Ануш схватила наушники и сунула их в карман платья, после чего обернулась к Крячко: — Проходите, проходите в комнату. Ида Андроникян сидела в компьютерном кресле перед столом, и Станислав устроился на диване возле нее. Мать осталась стоять и уходить не собиралась, всем своим видом выражая, что намерена контролировать процесс беседы, причем контроль в первую очередь адресован дочери, а не сыщику. Крячко не считал это удачной идеей, однако напрямую возражать не стал, решив сориентироваться по ходу дела. — Ну что, Ида, — обратился он к девушке. — Поговорим? — Я вообще-то не понимаю, чего вы от меня хотите, — довольно высокомерно отозвалась та. У Иды Андроникян было продолговатое узкое лицо и близко посаженные глаза за очками с довольно толстыми стеклами. Сама она была щупленькая, не бог весть какая красавица и больше походила на еврейку, чем на армянку. Жгуче-черные волосы забраны сзади в хвост, кое-где из-под резинки выбивались кучерявые колечки, опускаясь на щеки с нежно-розовым девичьим румянцем. Крячко с первых мгновений уловил недружелюбный тон с ее стороны, но в то же время понимал, что направлено это недружелюбие не на него, что за ним кроется что-то еще. Но вот что именно, Станиславу предстояло выяснить. Обладающий способностью устанавливать контакт даже с самым, казалось бы, безнадежным в этом плане человеком, он совершенно невозмутимо отреагировал на все эти девчачьи шпильки и взбрыки и, усевшись поудобнее, сказал: — Да понять, чего я хочу, очень просто. Узнать мне нужно, куда Вероника подевалась. — Ну тут я вам ничем не могу помочь, извините! — быстро проговорила Анаида, всем своим видом показывая, что на этом разговор можно заканчивать. Крячко и ухом не повел. У него касательно этой беседы были совсем иные планы. — А я вот уверен, что можешь, — сказал он. — Интересно, как? — фыркнула Анаида. — Я ничего не знаю. С Никой сегодня вообще не общалась, видела ее только мельком. — А в прошлый раз общалась? — Ну так, перебросились парой фраз. — Это в лицее, а «ВКонтакте»? — спросил Стас, краем глаза заметив, что на айфоне у Иды открыта страница именно этой социальной сети. И хотя в Главке он считался непроходимым «чайником» в вопросах владения компьютером вообще и Интернетом в частности, этот факт уловил сразу. Вообще Станислав больше прикидывался сиволапым мужиком, чем был таким на самом деле. Роль простоватого «валенка» была ему частенько очень выгодна, поскольку хитроватый Крячко давным-давно уяснил, что так, во-первых, меньше спроса, во-вторых, собеседник при виде простачка расслабляется и позволяет вытянуть больше, в-третьих, многие нудные вещи можно переложить на плечи того, кто «компетентнее», в-четвертых… Словом, выгод такого положения полно. — «ВКонтакте» тоже ничего особенного, — сказала Анаида, сама не замечая, как постепенно начинает отвечать на вопросы Крячко. Станислав не спешил. Он, конечно, понимал, что может повести себя куда более жестко и принудительно заставить девочку давать показания. Но понимал и то, что в этом случае она будет отвечать односложно и вытянуть из нее полезных сведений не удастся. А они были у нее, эти полезные сведения, были! И именно поэтому она вела себя так отстраненно-вызывающе. — А Виктория к экзамену-то была готова? Или боялась сдавать? — спросил он. Изогнутая бровь Анаиды изогнулась еще больше. Видимо, она никак не ожидала подобного вопроса, не понимала, какое он имеет значение, и это несколько сбило ее с толку. А Крячко неторопливо шел к своей цели. — Ну экзаменов, вообще-то, все боятся, — ответила девушка. — И ты тоже? — Ну… — замялась она, покосившись на мать. — Не то чтобы очень… — А Вероника, значит, очень, — подхватил Крячко. — Ну боялась немного. Не больше, чем все. А при чем тут это? — Да вот, понимаешь, Ида, что я думаю… — доверительно