– Перейдем к Уотертауну, – сказал он наконец. – Хорошо, – согласилась Сара. Глядя на пульсирующий зеленый огонек, Прю пожала плечами. – Информацию о местонахождении Бенджамина Миттага Джанет Фордем получила от Освальда, так что оставалось только лететь прямиком в Южную Дакоту. Джонсон почесал уголок рта. – Освальд поделился лишь этой информацией? Рейчел покачала головой. – Фордем сказала, что он был расстроен. Спросил, не мы ли убили Бишопа. Позже он рассказал мне о выстреле из белого пикапа. Джонсон и Вейл переглянулись с таким видом, будто каждый из них хотел, чтобы первым заговорил другой. – Что? – спросила Прю. Лайл наконец уступил и потянулся на стуле. – Странное дело. Бюро беспокоилось, что эта деталь – ну то есть белый пикап – все расставит по своим местам. Мартин Бишоп погиб в ходе внутренней разборки… Такая версия понятна и логична. С ней многое стыкуется, на нее можно опереться. Пуля… прилетевшая откуда-то из кукурузных полей… – Пшеничных, – вставила Сара. – Что? – Из пшеничных полей, а не кукурузных. Джонсон раздраженно покачал головой. – Да какая разница! Волшебная пуля внезапно поражает врага общества номер один. Как это будет выглядеть? Из такого зерна вырастут тысячи теорий заговора. Вы сами сказали – это невероятно, немыслимо. Только теперь Рейчел поняла, что происходит. – А что написано в отчете? – спросила она. – Ничего, – сказал Джонсон. – В отчете содержится вывод, согласно которому Бишопа убил Миттаг. Никаких подробностей там не приводится. Понятно почему, да? Отвечать Прю не стала. Она чувствовала, что именно ради этого ее собеседники и пересекли едва ли не всю страну, чтобы провести с ней целый день в этой тесной комнатушке. И подвести ее именно к этому пункту… – Кто его убил? – спросила она. – Мы не знаем, – признался Лайл. – Но кто бы это ни был, он оказал нам большую услугу. – Расследование, конечно, продолжается, – подхватила Вейл. – Есть группа, которая пытается решить эту задачку. Но ставить публично вопросы, на которые у нас нет ответа, было бы в данный момент опасно. – Да, – кивнула Рейчел. Сара с улыбкой подалась вперед. – Да? – Да, я это понимаю. – Так вы согласны? – Согласна? Улыбка померкла, и Вейл посмотрела на напарника. – Мы можем рассчитывать на то, что вы не станете рассказывать прессе об этой дыре в отчете? – уточнил Джонсон. А, так вон оно что! Прю опустила голову и посмотрела на них серьезно и твердо. – Как я уже сказала, с прессой я больше не общаюсь. Глава 05 – Вы, должно быть, испытали разочарование, – заметил Джонсон. Рейчел вопросительно взглянула на него. – А как вы думали? Работаешь, работаешь месяцами – да что там, годами! – выслеживаешь этих ребят, а потом… хлоп – и Бишоп вдруг мертв. Она задумалась – а была ли она разочарована? Расстроил ли ее по-настоящему столь неожиданный поворот событий? Ударило ли случившееся по ее самолюбию? Наверное, да. Прю помнила, как, услышав однажды легкомысленную болтовню агентов – ну уж сегодня-то надеремся! – почувствовала себя так, будто из нее выкачали весь воздух. Внезапную пустоту. А потом… – А потом был Уотертаун, – устало выдохнула она. Вейл пососала свою сигарету и выпустила облачко пара. – Не знаю, но, по-моему, вы все правильно сделали. – Может быть, – согласилась Рейчел. – Но даже если все делаешь правильно, это не дает гарантии, что и в конце все обернется как надо. – Как бы ни обернулось, – заметил Джонсон, – факт налицо: после восьмого июля «Тяжелая бригада» уже не представляла угрозы для американской безопасности. Сара согласилась с коллегой. – Видеть, как делают колбасу, всегда противно, но тем не менее люди продолжают ее покупать. Глядя на собеседников, Прю подумала, как легко рассуждать по поводу необязательных смертей, когда это не касается тебя лично. Это примерно из той же оперы, что и участие двадцатилетнего юнца с плоскостопием в сборище милитаристов или разглагольствования мужчины-политикана на тему абортов. Впрочем, ее самой там тоже не было, она находилась на другом конце соевого поля, в вонючем сарае, перед двумя светящимися мониторами. Она видела и слышала бесшумные тени, мелькающие в темноте, едва слышные шаги у дверей и окон. Агенты заложили взрывчатку. Обратный отсчет и потом… хаос. А затем шериф… – Донегал ясно дал понять, что за все случившееся отвечает Оуэн, – рассказала Прю. Джонсон медленно, с усилием выдохнул. – И вы поверили шерифу Донегалу? – С какой стати ему лгать? – Не знаю, Рейчел. Почему люди лгут? Ведь лгут же. Каждый день и всеми возможными способами. Люди лгут. Потому-то и работа у нас такая трудная. Прю откинулась на спинку стула и потерла ногу – та просто ныла от боли. – Послушайте, я не горжусь тем, что сделала. Но из-за болтовни Оуэна погибли девять человек. Я не жалею о том, что сделала, и жалеть никогда не буду. Мне только жаль, что он предстал жертвой и в результате получил новую должность и теперь командует такими хорошими агентами, как вы. Вейл протянула руку и остановила запись. – Не беспокойтесь. Я могу стереть последний фрагмент. – Не надо. Если когда-нибудь послушает, то пусть знает, какой он жалкий говнюк и что именно я о нем думаю. За этой репликой последовало долгое молчание, а потом Сара усмехнулась и снова включила запись. – Выжили ведь двое, да? – Девушка из Портленда и Освальд. – Освальд, – повторил Джонсон. – У нас есть запись его допроса. Сколько времени вы провели с ним до… – Немного. Минут, может быть, двадцать, прежде чем меня удалили. У меня ничего не осталось, кроме моей истории, которую я и записала, пока летела назад. Рейчел могла бы сказать больше, но ее собеседникам не было никакого дела до того, в каком состоянии она возвращалась, с какой злостью колотила по клавиатуре, ясно давая понять, что именно Оуэн Джейкс умышленно сорвал ее операцию. Нет, их это не касалось. Выяснять, кто и в чем виноват, им не поручали. – За сколько дней до того, как в вас стреляли? – спросила Вейл. Прю снова машинально потерла ногу. – За десять. Я была в отпуске, ждала слушаний. И да, выпивала.