— То есть Маслова нигде не работала? — поднял бровь Гуров. — А на что же она жила в таком случае? При этих словах Эдуард Васильевич усмехнулся, а Наталья опустила глаза, после чего ответила: — Она говорила о каком-то таинственном покровителе. Но мы его никогда не видели… — Не знаю, что уж там за покровитель, — скептически скривился Крайнов. — Между прочим, Эдик, мы здесь живем-то благодаря ей! — с укором возразила Наталья. — Господи, бедная! Бедная моя! — снова запричитала она. — Что вы имеете в виду? — заинтересовался Гуров. — Насчет «благодаря ей»? — Это она познакомила нас с Рокотовыми, и Вадим пробил для нас место — он какой-то там чиновник по строительству. Сюда ведь просто так не пробьешься! Места на вес золота, — шмыгнув носом, ответила Наталья. — Ну да, ну да, — неохотно согласился Крайнов. — Только она потом запарила сюда приходить, и почти всегда навеселе. И деньги постоянно у тебя клянчила! — Да, что было, то было. Но это объяснимо — живет одна, делать нечего, личная жизнь не складывается. А темперамент у нее очень даже… При этих словах жены Крайнов тяжело вздохнул и обхватил руками голову. По его виду можно было сделать вывод, что разговаривать и даже слушать что-то о Масловой он не хочет и терпит только потому, что имеет уважение к ушедшим из этого бренного мира. — Я подкидывала ей денег, — продолжила Наталья. — Жалко было ее. Но не очень много — так, сколько могла. Муж снова тяжело вздохнул. — У нее были враги, проблемы? — спросил Гуров. — Если и были, то мы о них не знаем. Хотя проблемы у нее были постоянно — одну из них, как я поняла, вы помогли решить ей два дня назад. В смысле — с гаишниками… — А что за отношения у нее с Рокотовыми? Почему она имела на них влияние? — Ну влияние — это, наверное, громко сказано, — возразила Наталья. — Просто они давно знакомы с Алевтиной — дружили еще с молодости. Вот я и попросила Дину… ну… замолвить за нас словечко. — Товарищ полковник, вы это… — повернулся к Гурову глава семейства, — сходили бы к Рокотовым — они знали Дину лучше, чем мы. Все же Алевтина, насколько я знаю, знакома с Диной гораздо дольше. Он настойчиво переадресовывал полковника Рокотовым, явно желая избавиться от постороннего присутствия и переложить хотя бы часть свалившихся на него проблем на их плечи. Но Гуров и не возражал. Он и сам понимал, что Рокотовы могут оказаться свидетелями более полезными, чем Крайновы, и решил сразу же воспользоваться этим советом — посмотрев на часы и оценив, как быстро темнеет за окном. Последний разговор вечером в понедельник, когда за окном уже смеркалось, а Мария уже два раза поинтересовалась у Гурова, собирается ли он сегодня возвращаться домой, у полковника с Петровки произошел в коттедже семьи Рокотовых. Здесь семейство тоже было в полном сборе, только сын Виталик, совершенно ненужный теперь Гурову, спокойно сидел в своей комнате и занимался своими делами, а папа Рокотов буквально столкнулся с Гуровым в дверях — он вместе с каким-то важным полным господином уезжал по делам. Гуров еще отметил тот факт, что перед коттеджем Рокотовых был припаркован новенький джип. Очевидно, автомобиль принадлежал как раз этому человеку. — Аля, я буду дома в десять, — поднял указательный палец Рокотов, обращаясь к жене. Алевтина в ответ на это скорчила скептическую мину и махнула рукой: — Да хоть в двенадцать! Я в последнее время устала от тебя. Дай отдохнуть. Рокотов покачал головой, не найдясь что ответить, а важный господин церемонно простился с хозяйкой, поцеловав ей руку. Гуров хотел, чтобы Рокотов тоже остался, однако понял, что, скорее всего, он будет бесполезен — судя по словам Натальи Крайновой, Дина общалась только с Алевтиной. И еще — судя по нюансам общения в семье, он понял, что муж Алевтины — классический «подкаблучник». Даром что важная шишка в министерстве строительства. Что ж, такие ситуации не редкость — большой начальник, умело руководящий сотней людей, дома тушуется, теряется перед властной супругой. Однако такие браки, опять же по наблюдениям Гурова, одни из самых крепких. Во всяком случае, куда крепче тех, где каждый пытается тянуть одеяло на себя и стучать кулаком по столу. Когда мужчины вышли, он выждал паузу и, глядя прямо в глаза Алевтине, сообщил: — Убита ваша подруга Дина Маслова. Алевтина нервно дернула плечом, поиграла бровями и развела руками: — Ну, можно сказать, что Дина доигралась. Рокотова пригласила Гурова пройти на кухню, где достала бутылку коньяка и разлила в две рюмки. — Давайте выпьем. Ну, типа, за упокой, как это принято. Гуров не стал отказываться, но свою рюмку только пригубил. Алевтина же выпила свою полностью, поставила рюмку на стол и произнесла: — Ну рассказывайте, как это произошло. Что, это связано с исчезновением Вероники Крайновой? — Связано в том смысле, что произошло это