Аббат Истни, похоже, огорчился: – Но нет никаких опасностей, мадам. И подумайте, как это выглядит для окружающих: мать и дети короля ищут убежища в святилище, в самом этом факте содержится неприкрытый намек, что милорд Глостер так недоброжелательно настроен по отношению к вам, что вы чувствуете исходящую от него угрозу. Это для него очень неприятно и обидно, ведь управление королевством доверил ему ваш супруг. Вы не передумаете? – Ни за что, – заявила мать. – Вы, отец аббат, и другие можете поддаваться на уловки этого человека, но я считаю его своим врагом! На следующий день Елизавета пыталась сосредоточиться на чтении книги, но мать без конца терзала себя рассуждениями о том, где же Дорсет, и отвлекала ее. Лицо королевы просветлело и исполнилось полного надежды ожидания, когда в комнату вошел аббат Истни: – Ваша милость, я узнал, что короля поселили в Тауэре, как полагается по обычаю будущему монарху перед коронацией. Королевский дворец в Тауэре был одной из любимых резиденций отца. Елизавета помнила много счастливых моментов, связанных с этим местом. Нэду там понравится, хотя, вероятно, ему будет немного одиноко. Вот если бы все они могли поехать туда и находиться рядом с ним. Мать заломила руки: – Ну конечно. Это мощная и неприступная крепость. Где лучше замуровать беззащитного ребенка? – Мадам, прошу вас! – с непривычной строгостью произнес аббат Истни. – Совет одобрил его пребывание там. И я могу добавить, что лорды начинают нервничать из-за вашего упорного нежелания покинуть убежище. Это плохо отражается на лорд-протекторе. Люди говорят, что он недостаточно заботится о вашей чести и безопасности. На этом основании они строят самые худшие предположения. – Мне нет дела до того, что говорят люди. Я не выйду отсюда и не подвергну своих детей опасности. Двое моих сыновей уже у него в руках! Сесилия обняла ее. Плечи королевы вздымались. – Прошу вас, матушка! – взмолилась Елизавета, вставая перед нею на колени. – Давайте уедем отсюда. Я уверена, что все будет хорошо. Милорд Глостер так обрадуется, когда увидит вас снова при дворе, что, я не сомневаюсь, он превзойдет себя, чтобы оказать вам почетный прием. – Нет! – Мать была непреклонна. – Вы считаете, я преувеличиваю опасность, но мне кажется, что вы ее преуменьшаете! В конце мая Елизавета стала свидетельницей того, как депутация советников явилась в Чейнигейтс, лорды встали на колени перед королевой в Иерусалимской палате. – Ваша милость, – заговорил один из них, – лорд-протектор просит вас покинуть святилище вместе с детьми и гарантирует вам безопасность. Вы не вернетесь с нами ко двору? Елизавета молилась, чтобы мать уступила их просьбе, но увидела, что та сердито поджала губы. – Вы считаете меня дурой?! – воскликнула королева. – Я не покину это место, пока милорд Глостер волен причинять зло мне и моим родным! Он посадил в тюрьму моих брата и сына. Разве это не доказательство его злонамеренности? – Он заключил их в тюрьму, мадам, так как опасается, что вся злонамеренность исходит от вас и вашей семьи, – смело заявил один из советников. – Но он хотел бы примириться с вами, чтобы вы могли наслаждаться жизнью в почете и уважении как вдовствующая королева. Он не намерен причинять вам зло. – Как я могу верить его словам? Он негодяй! И я не позволю так легко отделаться от меня, отправив на покой. Елизавета в ужасе смотрела, как мать разрыдалась, и поняла, что та не просто дает волю чувствам, а по-настоящему напугана. – Тогда, мадам, мы можем заключить лишь одно: вы враждебны к лорд-протектору и он прав, что опасается вас и ваших родственников. Прошло несколько дней. Наступил июнь, погода