— Брось, ты прекрасно справился с Казанскими и без меня. Разрулил всё так, что по твоим действиям впору методички писать. Я принесу тебе в сто раз больше пользы на посту князя. — И после этого ты обвиняешь меня в излишнем властолюбии? — Очень смешно, — скривился Толя. — Я предлагаю реальный способ заполучить приличный кусок хозяйства и при этом сохранить жизни людей. — Ладно… — Так, так, а ну повтори громче! Мне не послышалось? Неужели, в кой-то веки Глеб Николаевич со мной согласен? — Ты сейчас договоришься, и я быстренько передумаю. — Всё, — Толя изобразил жест с молнией на губах, — больше ни слова. Когда прикажешь приступать? — Вчера. — А как же поляки? — Не ты ли мне только что сказал, что я прекрасно обойдусь и без тебя? — Хорошо, значит, завтра же отправляюсь в Нижний Новгород. А ты помирись, пожалуйста, с Викой. Вот ей-богу, на вас смотреть больно. Ходите, как эти… — Как кто? — Как те, кто поговорить не могут. — Ой, всё… Вали уже, надоел со своими нравоучениями. — Нормально? Вообще-то, это ты в моём кабинете, так что никуда я не пойду. — Я князь, где хочу, там и сижу. У тебя выпить чего есть? — Коньяк Есенинский будешь? — Ваша Светлость, — дверь в кабинет внезапно приоткрылась, и внутрь заглянул мой секретарь, — там вас спрашивают. — Кто? — улыбка вмиг слезла с моего лица, а внутри образовалось тянущее чувство грядущих неприятностей. — Он сказал, что вы всё поймёте по кличке «Гоблин». С ним огромная армия, и он настаивает на встрече. — Вот это ни хуя себе поворот, — буркнул удивлённый, не менее чем я, Толя. — Интересно девки пляшут. — Пойдёшь со мной, — сухо приказал я, — и чтоб весь разговор под запись. Глава 10 Эпоха интриг и военных хитростей Время движется вперёд, несмотря ни на что. Самая твёрдая и бесценная валюта во вселенной. Впрочем, как показывает практика, люди тоже не меняются. Притом независимо, хотят ли они этого или их пытаются склонить к чему-то подобному насильно. Наверняка каждый из нас сотню раз пытался с завтрашнего дня начать жить иначе. М-да, результат всегда одинаков. Так почему мы всегда ждём этого от других? Хотя мои мысли сейчас совсем не об этом. Я размышлял о том, что даже спустя миллионы лет, мы всё так же будем стремиться что-то исправить. Драться за лучшее место под солнцем и карабкаться по головам близких на вершину власти. Обогащаться за счёт слабых, обманывать глупцов. Изменится письменность, слова поменяют значение, но контекст останется прежним. Странно всё это. Если есть где-то во вселенной бог или как ещё назвать то существо, что нас создало — может, высший разум? Так вот у меня к нему вопрос: почему мы такие? Почему так сильно ненавидим друг друга и при этом не можем существовать в одиночестве? Я смотрел в глаза человека, которого бо́льшую часть жизни считал другом. От той связи давно и след простыл. В нём не осталось ничего от того славного парня, который так любил хохотать и веселиться. Похоже, донос, что я успел прочесть о нём перед встречей, не отражал и сотой доли того, что свалилось ему на плечи. Потому что если люди всё-таки меняются, для этого им вначале нужно сломаться. Откатить разум к исходным настройкам и только затем впитывать новые. Вот только чаще всего, переступив через себя, человек превращается в бездушную машину. — Здравствуй, Глеб, — холодно улыбнулся Виктор. — И тебе не хворать, — так же, не проявляя и капли дружелюбия, ответил я. — Как интересно сложилась наша судьба, ты не находишь? — Ты ко мне за жизнь покалякать приехал? — Это лишь элементарная вежливость. Не хмурь брови, мы оба прекрасно понимаем, что ты ничего мне не сделаешь. У меня твой сын и если со мной что-то случится… — Успокойся. Если бы я хотел тебя убить, ты был бы уже мёртв. Что тебе нужно? — Вот так значит? Прямо с порога и к делу? — Есть желание о погоде потрепаться? — Нет, — натянуто улыбнулся Виктор. — Я слишком занят, чтобы тратить время на пустой трёп. — Однако ровно этим ты сейчас и занимаешься. — Слышал, у тебя с женой проблемы. Уж не потому ли, что ты малолетнюю дочь за старика замуж выдал? — Моя личная жизнь тебя не касается. И да, можешь не блистать осведомлённостью, я знаю, что ты следишь за каждым моим шагом. — А как не следить, Глеб, если ты постоянно влезаешь поперёк моим планам? Вот скажи мне, зачем тебе всё это нужно? — Понятия не имею, о чём ты? — Да взять хоть ту же Польшу. Я ведь знаю, что ты собираешься делать. — Хм-м, интересно… И что же, по-твоему, я планирую по поводу Польши? — Твой будущий затёк хочет захватить эти земли. — Ну а ко мне тогда какие вопросы? — Вот только не надо из меня дурака делать. Вы теперь одна семья, а значит, и дела у вас общие. — И тем не менее я не могу влиять на решения Филина. Он сам себе господин. — Короче, Глеб, — по-хозяйски прихлопнул по столу Виктор, — я тебя предупредил — не лезь поперёк паровоза. — А ты ничего не попутал, дружище? — хищно оскалился я и затылком почувствовал, как напрягся Толя, который всё это время молчаливой тенью стоял позади. — Нет, дружище, попутал — это о тебе. Ты лезешь в дела, задумку которых даже близко не понимаешь. — Ты сам всё это начал, а теперь обвиняешь меня? Зачем было похищать моего сына⁈ — Он часть великого плана. — Что? Ты вообще себя слышишь? — Ты даже близко не представляешь всех масштабов задуманного, Глеб. — Так поведай дураку, глядишь, я проникнусь идеей и встану на твою сторону, — язвительным тоном произнёс я, но Виктор словно этого не заметил. — Мне не нужна твоя помощь, просто не мешайся под ногами. — Знаешь, что — Витя…? А иди-ка ты на хуй, — с наглой ухмылкой произнёс я и откинулся на спинку. — По-моему, ты заигрался и сам уже до конца не понимаешь, что происходит. Твой наставник, Антонио, имеет тебя по полной, а ты как был лохом по жизни, таким и остался. — Ты ещё пожалеешь, — прошипел собеседник. Он сорвался с места и угрожающе навис над столом. Толя вновь напрягся, зато я даже бровью не повёл и продолжил смотреть на Виктора, не стирая ухмылки с лица. Пауза явно затянулась, и я уже собирался что-нибудь добавить, дабы окончательно выбить бывшего друга из равновесия, но в этот момент распахнулась дверь. — Ваша Светлость, — в щель просунулась голова секретаря, — простите, я знаю, что не вовремя, но у меня срочное донесение из Волгограда. — Толь, — коротко попросил друга я и кивнул в сторону двери. Тот молча покинул кабинет. Виктор вернулся обратно в гостевое кресло, хотя я ожидал, что после моих слов он обязательно уйдёт, не забыв хлопнуть дверью. Видимо, он не закончил, не сказал ещё самого главного. Ладно, подождём… Вскоре вернулся Анатолий. Он с независимым видом подошёл ко мне и склонился у самого уха. — Да ты не стесняйся, — не дал ему произнести и звука Виктор. — Говори при всех. Хотя нет, постой, дай я угадаю — поляки отступили? Я молча покосился на генерала и тот коротко кивнул, подтверждая слова собеседника. — И? — вскинув брови, поинтересовался я.