То же самое было верно и в отношении девушки за стойкой. Образ мыслей, сформированный шестнадцатью или семнадцатью годами собственной истории, не изменить незнакомке по другую сторону стойки. Поэтому Рейчел только поблагодарила ее за кофе и вышла на тротуар, откуда была видна машина, украденная с долговременной стоянки возле аэропорта в Сиэтле. Угон дался легче, чем ей представлялось: достаточно было подождать, пока охранник выйдет из будки в туалет, и снять с доски брелок с ключами, который привел ее к белой «Импале». К тому времени, когда владелец «Шевроле» вернется из путешествия и обнаружит пропажу машины, Прю будет уже далеко. По крайней мере, на это она надеялась. Сама мысль о краже была неприятна, но другого варианта не оставалось. До отъезда ей удалось снять всего тысячу долларов, распределив эту сумму на два банкомата и достигнув таким образом дневного лимита. Банковские карты были бесполезны. По крайней мере, до тех пор, пока не станет понятно, что именно происходит. То же касалось и телефона – первым делом Рейчел выключила его и вытащила сим-карту. На парковке, наблюдая за охранником и дожидаясь удобного момента, она снова попыталась достичь какой-то ясности. Не ошиблась ли в оценке ситуации? Не поддалась ли панике и не повела ли себя как взбалмошная неврастеничка, какой и считали ее коллеги? И действительно, не глупо ли думать, что в городе с населением в шестьсот тысяч человек единственная женщина, курящая электронную сигарету с зеленым кончиком, – это обязательно Сара Вейл? И все же в тот момент вопрос кто представлялся менее важным, чем вопрос что: мужчина со срезанными с одежды ярлычками – тот самый, не сумевший убить ее семь месяцев назад, ноутбук с исходным отчетом в пятнадцать тысяч слов, тем самым, который ее просили восстановить. Эти факты были теми краеугольными камнями, на которых она могла что-то строить. Чем она в последние два дня и занималась. Так или иначе, в те первые минуты Рейчел знала одно: оставаться на месте – самоубийство, нужно двигаться. Сначала пешком, ковыляя по промокшим переулкам. Потом на такси до Бельвью. Два банкомата, и автобусом в аэропорт. В таком напичканном камерами городе, как Сиэтл, спрятаться почти невозможно. И вот теперь, в Боулдере, Прю просто ждала, наблюдая за «Импалой», собравшей на себя грязь американской дороги в тысячу миль. Ждала, подойдет ли кто-нибудь к машине. В две тысячи девятом, работая над докладом по левым движениям, она слушала одного одурманенного наркотиками марксиста, излагавшего доказательства кровожадности правящих классов. Он цитировал выдернутые из Сети истории с перечислением смертей, череда которых тянулась за Хиллари Клинтон со времени ее начального срока на посту первой леди и затем на всем протяжении пребывания в должности государственного секретаря. В этих историях назывались имена людей, служивших Клинтонам и либо выступивших против них, либо обладавших, если верить слухам, изобличающими доказательствами того или иного рода. Несмотря на наркотики, выступал тот человек убедительно и излагал сомнительные слухи с такой быстротой, что слушатель запутывался и терялся в конспирологической паутине. Прю пыталась атаковать противника логикой – многочисленные и обошедшиеся в миллионы долларов расследования положительного результата не дали, ни одно из обвинений не подтвердилось, – но это лишь укрепило оратора в его мнении: все скрыто, следы заметены. Первоначальное предположение – что первая леди, сенатор от штата Нью-Йорк и государственный секретарь, может оказаться убийцей – трансформировалось из дикого, ничем не подтвержденного обвинения в основание для проверки всех документальных свидетельств, предъявить которые могла бы Рейчел. Не делает ли она сама то же самое? Начав со смехотворного предположения – что два агента Бюро прибыли в город, чтобы допросить, а потом убить ее, – выискивает теперь только то, что поддерживает исходное предположение. Но какое еще у этих событий может быть объяснение? Люди, срезающие ярлычки с одежды, – это профессионалы, а не озабоченные радикалы. Нет, учитывая, что ее жизнь висела на волоске, никакие доказательства и не требовались. Достаточно и подозрений. Возможность вела к радикальным шагам: украденная машина, разобранный телефон, исчезновение из собственной жизни. И вот теперь Боулдер. Ее принесло сюда, как одного из тех перебежчиков, которые приезжали, чтобы присоединиться к Мартину Бишопу. Но она-то ни к кому присоединяться не собиралась. Имея в кармане шестьсот тридцать два доллара, Прю стояла возле «Старбакса» с пластиковым стаканчиком остывшего двойного эспрессо и наблюдала за своей краденой машиной, ожидая появления преследователей. Но прошел час, и никто не появился. Рейчел допила кофе, бросила стаканчик в урну и направилась через толпу к машине. По пути она увидела молодую женщину в розовой вязаной шапочке с кошачьими ушами и с плакатом: «Будущее – женского пола». Глава 09 Путь в горы занял около часа. Дважды Рейчел останавливалась на пустынной дороге, в лесу и пять-десять минут ждала погони. Но ее все не было. В конце концов она припарковалась перед небольшим аккуратным, обшитым досками