– Ну, па-ап, ты мне так всех невест распугаешь, – сказал Андрей, помогая Элле снять верхнюю одежду. – Ой, смотрите, какой гоголь, как будто они за ним толпами бегали. Поверьте мне, Эллочка, вам попался порядочный зануда, не то что я в молодости. Балагур, массовик-затейник, а этот, скукота да и только, – он махнул рукой на сына и, осторожно приобняв девушку за талию, повёл в гостиную. – Смотрю, отец сегодня прям в ударе, – пробормотал Андрей, входя на кухню к матери. – Да какой там! Он так переживает, чтобы всё прошло хорошо. Ты уж дай ему пообщаться вдоволь. Смотри, как распетушился, – поправив съехавшую на лоб курчавую седую прядь, сказал женщина и тут же вручила сыну два блюда из хрусталя, доверху наполненные салатами. – Ух, зачем так много? Нас вроде четверо? – Ты же знаешь отца. Всего должно быть много. Ничего, мы сможем потом ещё недельку доедать. Будем и вас вспоминать. – М-да, мам, ну ты и загнула. – Не мамкай, большой уже. Вон иди красавицу свою спасай, а то я за отца не ручаюсь. В маленькой гостиной было еле протиснуться. В углу стояла большая натуральная ёлка, почти до потолка увешанная игрушками и усыпанная мишурой. Местами уже осыпалась, поэтому вокруг неё все проходили с особой осторожностью. Посреди стоял разложенный стол-книжка – громоздкий, неудобный, но полностью уставленный разного вида стряпнёй. К стене был придвинут диван, на котором выделили место для молодёжи. С приходом Андрея в гостиную стол решили отодвинуть подальше от дивана. – Кто-то раздобрел на невесткиных харчах, – проговорил Пётр Егорыч, отец Андрея. Элла густо покраснела, но не проронила ни слова, она только улыбалась. Стеснялась и смотрела в пол, как это ей советовала Василиса. Да, собственно, и вставить слова у неё особо не получалось. Пётр Егорыч оказался очень активным собеседником и уже успел многое поведать о предках Андрея. Когда наконец-то все уселись, глава семейства поднял бокал шампанского. Он неспешно выпрямился, как гусар, поставил локоток вровень с плечом, готовился явно к длинной речи. Но вместо ожидаемого тоста за Рождество в очередной раз слащаво глянул на Эллу так, что она опустила глаза, как смиренная женщина востока, и крякнул: – За милых дам! – сделал что-то наподобие щёлканья шпорами, получилось комично тапками, и опрокинул бокал до дна. – Всё, ты его очаровала, – шепнул Андрей украдкой Элле на ушко, пока Людмила Фёдоровна просила отца закусить такое геройство. Когда все немного утолили голод и шампанское создало более расслабленную обстановку, Пётр Егорыч перешёл к наступательным действиям. – А когда свадьба? – спросил как ни в чём не бывало, смотря не на Андрея, а на Эллу сквозь толстую лупу очков. На него же с другого конца стола глядели две пары ошарашенных глаз. Застывшие с приборами, как будто им сказали «морская фигура замри». Будущий свёкр, наверное, понял, что немного переборщил со спонтанностью вопроса, и начал потихоньку идти на попятную, но не отходить от сути вопроса: – Ну, сынок, я понимаю, что ты завтра прям не побежишь в ЗАГС, но вы ведь, наверное, что-то уже надумали? Или вы ещё приглядываетесь друг к другу? – Пап, давай мы как-то сами этот вопрос решим? – начал Андрей, первым отойдя от ступора, но не успел закончить свою мысль. – Нас с матерью всё устраивает. Вы только заранее предупредите, чтобы мы на дачу не уехали. Мы, знаете ли, заядлые дачники. У Людочки там такие грядки. А помидоры – закачаешься, с кулак, – сказал Пётр Егорыч и двусмысленно выставил свой кулак, показывая его не столько Элле, а Андрею. Как показалось Элле, этот жест явно относился не к помидорам. Андрей попытался отвлечь девушку разговорами о детстве и юношестве в надежде, что упёртый старик угомонился со сватовством. Рассказ получился долгий и интересный, Элла наконец-то почувствовала, как её спина понемногу расслабилась и она внутренне начала отпускать ситуацию, разомлев в объятиях любимого. Ей было как-то спокойно. – Отец, смотри, голубки никак не наворкуются, – шепнула Людмила Фёдоровна мужу и, тихонечко потянув за рукав, уволокла на кухню. Сославшись, что ей необходима помощь с чаем. – Они у тебя всегда такие активные? – спросила Элла, когда они остались наедине, а в кухне так громко закипал чайник, что её шёпот вряд ли был слышен. – У отца после моих тридцати восьми лет появилась навязчивая идея женить меня. Он воспитан ещё в тех традициях, когда были смотрины и за молодых в большей мере всё решали родители. – Так это у нас … – Элла от испуга прижала