– Мне прислал его констебль из участка в Холборне, – ответил Джейми, потирая переносицу. Его плечи были напряжены, а в глазах читалась усталость. ↫А ведь я был уверен, что меня ждет отличный день. Так все замечательно начиналось. О, как я ошибся… В тот момент мне хотелось, чтобы все как можно скорее закончилось, и я мог пойти наконец спать. – И украденный предмет имел большую ценность? – Уокер отпил глоток кофе и глазами сделал знак констеблю. Тот поспешно поставил свою кружку и достал блокнот. – Да. Это был металлический контейнер в форме цилиндра, блестящий, новенький, высотой около тринадцати с половиной дюймов, – Джейми отмерил некоторое расстояние пальцами. – А по весу чуть меньше двух фунтов. – А что в нем было? – осведомился констебль, который быстро-быстро делал заметки в своем блокноте. Джейми нервно пригладил волосы. – Не знаю. Но полагаю, что те, у кого сейчас находится контейнер, точно это знали. Позже Джейми признался мне, что это беспокоило его больше всего. Потому что он подозревал, что воры вернутся за чертежами или записной книжкой И в этом он, к нашему общему огорчению, оказался чертовски прав. 8. Сила больших шляп Суббота, 13 декабря 1890 года Я сидела на мягкой скамье у углового окна, на коленях у меня лежало карманное издание правил поведения молодых леди в высшем обществе авторства лорда Гленвуда. Я еще ни слова оттуда не прочитала. Но каждый раз, когда в комнату входила Сисси, которая, похоже, очень меня смущалась, и взбивала подушки или расставляла новые свечи, я перелистывала одну страничку, создавая видимость бурной умственной деятельности. Это был очень эффективный метод притворства, так как сегодня Сисси особенно беспокойно расхаживала по дому. На другом конце комнаты в кресле сидел Клиффертон. Он уже составил несколько инструкций для персонала к сегодняшнему вечернему приему. И конечно же, по чистому совпадению сел он именно так, чтобы внимательно следить за мной. Опять вошла Сисси, чтобы протереть пыль, и я перелистнула очередную страницу. Снаружи шел снег и явно не собирался прекращаться. Но было, по крайней мере, уже не так холодно, как два дня назад, и снег изо всех сил старался удержаться на влажной земле. Клиффертон многозначительно покашлял, и я снова перевела глаза в книгу. Если что-то не случится в ближайшее время, я умру со скуки. Даже для университета мне сейчас много делать не приходилось, поскольку семестр официально закончился, а на зимние каникулы мы не получили никаких заданий – конечно, разве же слабый женский дух выдержит дополнительную нагрузку? Осторожно, сарказм! Клиффертон вышел из комнаты вместе с Сисси, и я опустила книгу, но тут же снова поднесла ее к глазам, так как вошла сама моя благодетельница, мисс Брэндон-Уэлдерсон. Пребывала она, по-видимому, в распрекрасном настроении. Она величаво прошествовала по комнате, наверное, искала своего дворецкого. Ее волосы были уложены в высокую прическу, а каждое волокно платья цвета морской волны переливалось, как перо павлина. Если кто и мог носить подобное, то только она. Ей было слегка за тридцать, но никому и в голову не пришло бы назвать ее старой девой. Она не собиралась выходить замуж, не позволяла ни одному мужчине собой командовать и не намеревалась носить приглушенные цвета, как это было заведено в светском обществе. Она была абсолютно свободной женщиной, насколько это, конечно, возможно, и я восхищалась ею за это. Может, она обладала и не самым чутким характером, но, без сомнения, привлекала окружающих своей особой манерой общения. Она стремилась быть услышанной и утвердиться в мире, где правили мужчины. Это делало ее прекрасным образцом для подражания. Я знаю, что никогда не стану такой, как она, мы расходимся во мнениях по многим вопросам. Ее путь – образование, а я хочу связать дальнейшую жизнь с политикой. Но если мне в ближайшем будущем удастся побороться за права женщин так, как это делает она, для меня это будет лучшей наградой. Улыбка исчезла с лица мисс Брэндон-Уэлдерсон, когда она заметила меня у окна. Она строго поджала губы, однако во взгляде уже не читалось холодности, как два дня назад. Она сердилась на меня. И имела на это полное право. По крайней мере, с ее точки зрения. Сначала я подумала, что причиной этому было мое слишком позднее возвращение домой. Когда полицейские зафиксировали все факты и пообещали нам с Джейми разобраться в этом деле, обратно до Парк-стрит я добиралась в кэбе. Мисс Брэндон-Уэлдерсон, конечно, очень рассердилась. Однако после ее гневной обличительной проповеди, в процессе которой ее глаза покраснели, а волосы растрепались, я поняла, что злится она вовсе не поэтому. Оказывается, когда я с Джейми поехала в Ист-Энд, в особняк в Вест-Энде прибыл посыльный от мистера Рида, который передал мисс Брэндон-Уэлдерсон небольшую коробку. В ней лежала пара моих ржаво-красных перчаток из козьей шерсти и записка от заведующего библиотекой, в которой он написал все, что обо мне думает, и требовал, чтобы я у него больше не появлялась. Я, похоже, обронила их во время нашей стычки. Ух, как же подло было с его стороны послать перчатки моей покровительнице![9] Это из-за него я сейчас была вынуждена читать очередное пособие о