совсем недалеко от вас, в селе, где, собственно, Вероника все эти дни и пряталась от матери. — От Наташи? — слегка удивилась Рокотова. — Хотя, впрочем, да — там же сложные отношения! — А что вы имели в виду, сказав «доигралась»? — А то и значит, — вздохнула Алевтина, — она ведь вела распутный образ жизни. Поэтому то, что с ней произошло, нисколько не удивляет. Что, ее кто-то по башке стукнул, да? Или ножом ткнул? — Нет, скорее прострелил голову, — ответил Гуров. Рокотова на миг застыла. — Вот это несколько удивительно. Хотя… Вы говорите, это произошло в селе? Так ведь там сплошные алкаши, уголовники… Целые династии криминальные — один отсидел, вернулся, а брат его или сын за ним пошел. Там ведь такой контингент… Я ей говорила, и не раз, — что ты туда шатаешься? — А она туда шаталась? — полюбопытствовал полковник. — Весьма часто… — не задумываясь, ответила Рокотова, но потом все же поправилась: — Ну не часто, а так, время от времени. — То есть она приезжала в гости к вам или к Наталье, а потом отправлялась от вас в село? — Ну примерно так и было. В гости она приезжала в основном к Наталье. Потому что я-то и отшить довольно грубо могу, она часто обижалась на меня. Но я не люблю эту всю пьяную бабскую болтовню. Так что больше она с Наташей общалась. Но и та тоже, по большому счету, ее с трудом терпела. — А чего она туда шаталась? — Лев Иванович, а зачем одинокая пьющая женщина шатается? Чтобы выпить… Ну и с кем-то, значит… Ну вы понимаете… — Неужели в Москве не находилось подходящего для нее общества? — Я же не говорю, что она каждый день здесь торчала! Ну где-то пару раз в месяц. Может, у нее в селе знакомый был — алкашей там много. — Но все же, все же… — никак не мог взять в толк полковник. — Дина ездит на такой красивой машине, московская барышня — и вдруг сельские алкаши! — Когда хотелось выпить, тут уж не до выбора, — отрезала Рокотова. — С деньгами у нее постоянно были перебои. На рестораны уже давно не хватало, закупаться в столичных магазинах тоже дорого. И вообще, Дина — она же эмоциональная, шалопутная, любящая всякого рода ерунду, болтовню ни о чем. Посудите сами — семью не создала, детей не родила, учиться не стала. Все отсюда и идет. А когда нет денег — тогда и самогон за двести рублей в помощь, к тому же, говорят, самогон в селе хороший… Я, конечно, сама не пробовала, — на всякий случай добавила Алевтина и, выдержав паузу, решила смягчить свои оценки: — Нет, Дина весьма приятная в общении женщина… Но когда трезвая, а в последнее время это было большой редкостью. Вот и получается, что, наверное, с кем-то не тем выпила. — Вы давно ее знаете? — Да, весьма давно. — С детства? — уточнил Гуров. — Нет, скорее с юности, — вздохнула Рокотова. — Даже затрудняюсь вам сказать, где мы познакомились. Скорее всего, в какой-то компании. Она тогда была молодая, вся такая яркая, общительная. Смеялась много. А я, наоборот, немного зажатая. Наверное, поэтому и подружились. Правда, потом я вышла замуж, и общаться мы стали гораздо реже, бывало, даже по два года не виделись. Как-то раз она позвонила и попросила помочь со строительством коттеджа в нашем поселке своей новой подруге. Это оказалась Наталья Крайнова. Собственно, с ней она сдружилась гораздо больше. Со мной продолжала общаться скорее по инерции. — А вчера она к вам не заходила? — Нет, только звонила. Но она опять была пьяна, и я не стала с ней долго разговаривать, сослалась на семейные дела, и она отстала. И тут Гуров вспомнил про машину, которая вроде как преследовала его, когда он подвозил Дину после того, как ее остановили гаишники. И вроде бы эта же самая машина мелькала совсем недалеко отсюда — а конкретно там, где полковник вечером встретил Дину на дороге. Похоже, этим автомобилем следует заняться всерьез… Глава шестая «Боже, боже мой! Какой ужас! Я же этого не хотела!» — звучало в голове Вероники, бежавшей, не разбирая дороги, прочь от сельского дома, где на крыльце лежала окровавленная тетя Дина. «Что делать? Что делать?» — бился в голове второй вопрос, ответа на который у Вероники пока не было. Параллельно она окидывала взглядом окрестности, казавшиеся ей сейчас пугающими и зловещими. Вероника была одна, почти что в незнакомом месте, оглушена тем, что произошло, и повиновалась, можно сказать, инстинктам. Взяла ли она телефон? Да, вроде бы он здесь, во внутреннем кармане курточки. Что еще? Что говорил Вова? Господи, почему он ушел?! Ну почему он ушел?! Ах, ну да, она же сама настояла на том, чтобы он погулял хотя бы часок. Выходит, сама виновата в том, что произошло! Так все же, что он говорил? Что нельзя высовываться без нужды из дома. Но как можно было оставаться там? Да и нет вроде никого вокруг. По телефонам найти их не могут, так Вова говорил. Да, он наказывал никому не звонить. Но было так страшно, что