ладонь ко рту, не закончив фразу. – Да нет, вообще моя личная жизнь – это не их дело. Просто чтобы отец отстал и не женил меня с каждым столбом, я сказал, что в дом приведу ту самую. Элла сначала хотела что-то спросить – та ли она самая, но Андрей сжал свои объятия покрепче и поцеловал в горячую щёку. Она ничего не смогла сказать, только тоненькой ниточкой счастливая слезинка побежала по щеке. Так приятно было осознавать, что кто-то её назвал «той самой». И не надо из себя что-то строить, доказывать и нестись к каким-то несбыточным целям. Она счастливая сидела под крылышком любимого человека у полуосыпавшейся ели, смотря, как в окне отражаются огоньки от гирлянды, смахивающие на мерцание окон придорожного кафе. Кафе под названием «Жизнь», куда, держа её за руку, потихоньку направлялся Андрей. Глава 40. Завтрак ближе к ночи Отсиживаясь на очередном совещании в абсолютно несвойственной для себя манере – сидел и смотрел в окно, вместо того чтобы слушать докладчика и задавать нужные вопросы. Удивительно, но сегодня, Суховецкий как никогда скучал по Элле. Он уехал, как всегда, не дождавшись, пока любимая проснётся. Оставив на столе чашку кофе и приготовленный завтрак – это стало их маленькой традицией по будням. Андрей обожал смотреть, как она завтракает, но не мог каждый день позволить себе наблюдать за этим, так как должен первым быть в цехе и вести планёрки с рабочими. Чтобы как-то скрасить такие моменты, Элла придумала своего рода игру. Она, перед тем как садиться завтракать, ставила телефон перед собой и снимала всё на видео. Как завтракает, как пьёт воду с лимоном и разрезает красиво яйцо-пашот, и хрустит гренком, намазанным помятым в кашицу авокадо. Позже она стала монтировать эти видео и выкладывать в соцсети. Её страничка быстро стала набирать популярность. Эта категория видео была названа «Завтраки от А.». Андрей разглядывал сегодняшнее видео во время совещания и улыбался, теряя суровый рабочий вид. Больше всего ему хотелось сейчас шагнуть вперёд, очутиться вместе с ней на их кухне. Заграбастать в объятия, прижать к себе, втянуть её неповторимый запах, зажмуриться и замереть так, чувствуя свою половинку всем телом, всей душой. Рядом. И не отпускать никогда. Но он держался, как вкрученный в землю железный штырь, крепился как мог. «Наверное, ещё рано вот так с наскоку жениться? Надо пережить этот момент. Перетерпеть несколько минут, и всё пройдёт», – уговаривал он себя, но ничего не получалось и не складывалось в этот день. Как он ни старался наладить рабочее настроение, всё зря, словно наваждение какое-то. Мысли всё равно возвращали к Элле. «Э-э-э-э не-е, старина, по-моему, ты наконец-то влип. Как бы выразился отец», – подумал про себя Андрей, когда за весь рабочий день единственное, что он сделал, – это переложил две стопки бумаг у себя на столе. Глянул на часы – три часа дня. В это время чаще всего он вертелся, как волчок, погружённый в работу. «Одно из двух, или это старость, что вряд ли, или это пришло время», – решил внутри себя Андрей и, встав из-за стола, собрал вещи и на выходе сказал секретарю: – Я на телефоне, но соединять только в экстренных случаях. – Хорошо, Андрей Петрович. А вы сегодня ещё будете? – Наверное, нет. Ни сегодня, ни завтра. Я это, в коротком отпуске, на дня два, а может, и три. Как пойдёт. Секретарша понимающе кивнула. Во взгляде её читалось что-то вроде: «Ну, бывает, и на таких крепких мужиков может навалиться хандра. Крепитесь». В машине он сидел и разглядывал плывущие по небу облака, словно собираясь с мыслями, а затем резким движение повернул ключ зажигания и рванул вперёд. Элла по привычке, сложившейся ещё в карантин, работала в этот день из дома. В удобных трениках и безразмерной кофте с мягким флисом. Сидела за рабочим столом и подставляла лицо первым лучам мартовского солнца. Было очень приятно. Она то и дело отвлекалась на голубое небо, на прохожих и сразу заметила, как к дому припарковалась машина Андрея. «Забыл, что ли, что-то?» – подумала она и поспешила отпереть дверь. Когда запиликал звонок, Элла уже отпирала замок. Андрей стоял с огромным букетом роз, держа его не в руках, как в роликах в соцсетях, а подмышкой, и что-то выуживал в кармане пиджака. Эллу немного ошарашила картина происходящего. Она пыталась понять, что же он там ищет в кармане, а в голове прокручивала важные даты. В последнее время навалилась куча работы, и она спокойно могла что-то забыть. Что-то личное, чему она чаще всего не сильно придавала