проговорил Стас, в задумчивости почесав подбородок и придвигаясь поближе. — Может, она так сильно боялась не сдать экзамен, что решила из дома сбежать? — Как это? — Миндалевидные глаза Анаиды округлились. — Ну родители у нее, я так понял, люди строгие, — продолжал в доверительном тоне Крячко. — Дома постоянно держат под контролем, в лицей и из лицея возят на машине, с друзьями не дают встречаться… Никакой жизни! Представляешь, что бы они устроили, если б она экзамен не сдала? Вообще капец! — Да ну… Вряд ли. Из-за этого сбегать? — с недоверием в голосе ответила девочка. — Эх, кабы ты знала, на что некоторые подростки порой решаются, когда их родители достают! — со вздохом проговорил Крячко. — Хорошо еще, если только сбежала! А то ведь… — Он не договорил, еще раз вздохнул и покачал головой. В глазах Анаиды появилась тревога, теперь она с беспокойством посматривала на полковника. — На что вы намекаете? — нахмурившись, спросила девочка. Крячко промолчал, и она неуверенно продолжила: — Да ну… Да не может быть! Слушайте, ну что вы нагнетаете! — В каком она была настроении последнее время? — поинтересовался Крячко. — В нормальном, — пожала плечами Анаида, но призадумалась. — На родителей жаловалась? Ее мать говорила, что Вероника в последнее время совсем перестала заниматься и вообще отбилась от рук, — от души приврал Стас. — А они с отцом переживают за ее будущее и создали все условия, чтобы она нормально училась, поступила в вуз… — Ага, все условия! — Заглотнув наживку, Ида от возмущения даже подпрыгнула в кресле. — Переживают они, как же! Да они достали ее своими переживаниями! Держат ее дома, как в темнице, под домашним арестом! Даже на школьные дискотеки не отпускают, что уж там о большем говорить! Ее даже на дни рождения к одноклассникам не отпускают — скажите, это нормально?! Крячко постарался скрыть смущение, поскольку Анаида, сама того не ведая, уколола его в больное место, и, опустив глаза, разглядывал носы пушистых тапочек. Но Ида и не ждала от него ответа. Все больше распаляясь, она продолжала: — Ни в кино она с нами не ходит, ни в кафе! Вообще никуда! В лицей привезли к восьми — ровно в два забрали! И опять дома сиди до следующего утра! Мамаша повсюду ее сама на машине возит и постоянно возле нее торчит! От такой куда хочешь сбежишь! — Анаида! — предостерегающе одернула ее Ануш. — Прекрати! — Да чего прекрати? — взвилась девочка. — Совсем крыша поехала у ее мамаши! — Замолчи! — выкрикнула мать. — Человек на двадцать лет тебя старше, а ты так про нее! — Да она этого заслуживает! — разошлась Анаида, совершенно позабыв о том, что несколько минут назад не собиралась сообщать полковнику МВД вообще никаких сведений. — Если бы у меня была такая семейка, я давно бы повесилась! Ануш невольно ахнула и приложила руку к сердцу. Лицо ее побелело, а глаза наполнились смесью гнева и ужаса. Это несколько охладило пыл Иды, она попыталась взять себя в руки и уже тише произнесла: — Слава богу, у меня родители нормальные! И обо мне заботятся, а не о своих амбициях! Вы думаете, почему мамаша Веронику так дрючит? О ее будущем заботится?! Щас! О себе она заботится! Ей же важно, чтобы Вероника числилась в лучших ученицах, чтобы хвастаться перед всеми дочерью! То в художественную гимнастику ее гоняла, то в языковую группу определила, хотя у Ники к языкам способностей нет, а гимнастику она терпеть не может! Ей готовить нравится, но мамаше на это плевать, потому что это не престижно! Она помешана на престиже, из кожи вон лезет, чтобы в первых рядах быть! Директрисе уже весь мозг проела, почему ее Вероника не круглая отличница! На учителей постоянно жалуется, обвиняет их в непрофессионализме! Что, думаешь, я вру? — сверкнула она глазами на мать, которая, слушая длинный монолог дочери, все больше мрачнела. — Да