домиком под жестяной крышей. Торчащая из крыши узкая труба напоминала сырую сигару. Оставив машину около грязного пикапа с виргинскими номерами, Прю открыла дверцу и ступила на влажный ковер опавших листьев. К сетчатой двери вели три ступеньки, и когда она постучала по деревянной раме, дверь содрогнулась, словно готовилась вот-вот упасть. – Эй! Окрик прозвучал не за дверью, а у нее за спиной, и Рейчел, обернувшись, увидела выходящего из леса Кевина Мура – в тяжелых сапогах, фланелевых брюках и с ружьем на плече. Все ровно так, как ей и представлялось. В телефонном справочнике значилось три Кевина Мура, и только один из них жил за пределами города. Она подняла руки – сдаюсь! – и спустилась ему навстречу. – Помните меня? – Естественно, – ответил Мур на ходу. – Вы давно здесь? Кевин снял с плеча дробовик и, держа его обеими руками, прошел мимо гостьи к ступенькам. – Месяцев пять… около того. – Соседи? – Приятная пара дальше по дороге. Обмениваемся рецептами. – Шутите. – Нет, агент Прю, не шучу. – Так вы не отшельник. Мур пожал плечами, как бы говоря, что ему нет дела до того, кем она его считает. – Зайдете? Со времени их последнего разговора в Уотертауне Кевин не-много пополнел. Тогда он выглядел худым и сухощавым человеком, который проводит много времени в дороге, и на вопросы Рейчел в машине «Скорой» отвечал короткими, обрезанными фразами. Конечно, тогда он еще не отошел от шока, но его ответы были четкими и точными, в них ощущалась маниакальная эмоциональность, словно он еще не вышел из состояния психологической интоксикации после прикосновения к Революции. С тех пор этот человек успел остыть, и его тело спустя восемь месяцев возвращалось к равновесию. Возможно, чтобы заменить тот кайф, он и начал курить, и теперь деревянная хижина пропахла «Мальборо голдс», пачку которых украшала впечатляющая фотография операции на открытом сердце. Хозяин предложил сигарету своей гостье, но она отказалась. Они уселись на кухне, и Кевин заварил чай, пакетики «Липтон». Попутно он сообщил Рейчел, что взял отпуск. – Так вы сейчас не в Бюро? – удивилась она. – Ну, мои контакты еще под контролем. – То есть? – То есть я пока в раздумьях. Тоже ответ, подумала Прю. – С Джанет Фордем связь поддерживаете? – Да, но стараюсь держаться подальше, – усмехнулся Мур. – Новости в наше время не помогают. Немножко напрягает мысль, что совсем скоро мир получит доступ к докладу, в котором я упоминаюсь. – Вашего имени там не будет. – Но я все равно стану предметом спекуляций. Кто-то где-то сболтнет лишнего или, что вероятнее, допустит утечку, и сюда, к этому вот участку, потянется караван телевизионных фургонов. Так что паспорт и смена белья у меня всегда наготове. – Но ведь вы для них – луч света, – заметила Рейчел. Кевин посмотрел на нее, нахмурившись, как будто она произнесла что-то неуместное. Потом затянулся. – Правила поведения нарушены уже давно. Вы ведь были в городе? – Там демонстрации. – Третий день подряд. И все только лишь для того, чтобы заставить правительство опубликовать доклад на несколько дней раньше, чем запланировано. Можно подумать, случилось какое-то побоище. Знаете, сколько человек погибло на прошлой неделе на улицах Чикаго? Не помню, чтобы кто-то протестовал против этого. – Ну хорошо, доклад. Вы сами-то его видели? Молодой человек покачал головой. – Я рассказал им, что знаю, а потом убрался оттуда ко всем чертям. А что, он такой изобличающий? – Трудно сказать. Мне его так и не прислали. Кевин вскинул бровь. – Я была не в том положении, чтобы спорить, – объяснила Прю. Ее собеседник понимающе кивнул. Когда Рейчел напала на Джейкса, Кевин находился в «Скорой», но о стычке, должно быть, слышал. – Что ж, в ближайшее время мы оба его прочитаем. В формате PDF. Гостья посмотрела на бурую, мутную снизу жидкость в чашке. – В чем дело? – спросил Мур. – Что, и поностальгировать нельзя? Кевин улыбнулся. – Знаете, что мне запомнилось? Все то недолгое время, пока мы сидели в «Скорой» и разговаривали, вы держали в руке телефон и через каждые несколько секунд поглядывали на него, проверяли, есть ли сообщения. Вы даже читали их во время нашего разговора. Довольно бестактно, вынужден заметить. – Извините. – Вы здесь уже полчаса и ни разу его не достали. – Стараюсь бороться с дурными привычками. – Нет-нет. Такие, как вы, этим не занимаются. Такие, как вы? Рейчел хотела спросить, что Мур имеет в виду, но еще больше ее интересовало, почему он не удивился ее появлению. Его как будто нисколько не беспокоило, что она сидит в его доме, в том месте, где он укрылся от всех, а особенно от Бюро. Или, может, Кевин Мур – просто талантливый актер? Внешне он невозмутим, но мысленно перебирает сейчас в голове различные варианты своего дальнейшего поведения. Он поднялся, выплеснул остатки чая в раковину, налил воды в электрический чайник и включил его. А потом повернулся и посмотрел на гостью. – Итак, почему бы вам теперь мне все не рассказать? Вы ведь приехали сюда, чтобы что-то узнать, не так ли?.. «Я здесь потому, что Бюро пытается убить меня», – хотела ответить Рейчел, но ситуация оставалась слишком неясной, и к тому же она плохо знала Кевина Мура.