– Вообще-то, не думаю, что это направление стоящее. Но ты, похоже, вцепилась и отпускать не хочешь. Рейчел вспомнила те два монитора в холодном сарае. Щелк, щелк, щелк. – А ты? – спросила она. – Эрин Линч покоя не дает. Наркобароны. Хоть стреляйся. – Ладно, береги себя. – И ты тоже. Сражайся за правое дело. Глава 07 Несмотря на ноющую ногу, из ресторана удалось выйти, ни разу не споткнувшись. К вечеру посвежело, и уличные фонари проливали лужицы света на черные тротуары. Светло, темно, светло, темно. Почтовый ящик в вестибюле преподнес стопку счетов, а лифт со звоном и грохотом довез ее до девятого этажа. Домовладелец пообещал прислать к выходным мастера-ремонтника, но никто из соседей его особо не ждал. Лишь войдя в квартиру, Рейчел поняла: что-то не так. Сигнализация, которую она включала каждое утро, не работала. Прю еще не успела зафиксировать эту мысль, как ощутила у себя за спиной движение воздуха. Она инстинктивно упала, почувствовав мимолетное прикосновение чего-то твердого к затылку, и выбросила назад здоровую ногу. Каблук врезался, похоже, в голень. Рейчел прокатилась по ковру и лишь теперь увидела противника – рука со шприцем, кеды в прозрачных бахилах, зеленая ветровка, черная балаклава. Незнакомец отшатнулся, на мгновение подняв ногу, чтобы удержать равновесие, и Прю, не думая, схватила его за другую ногу и рванула ее что было сил. Чужак взмахнул руками и, не удержавшись, грохнулся на спину, а Рейчел резко двинула локтем ему в пах. Он глухо охнул от боли, а она навалилась всем весом сверху и опять же локтем врезала ему в солнечное сплетение. Остававшийся в легких воздух вырвался с негромким взрывным звуком, и незнакомец затих, раскинув руки и хрипло сопя. Выпавший у него из пальцев шприц откатился по деревянному полу. Не теряя времени, женщина надавила предплечьем на горло противнику, а другой рукой, пошарив, схватила шприц и воткнула иглу в сонную артерию. Глаза у незнакомца открылись, рот тоже, но воздуха, чтобы что-то сказать, ему не хватило. – Не заговоришь, нажму на поршень. – Из-за маски Рейчел не видела выражения его лица, а потому для убедительности легонько качнула шприц. Мужчина моргнул. – Начнем. Кто тебя послал? – Не… знаю, – выдавил он. – Что в шприце? Напавший на нее человек моргнул, на мгновение закрыв налитые кровью глаза. – Э… тор… фин[29]. Теперь моргнула уже Рейчел. Капля эторфина убила бы ее на месте, а разбавленный отключил бы надолго и всерьез. Так какой вариант в шприце? Незнакомец уже приходил в себя, и она, понимая, что долго его не удержит, надавила на поршень. Мужчина успел понять, что случилось, но было уже поздно. Он попытался крикнуть, но отрубился и обмяк, не издав ни звука. Нога у Прю разрывалась от боли. Она закрыла глаза. Досчитала до двадцати. Потом проверила у чужака пульс. Живой. Она стащила балаклаву с расслабленного лица. Белый, за сорок, густые ресницы, тяжелый подбородок. В волосах седина. Рейчел попыталась выровнять дыхание, но получилось у нее плохо, потому что это был он. Человек из августа 2017-го, с арлингтонского перекрестка. Тот, который стрелял в нее из «магнума». Переждав первый порыв – позвонить в полицию, – Прю обыскала неподвижно лежащего незнакомца, но не нашла ровным счетом ничего, даже ключей. Все бирки на одежде были срезаны. Версия с местью со стороны обозленного последователя «Бригады» выглядела маловероятной. Хотя… Мысли ползли и носились, сталкивались и разбегались. Она закрыла глаза и постаралась сосредоточиться на одной: кто? Он сказал, что не знает, и Рейчел поверила. Обычный наемник, проваливший задание в августе и посланный довести дело до конца. Почему? Но и здесь предложить было нечего. Не зная ответа на один вопрос, она не могла найти ответ и на другой. Ей оставалось лишь гадать. В ванной клубился пар, вода еще не успела остыть, а на бортике лежала опасная бритва. Ох… Прю вырвало в унитаз. Убирая за собой, женщина старалась не смотреть на бритву. Выйдя из ванной и вытирая лицо ручным полотенцем, она обнаружила, что на письменном столе ничего нет. Ноутбук исчез. Медленно обойдя студию, она отметила, где незнакомец трогал книги на полках. На столе в кухне стояла открытая банка из-под хлопьев «Квакер оутс». Сердце Рейчел сжалось от предчувствия. И действительно, «браунинг», который она обычно прятала там, пропал. Ни