она не удержалась и позвонила тете Дине… Блин, зачем, ну зачем она это сделала?! Все, больше невозможно, надо набрать Вову! Немного отдышавшись, Вероника отошла от дороги к каким-то кустам, вытащила телефон и набрала на нем цифру 1 — именно так обозначил себя Вова, когда вручал ей два дня назад этот телефон с какой-то, как он выразился, «левой симкой». Однако Нику ждало разочарование — абонент был недоступен. Ах, ну да — Вова же говорил, что отправляется на важный заказ и телефон его может быть выключен. Внезапно Вероника чуть не вскрикнула — по проселочной дороге двигалась машина, ярко освещая все впереди своими фарами. Но люди, которые были в машине — а она увидела, что там сидело несколько парней, — ее не заметили только потому, что именно в этот момент ей пришло в голову набрать Вову, для чего она отошла к кустам. Бешено колотившееся сердце чуть успокоилось, когда машина скрылась в направлении села. Девушка пошарила по карманам — ага, деньги у нее есть. Это уже хорошо. Нужно добраться до трассы и там ловить удачу. Оставалось всего каких-то пятьсот метров. Она хотела положить телефон снова в карман, но чуть замешкалась. А что, если?.. В конце концов, отец ее понимал гораздо лучше, чем мать, хотя и общались они очень редко — Эдуард Васильевич бывал дома, что называется, наездами. Вероника знала, что отец поехал в Подмосковье — но вдруг он в офисе, в Москве? Он довольно часто так делал, ссылаясь на всякие неотложные дела. Телефон отца, как и телефоны матери и тети Дины, Вероника знала наизусть. Поэтому, подумав немного, набрала номер. Ответом были длинные гудки… А, ну да, он видит, что номер незнакомый, поэтому не отвечает. Что делать? Если Вова не отвечает, значит, вступает в действие план Б — как он и говорил, то есть они должны встретиться завтра в Зеленограде — вернее, на станции Крюково. Но до этого надо же где-то перекантоваться! Вероника рассчитывала как-то убедить отца в правильности принятого ею решения. Возможно, это было глупо, но она подумала именно так в тот момент, когда на трассе остановилась машина, за рулем которой был мужчина, а рядом сидела женщина. Семейная пара благожелательно позволила Веронике разместиться на заднем сиденье и вступила с ней в разговор. Вероника сообщила, что поссорилась с парнем, поэтому едет обратно в Москву к родителям. Женщина два раза уточнила, не случилось ли с пассажиркой чего-нибудь нехорошего, намекая на сексуальные приставания, но Вероника отмахнулась и сказала, что «он просто козел, и все». Данное объяснение удовлетворило семейную пару, и она пожелала девушке счастливого пути, высадив ее у ближайшей к МКАД станции метро. Офис отца располагался не так далеко отсюда, но все же нужно было проехать три остановки на метро или взять такси. В такой поздний час Веронике пришлось воспользоваться именно такси. Впрочем, все прошло довольно гладко — деньги у нее были, а таксист не стал интересоваться, какого черта такая молодая девчонка разъезжает одна по ночной Москве. Выйдя у офиса отца, она взглянула на окна — здесь Вероника была несколько раз и примерно знала, где расположен отцовский кабинет, однако там было темно. Правда, ей показалось, что какой-то слабый свет пробивается сквозь шторы. Она снова набрала номер отца, но он не отвечал. Вероника оглядела парковку перед зданием и обрадовалась, заметив знакомую машину и знакомые номера. «Он здесь!» — торжествующе подумала девушка и попробовала открыть дверь. Однако она была закрыта, и Вероника снова набрала отцовский номер. Ответа по-прежнему не было. Не оставалось ничего другого, как снова поймать такси и поехать уже в то место, где она могла спокойно провести остаток ночи. Правда, определение «спокойно» не слишком подходило к той ситуации, в которой Вероника оказалась. И только из круглосуточного «Макдоналдса», откуда никого не выгоняли, она сумела дозвониться отцу… — …Вот и все! — обнял Веронику Вова, когда они устроились на уединенной скамье электрички, в хвосте последнего вагона. — Ничего не бойся, все будет нормально. Устроимся в Питере, снимем квартиру, это уже на мази, я обо всем договорился. Я сдам сессию, переведусь на заочный, откроем бизнес — возможно, даже попробуем завязаться с Финляндией. Это тоже реально, я тебе об этом говорил… С экзаменами твоими тоже что-нибудь порешаем. Все это решаемо. Ты пойми — все ре-ша-е-мо! Вероника слушала и машинально кивала, но одна мысль не давала ей покоя. — Тетя Дина! Вова, ты забываешь про тетю Дину! Ольшанский вздохнул. У него с языка были готовы сорваться сейчас тысячи упреков подруге за то, что она вообще позвонила Дине в ту ночь, вообще решила «запалить» все дело, звонила отцу и так далее, и тому подобное. Но он не стал этого делать — Вова вообще для своего возраста был удивительно сдержанным и даже мудрым парнем.