отвечать? – Можете. – Мне что-нибудь за это будет? – Ммм… Нет. Но я бы на вашем месте ответил. Зачем, скажите на милость, злить Федеральную службу безопасности? – Резонно. Валяйте, давайте ваши вопросы. – Как давно вы знаете человека по имени Стивен Лейн? – Совсем недавно. – Кем он вам приходится? – Он мне приходится бойфрендом моей дочери. – А где живет ваша дочь? – Там же, где и моя бывшая жена, – в Канаде. – Ага. Мне показалось, что на самом деле Гиренко прекрасно знал и про Ксению, и про Лену, и про Канаду. И вопросы его были то ли проверочными, то ли отвлекающими. – Что нужно было Лейну от вас? «Вот тут внимание! – подумал я. – Пожалуй, это главный вопрос». Я, конечно, мог бы запереться и сказать, что мы говорили исключительно о семейных делах, но… «Могу я повредить Стивену, пересказав в общих чертах содержание нашей беседы? – размышлял я. – Да вроде бы нет. Никому ведь не запрещено обсуждать научную работу моего прадеда. Хотя кто знает? От этих людей с книжечками всего можно ожидать… С другой стороны, по уточняющим вопросам я, быть может, смогу понять, чего они ищут…» – Стив… Стивен Лейн спрашивал меня об исследованиях моего прадеда профессора Павла Алексеевича Заблудовского. – Вот как? А что именно его интересовало? Я отметил про себя, что Гиренко не спросил, в чем, собственно, состояла суть работ Заблудовского. Он был в курсе. – Его интересовало, не ведутся ли сейчас в России исследования… в этом направлении. – И что вы ответили? – Ответил, что никогда не слышал о подобных исследованиях. – Как Лейн объяснил свой интерес? – Он представляет венчурный инвестиционный фонд, который вкладывает средства в различные медицинские технологии. По его мнению, идеи Заблудовского и сегодня представляют интерес. К ним можно было бы вернуться… – Они что, хотят наладить производство лизатов? «Он знает слово. Что это? Сигнал – нам все известно?» – Он этого не исключил. – То есть речь шла об использовании… тканевых препаратов в лечебных целях? – Да, я полагаю. – А больше Лейн ни о чем не спрашивал? Гиренко спросил об этом небрежно, как будто невзначай, но по его остановившемуся взгляду я понял, что его очень интересует ответ. «Вот оно что! – подумал я. – Сторожевые псы заворочались. Они хотят знать, не интересовала ли Лейна «мертвая» вода? Может, они думают, что американцы пытаются выяснить причины смерти Манюченко? Черт, а если правда? Кто ты, малыш Стиви? Я совсем ничего про тебя не знаю. Спокойно! Дыши пореже. В этой комнате полно бацилл шпиономании…» – Нет, больше он ни о чем не спрашивал. – А почему вдруг вы так основательно взялись за изучение трудов своего уважаемого предка? – неожиданно сменил тему Гиренко. – Непосредственным поводом для этого стало предложение написать статью о профессоре Заблудовском. – От кого оно поступило? – От организаторов научной конференции, посвященной годовщине основания Казанского ветеринарного института. – Кто именно на вас вышел? – Его звали… его зовут Адель Хабибуллин. Он, насколько я понимаю, пиарщик. – Вы его знали до этого? – Нет, никогда не встречал. – А вы были знакомы с Вячеславом Любомирским? – Да, мы со Славой когда-то работали вместе. – В последнее время вы с ним общались? «Манюченко! Манюченко!» – стучало у меня в голове. – Нет, можно сказать, мы совсем не общались. – А когда вы видели его в последний раз? – Сложный вопрос. Слава погиб больше года назад. Я видел его… Мне пришлось напрячь память. – …Незадолго до его смерти… Мы случайно столкнулись в магазине. – О чем разговаривали? – Да не помню я уже! Так, наверное, перекинулись парой слов. Small talk, как говорят англичане. – Любомирский не рассказывал, чем занимался в то время? – В последние годы Вячеслав Любомирский редактировал интернет-издание «Проект-2014». И об этом было известно всем. – Я имел в виду другое. Не говорил он о каких-то расследованиях? Или, может быть, вам об этом говорили другие люди? Общие знакомые? «Черт! Кого он имеет в виду? Толубеева? Марину? Может, у Любомирских в квартире “жучки”? Куда вообще он клонит?» – А могу я спросить, к чему все эти вопросы? – Видите ли, Алексей, тут оказались затронуты некоторые… эээ… деликатные моменты, – спокойно произнес Дмитрий Анатольевич. – Мы должны во всем разобраться.