ноутбука, ни пистолета она в квартире не нашла, а значит, либо их забрал сообщник ее гостя, либо сам гость успел отнести все в припаркованную где-то неподалеку машину… Но ключей при нем не было. Следовательно… Прю трижды стукнула себя кулаком в лоб. Следовательно, внизу кто-то ждал его возвращения. Рейчел вернулась к незнакомцу, который все еще лежал без сознания, и хлопнула его ладонью по лицу. – Эй, очнись! Кожа у него была холодная, а на брюках темнело мокрое пятно – похоже, мочевой пузырь опорожнился полностью. Женщина нерешительно потрогала артерию на его шее. Подождала немного. Потом повторила попытку. И еще раз. – Черт… Следующие пять минут растянулись для нее в полчаса. Наконец, положив в карман наличные, надев ветровку мертвеца и подняв воротник, Рейчел вышла из квартиры. Начался дождь, и в черных лужах мерцали отсветы фонарей. Она шла быстро, волоча ногу и все еще стараясь собрать разбегающиеся мысли. Свет, тьма, свет, тьма. Краем глаза Прю следила за припаркованными машинами – сообщники или, может быть, замок у киллера открывается не ключом, а пальцем? Стоящий впереди фургон ожил, мигнул фарами, тронулся с места и медленно, не включая огней, проехал мимо. В затемненной кабине мерцал зеленым огоньком кончик электронной сигареты, зажатой между женскими пальцами. Рейчел прибавила шагу. Огонек погас. Фургон остановился у нее за спиной. Она оглянулась и увидела красные тормозные фары. Потом белые – задний ход. Прю побежала… Глава 08 Перекресток Пятнадцатой и Спрюс был перекрыт полицией. За деревянными барьерами, между бетонными фасадами домов, шли с табличками люди – женщины, мужчины и дети, выкрикивая слова, разобрать которые Рейчел не могла. Демонстранты двигались в направлении мэрии. Въезжая в Боулдер, она слышала по радио, что на улицы вышли, по предварительным оценкам, пятнадцать тысяч человек. Дать более точные данные, по признанию комментаторов, не представлялось возможным. Наблюдая шествие со стороны и видя запруженную плотным людским потоком центральную улицу, Прю поняла, что предварительная оценка весьма и весьма консервативная. В чистом прохладном воздухе покачивались плакаты: ТРЕБУЕМ ПРОЗРАЧНОСТИ! НЕ ЗАБУДЕМ УОТЕРТАУН! ОБНАРОДУЙТЕ ДОСЬЕ! ХВАТИТ АНАЛИЗИРОВАТЬ! Ей понадобилось два очень утомительных дня, чтобы пересечь Вашингтон, Орегон, Айдахо и Вайоминг и добраться до Колорадо, и на всем пути ее не оставляло чувство, что Джонсон и Вейл висят у нее на хвосте. Или наблюдают из какого-нибудь контрольного пункта с мониторами и мигающими огоньками, следя с помощью камер дорожного движения, которые она пропустила, когда планировала маршрут бегства. За все время Рейчел поспала только раз, проведя пять часов в машине за огромным билбордом с рекламой викодина на границе Буля в штате Айдахо. Остальную часть пути она поддерживала себя тем, что покупала в ночных магазинах: энергетическими напитками, чипсами в пакетиках и мясом из микроволновки. Теперь беглянка стояла на отгороженной барьерами тихой стороне улицы, среди местных, которые, как и она, хотели проверить пульс города. Кем бы ни были зрители, сочувствующими или критиками, они, как и Прю, не торопились присоединиться к шествию. Пока не торопились… Вернувшись назад, Рейчел обнаружила «Старбакс» – точно такой же, как и те, в которые она частенько захаживала в Сиэтле, и точно так же под завязку набитый посетителями, следившими за проходящим в соседнем квартале маршем на экранах своих смартфонов. Дойдя наконец до стойки, она заказала двойной эспрессо у пухленькой девчушки с волосами цвета фуксии, которая, передавая сдачу, спросила: – Вы участвуете? – Я в городе проездом. – Но это же только отговорка, да? Если бы не эта тупая работа, я была бы там, вместе со всеми. – Почему? Девчушка посмотрела на Прю так, словно не поняла вопрос. – Да вы посмотрите вокруг! Неужели это тот мир, в котором вы хотите жить? Рейчел не ответила, хотя вполне могла бы, потому что и сама последние пару дней размышляла именно над такими вопросами. Она могла бы сказать, что мы рождаемся в том мире, который есть. Мы не формируем его. Мы можем приспособиться к нему, добавить что-то, но тысячелетия истории и патриархата невозможно стереть за годы одной жизни, даже если на улицу выйдет миллион человек. На пустом месте ничего не построишь – все строится лишь на прошлом.