стояла теплая. Елизавета часто брала стул, книгу и выходила во двор дома аббата, где Йорк и ее сестры играли в свои игры. Однажды ближе к вечеру, вернувшись в дом умыться перед ужином, Елизавета услышала, как аббат тревожно и настоятельно разговаривает с матерью. – Ваша милость, лорд Гастингс сказал мне сегодня, что Глостер приказал городу Йорк собрать войска, чтобы идти на Лондон против вас, ваших родных и сторонников. Глостер полагает, что вы все время имели намерение избавиться от него, милорда Бекингема и старой королевской крови в этом королевстве. – Вот вам и доказательства, если они были нужны, его глубокой ненависти ко мне и ко всем моим ближним. – Мать говорила, едва сдерживаясь. – С чего бы мне желать избавления от старой королевской крови в этом королевстве, когда она слилась с моей в жилах короля? И какой вред мы можем причинить Глостеру теперь? Я в святилище, без власти, а мои родные разбежались кто куда, одни в тюрьме, другие скрываются. Наконец этот изменник выдал себя. Он делает меня козлом отпущения за свои темные дела. Эти обвинения просто предлог, чтобы утвердить свою власть военной силой! Повисла пауза, и Елизавета затаила дыхание. – Честно говоря, мадам, я обеспокоен, но, боюсь, вы сами навлекли на себя эту беду. – Я, беззащитная женщина? – Не так давно вы могли распоряжаться всем. Едва ли тогда вы были беззащитны, простите меня, скорее вас можно было принять за врага. Наверное, милорд Глостер опасается, что, проводя время здесь, вы готовите заговор и тайно подстрекаете своих сторонников. – Каких сторонников? Он разделался со всеми, кто мог бы помочь мне! – Дорсет до сих пор на свободе. И вы не можете отрицать, что надеетесь на его содействие в отнятии власти у Глостера. – Если он способен найти поддержку. – В том-то и суть. Намерения имеют значение. Мой совет вам: оставайтесь теперь здесь. Раз войска двигаются с севера на юг, тут для вас самое безопасное место. Поняв, что аббат уходит, Елизавета поспешила вниз по лестнице, сердце у нее колотилось, она вспоминала слова матери о том, что святилища тоже подвергаются нападениям. Неужели дядя Глостер зайдет так далеко, имея за спиной военную силу? Она не могла в это поверить. Через неделю, когда они уже собирались ложиться, появился аббат: – Простите, что беспокою вас так поздно, ваша милость, но тут пришел один джентльмен, который хочет поговорить с вами. Истни отошел в сторону, чтобы пропустить вперед мужчину в накидке и со свечой в руке. Когда незваный гость откинул капюшон, Елизавета узнала лорда Гастингса. – Ваша милость. – Он встал на колени перед королевой и попытался поцеловать ее руку, но она отдернула ее и прошипела: – Я не принимаю тех, кто предает меня. – Мадам, я не предатель. Я верно служил покойному королю и буду так же служить его сыну. А пришел сюда, так как должен поговорить с вами, и это потребовало многочисленных уловок, дабы обойти бдительный надзор людей Глостера, которые следят, кто входит в святилище и выходит из него. Я пришел разоблачить намерения Глостера. Боюсь, он нацелился на трон. – Нет! – взвыла мать; ее холодность как рукой сняло. – Именно этого я и боялась! – Почему вы так считаете, милорд? – спросил аббат Истни. – Я полагаю, эти войска вызваны с севера, чтобы устроить переворот. Многие при дворе подозревают, что амбиции Глостера сфокусированы на короне. – Полагаете? Подозревают? Это не улики и не доказательства, – зло проговорил аббат. Гастингс сердито глянул на него: – Пока есть малейшие сомнения в его намерениях, мы должны быть настороже. И я искренне убежден, что столь высокоценимая в прошлом верность Глостера брату теперь ничего