значение. Мужчина шагнул через порог. – Давай без ненужной неловкости обойдёмся, – распорядился Андрей, весь какой-то красный, нервный, с лёгкой испариной на лбу. Он вытащил то, что искал, – коробочку из красного бархата – и протянул её Элле, а затем бухнулся на колено, рискуя пробить им проход к соседям. – Андрей, с тобой всё хорошо? – кинулась к нему Элла, тоже оказываясь на коленях, подставляя мужчине плечо для опоры, когда тот слегка завыл от боли. Они уселись на полу прихожей перед распахнутой входной дверью, и Андрей пододвинул к Элле огромный букет алых роз. Затем вложил в её руку коробочку. – Выходи за меня, – сказал он почти шёпотом и, растянув петлю галстука, стянул его через голову, бросая в сторону. Он смотрел на свою возлюбленную усталыми и мокрыми глазами в ожидании ответа. Элла, ошарашенная происходящим, боялась открывать ювелирную упаковку. Странное чувство внутри, не страх, скорее, боязнь испортить момент. Она так долго его ждала. Не от Андрея, а вообще. Вот они сейчас два сумасшедших, сидят на полу почти на лестничной площадке, и так хорошо. Так, как, наверное, никогда не было. Он смотрит на неё, ждёт, тяжело дышит. А она не знает, что сказать. – Элла, любимая, я очень волнуюсь и почти не соображаю от этого. Пожалуйста, не молчи, – сказал обессиленным голосом Андрей, чувствуя, что у него начинает кружиться голова. – А что тут говорить? Я согласна, – ответила ему Элла и, отложив коробочку в сторону, постаралась посильнее к нему прижаться и зарыдала. – Отчего же ты плачешь, любимая? – Просто это очень красиво, – всхлипывая и заикаясь, говорила Элла, ещё крепче прижимаясь к любимому. Постепенно лицо Андрея менялось, совсем расслабившись в тот момент, когда он осознал, что сделал. И до конца в это поверил. Закрыл глаза, задержал дыхание, пересиливая себя и пытаясь справиться с эмоциями, обрушившимся на него шквалом. И не совладав с чувствами, зажал пальцами веки в попытке удержать предательские слёзы и с силой втянул воздух носом. Он подхватил Эллу на руки и понёс на диван. Продолжая сражаться с затопившими его эмоциями, усадил бережно и прижался головой к её коленям. – Ну что ты? – тихо и нежно спросила она, гладя по голове. Андрей снова с силой втянул воздух, обнял двумя руками возлюбленную и уткнулся головой ей в грудь. Так и застыли. Переживая как чудо это новое неизведанное единение. Элла всё гладила и гладила его тёмные с проседью волосы. Чуть отстранилась и поцеловала в лоб. – Есть будешь? – сказала невпопад Элла. Он покачал утвердительно головой, отстранился от её груди и, третий раз шумно вздохнув, ответил: – Хочу есть. Пить. И гулять с тобой до утра. – Компот или коньяк? Тебе утолить жажду или нервы подлечить? – рассмеялась Элла, тем самым разрядив неловкую обстановку. – И то, и другое, раз я в таком ударе. До еды дело дошло ближе к ночи. Не могли же они не поцеловаться. А поцеловавшись, уже не могли остановиться. Тело к телу, душа к душе. Объединённые чем-то незримым. А когда отдышались после прекрасного момента любви, лежали и смотрели в лицо друг другу. – Как так у нас с тобой получилось? – поражалась Элла, задумываясь над обстоятельствами соединения их жизней. – Ведь поначалу ты мне так, просто приглянулся – и всё. Импозантный интеллигентный заносчивый хлыщ, куда уж мне до тебя? Ходит весь такой свободный, как большинство хозяев жизни. – Ты мне тоже поначалу не очень-то и понравилась. Но интерес как-то сам собой возник при первой нашей встрече. Ты ведь не на мой вкус девушка и не мой размерчик. Пигалица, ещё и задиристая, кусачая по-особому. Всё-то она знает, понимает и посмеивается. – А потом в один момент что-то случилось. Как-то забавно. Не воспринимали друг друга. Не видели по-настоящему. Да и не нравились-то толком. И вдруг кто-то пыльный занавес между нами одёрнул, и оказались мы самыми родными. – Да кто его знает? – призадумался Андрей. – Значит, и так бывает. Что уже в этом копаться? Спасибо, что случилось. Андрей уснул быстро. Видно, что нелегко далось сегодняшнее решение. Не просто так это всё сказано в воздух. Элла долго ворочалась. Проснулась, вышла на кухню и, налив стакан воды, подошла к подоконнику. На нём калачиком свернулась Баста на мягком пледе, который постелил Андрей. «Обо всём-то он позаботился», – мелькнуло в голове у девушки. Она поворачивала на пальце кольцо. Было как-то непривычно его ощущать на безымянном пальце. Красивое. Наверное, дорогое, а впрочем, какая разница. Главное, что теперь они вместе.