я вам такое могу рассказать! — Расскажи, — попросил Крячко. Анаида глубоко вздохнула и начала… По ее словам выходило, что между Вероникой и ее матерью давно установилось полное непонимание, переросшее в стену отчуждения. Что в последнее время часто возникали конфликты, причем не только между Никой и Натальей, но и всеми членами семьи. Подробностей Ида не знала, но Вероника неоднократно говорила, что с семьей ей не повезло и она хотела бы жить в другой. — Что она имела в виду? — заинтересовался Крячко. — Ну… Вот это и имела! — довольно неуклюже пояснила Анаида. — И все-таки? Жалела, что родилась в этой семье? Хотела создать собственную? Не слишком ли рано? — Ну не прямо завтра! А в будущем! Только чтобы в семье у нее было все не так, как в родительском доме. — И что, кандидатура была? — небрежно, будто мимоходом, спросил Крячко, и от его цепкого взгляда не укрылось, что Анаида тут же закрылась и скороговоркой ответила: — Нет, конечно, просто в перспективе. Крячко почувствовал, что она недоговаривает. Если до этого Анаида рассказывала эмоционально, что свидетельствовало о ее искренности, то на последний вопрос ответила сухо и тут же продолжила: — Ну вот. И еще она говорила, что собирается уйти из дома сразу, как окончит школу. Что не станет жить с родителями, снимет квартиру и заживет одна. И еще — она не собиралась поступать в этот дурацкий институт, который прочила ей мамаша! — Вот как? А в какой? — полюбопытствовал Крячко. — Она хотела стать поваром. А впоследствии открыть свой ресторан. — Что ж, дело хорошее, — мотнул головой Крячко. — А деньги? — Какие деньги? — не поняла Анаида. — Ну чтобы снимать квартиру, учиться, питаться, одеваться, — терпеливо объяснил полковник. — Ведь если бы она ушла из дома, да еще со скандалом, родители могли и лишить ее довольствия. А на стипендию кулинарного техникума сильно не разгуляешься. Я уж не говорю о том, чтобы оплачивать жилье. В глазах Анаиды Станислав заметил замешательство и невольно улыбнулся. Им, благополучным детям, до семнадцати лет безбедно сидевшим на шее у родителей, явно не приходило в голову, что все эти джинсики, шубки, туфельки, плейеры, планшеты, айфоны и бутерброды с красной икрой не берутся из воздуха. И что без родительской поддержки им элементарно нечего будет кушать, пока они сами не встанут на ноги. Подумал также о том, что, возможно, и его дочь пребывает в таком же наивном неведении относительно реального мира… — Одним словом, этого я не спрашивала, — выкрутилась Анаида. — Я вам рассказываю то, что знаю, а вы надо мной смеетесь! — Я? Да боже упаси! — искренне заверил ее Крячко. — Просто пытаюсь разобраться, насколько серьезными были ее планы. И вижу, что не очень. Одни мечты. Дело это, конечно, хорошее, да вот только от действительности далеко. Скажи, а Вероника много времени проводит в Интернете? — А почему вас это интересует? — удивилась Ида. — Хочу понять, какой мир для нее ближе — реальный или виртуальный, — пояснил полковник. — Не беспокойтесь, — хмыкнула девочка. — Ника вполне адекватный человек. — Но Интернетом пользуется? — уточнил он. — Конечно! Как же иначе? Интернет у нее всегда с собой — на айфоне. И дома, само собой, на компьютере, — ответила Ида, посмотрев на него как на душевнобольного. Но Крячко не зря спросил про Интернет — его интересовал круг общения Вероники. Как сказала Ида, он ограничивался одноклассниками и жителями поселка Бутинино, причем никого конкретно она назвать не могла. Просто исходила из того, что жизнь Вероники протекала по маршруту лицей — дом. Поговорив с ней еще какое-то время, Стас попрощался, попросив обязательно связаться с ним, если она вдруг что-то вспомнит, и добавив, что Веронику обязательно найдут. Правда, присовокупил к этому значительно-таинственное: «Только может быть уже поздно!»