хороших манерах, из-за него на меня поглядывали с неодобрением, если не сказать – с осуждением. Я бы, конечно, признала, что сама была во всем виновата, вела себя как разъяренная фурия. Но, во-первых, мистер Рид заслуживал моего праведного гнева, а во-вторых, мисс Брэндон-Уэлдерсон, по сути, рассердилась лишь потому, что сама была тайно влюблена в библиотекаря. Теперь-то я могу откровенно сказать, что все в итоге сложилось как нельзя лучше. Однако об этом чуть позже. Я продолжала притворяться, что прилежно читаю. Мисс Брэндон-Уэлдерсон многозначительно молчала, показывая, как она разочарована во мне. По крайней мере, она больше не уговаривала меня пойти с ней на рождественский бал Винтерглоу, который должен был состояться через неделю. Несмотря на то, что обычно я ходила на все светские мероприятия, конкретно балы не любила. Прошлогодний рождественский бал обернулся абсолютной катастрофой. И в этом году организаторы тоже настаивали на том, чтобы я явилась в сопровождении кавалера. И с кем же я, по их мнению, должна идти на этот бал? Однако я чувствовала, что атмосфера становилась все более гнетущей, и уже собиралась прервать молчание, но тут в комнате в очередной раз появилась Сисси, и это, несомненно, спасло меня от позора, потому что я наверняка выдала бы какую-нибудь глупость. – Тысячи извинений, леди, – едва сумев перевести дыхание, выпалила Сисси и оперлась на дверной косяк. – Пришел офицер полиции. Он желает поговорить с мисс Хеммильтон, – ее голос звенел от волнения, и она испуганно переводила взгляд с меня на мисс Брэндон-Уэлдерсон и обратно. Я тоже не на шутку испугалась, когда до меня дошел смысл этих слов, и постаралась не думать о том, что подумает обо мне мисс Брэндон-Уэлдерсон, если меня вдруг арестуют. Ведь тогда и с политической карьерой, которая еще даже не началась, можно заранее попрощаться. Тут же распахнулась дверь из соседней комнаты. – Что она успела натворить? – зарычал Клиффертон, влетая в комнату, словно собираясь объявить, что он всегда знал, что эта Элиза, девчонка из сточной канавы, окажется преступницей. Этот человек просто ненормальный! Я уже хотела возмущенно открыть рот, как меня внезапно опередила мисс Брэндон-Уэлдерсон. – Это злонамеренное обвинение, мой дорогой, не забывайтесь, пожалуйста, – процедила она отнюдь недружелюбно, в частности – обращение «мой дорогой». Это неожиданное заступничество меня немного успокоило и дало время собраться с мыслями. Почему, собственно, со мной хочет поговорить полицейский? Возможно, это было связано с инцидентом в мастерской Джейми Леннокса. Я отложила в сторону ненавистную книгу, поднялась с мягкой скамьи и поправила свое простое послеобеденное платье. – И где же он? – спросила я Сисси, и она молча указала на вестибюль. Разумеется, в такую погоду нельзя было заставлять офицера столичной полиции ждать за дверью. Я глубоко вдохнула и, стараясь не встречаться взглядом с Клиффертоном, направилась к двери. В вестибюле меня ожидал сержант Джеймс Джеральд Уокер. Он повернулся ко мне, скрестив руки за спиной. Мгновение мы молча смотрели друг на друга. Я была очень удивлена новой встрече, потому что не ожидала увидеть его так скоро. А ему, похоже, было все еще трудно поверить, что я действительно могу жить в таком роскошном особняке. Впрочем, я не могу его за это винить. Мне и самой до сих пор в это не верится. – Доброго дня, сержант Уокер, – официальным тоном поздоровалась я, зная, что Клиффертон и мисс Брэндон-Уэлдерсон наверняка стояли сейчас за дверью и подслушивали. Похоже, дело действительно было в этом загадочном взломе мастерской. У него имелись ко мне еще какие-то вопросы? Уокер быстро подошел ко мне. – Элиза, я здесь из-за вашего друга, – проговорил он, понизив голос, будто знал о подслушивающих, оставшихся за дверью. – Моего друга? – рассеянно переспросила я, сбитая с толку этой внезапной таинственностью. – Мистер Леннокс, – подсказал он, и меня в тот же миг охватило совершенно неприятное чувство. Не потому, что он считал нас с Джейми друзьями, а потому, что он бы и не пришел, если бы не случилось что-то плохое. – С ним все хорошо? Грабители вернулись? – ахнула я, и голос мой прозвучал несколько громче, чем я ожидала. Внутри все сжалось, и я едва могла дышать. – Нет-нет, – Уокер нервно сглотнул, переминаясь с ноги на ногу. – Я сейчас веду дело о взломе, собирался отправить запрос в участок Холборна, надеялся получить больше информации о том, что украли из этого чемодана, – он говорил быстро, и я старалась слушать очень внимательно, чтобы ничего не упустить. Никогда еще не видела Уокера таким серьезным. Узел страха в груди стягивался все сильнее. – Однако полицейский, с которым я разговаривал, сообщил, что они сегодня утром обнаружили, что чемодан был похищен из их камеры хранения. Сейчас Джейми Леннокс арестован за кражу. Я испуганно вытаращила глаза. – Арестовали? – вырвалось у меня, и голова сразу же закружилась. Мы с Джейми едва познакомились, и все же с первого же мгновения он запал мне в душу. Я хорошо чувствую людей, чувствую, с кем мы подружимся, а с кем нет. То же самое было с Анимант. Одна фраза – и я поняла: вот он, мой человек. А вы верите в дружбу с первого взгляда?