не значит, тогда как я, преданный королю Эдуарду, а теперь – его сыну, оттеснен и забыт. Мое мнение ныне ни во что не ставят. На меня повышают голос в Совете. Бекингем там слышнее всех. Они не желают терпеть ни малейшего несогласия, и я боюсь, что Глостер видит во мне препятствие для достижения своих целей. Мадам, я знаю, у вас нет причин любить меня, но я ваш друг и настоятельно прошу вас прислушаться к моим словам. Клянусь, я сделаю все, что в моих силах, дабы поддержать и защитить права короля. Мать схватила его за рукав: – Вы хотите сказать, что мой сын в опасности? – Не буду лгать вам, мадам, боюсь, это так. Но я уберегу его, обещаю. Елизавету затрясло. Она молилась о том, чтобы Гастингс ошибался. – Будем надеяться, что ваши тревоги безосновательны, – сказал аббат, которого доводы Гастингса явно не убедили. Мать не спала всю ночь и жалобно плакала. – Я чувствую себя такой беспомощной, – сквозь всхлипы говорила она. – Инстинкты побуждают меня защищать Нэда, но я не могу быть рядом с ним. Даже если я покину святилище, меня к нему не подпустят. – Она разразилась новым потоком слез. Елизавета не знала, что и думать. Лорд Гастингс был одним из ближайших друзей ее отца. Стоит ли доверять его предчувствиям? Или он просто злится, что ему пришлось уступить свое место Бекингему, и жаждет возвращения к власти? Мать считала, что именно он выдал ее планы дяде Глостеру и у него определенно не было причин защищать Вудвиллов. Но почему-то Елизавета верила, что Гастингс им друг, как бы он ни ошибался относительно дяди Глостера. Но почему же аббат Истни так скептически настроен? Как же хотелось принцессе, чтобы эта ужасная ситуация разрешилась. Тогда можно будет покинуть святилище и зажить нормальной жизнью, и еще она не желала плохо думать о дяде. Казалось невероятным, что он может питать такую злобу к ее матери или собирается отнять трон у Нэда, особенно после того, как было столько сделано для его приведения к власти в качестве короля. Елизавета продолжала верить в честные намерения Глостера. Только жизнь с человеком, убежденным в обратном, заставляла ее сомневаться. В середине июня Елизавета и Сесилия наконец уговорили мать посидеть с ними во дворе. День стоял прекрасный, и дети завели шумную игру в пятнашки. – Тише! – прикрикнула на них мать. – Вы мешаете отцу аббату! – (Но они продолжали носиться, не слушая ее.) – Ну ладно. – Она слабо рассмеялась. – Они еще маленькие, что с них взять, когда им никуда не выйти отсюда. Елизавета сидела на солнышке и ощупывала рукой лежавшее у нее в кармане письмо лорда Стэнли, которое ей вчера передал аббат. Не стоит беспокоиться, писал Стэнли. В Совете возникли разногласия, но все решено честь честью с коронацией Нэда, и сам он тщательно следит за всем происходящим. Если он чем-то сможет быть полезен ей и королю, то без колебаний сделает это. Приятно было узнать, что и Стэнли, и Гастингс ждут их при дворе, а Стэнли к тому же вовсе не держался таких пессимистических взглядов, как Гастингс. Йорк расшалился и стал дергать Анну за волосы, когда поймал ее. Девочка в отместку шлепнула его, и дело дошло до того, что Елизавете пришлось разнимать их. – Поиграйте во что-нибудь другое! – велела она. – Играть больше не во что, – с вызовом ответил Йорк. – Вот если бы Нэд был здесь. Ненавижу играть с девчонками. Мне скучно. – Тогда мы займемся уроками, – сказала Елизавета. – О, я кое-что придумал, – быстро ответил мальчик. – Давайте поиграем в прятки. Прятаться особо было негде, так что они вскоре бросили эту затею и снова начали бегать вокруг, пока Екатерина не налетела на аббата, который появился в проходе под аркой.