– У вас есть педиатр? – поинтересовалась Прю. – Все снимки уже сделали, – ответила Паркер после короткой заминки. – Хорошо. – Рейчел попыталась посмотреть на Дэвида и Кевина, но взгляд ее вернулся к малышке, как будто Клэр обладала притягательной силой. – Вот что мне действительно нужно, – даже больше, чем педиатр, – раздраженно добавила Ингрид, – это интернет. – Да, конечно, – проворчал ее муж. – Чтобы ты смогла собрать остатки своего воинства. – Чтобы отыскать в «Гугле» совет по поводу ее здоровья. Кевин сел рядом с женой писателя, вмешавшись в семейный спор: – Рейчел? Знаю, вы устали, но начать придется вам. Вы ведь и сами знаете. Мы будем молчать, пока вы не расскажете нам правду. Почему вы проехали через всю страну в поисках Ингрид? – Я вам уже сказала… – Ни черта вы мне не сказали. Дэвид прошел к свободному креслу. Все смотрели на Прю, а пристальнее всех – Ингрид. Усталость женщины, лишь недавно ставшей матерью, сочеталась с жестким жаром адреналина, дающим силу, способную свалить льва. – Неделю назад в Сиэтле покушались на мою жизнь. Думаю, это дело рук ФБР, – сказала Рейчел. Не спуская с нее глаз, Кевин откинулся на спинку кресла, а Паркеры посмотрели на него, словно ожидая подтверждения. Потом он снова подался вперед и уперся локтями в колени. – Ладно, об этом потом. Но с нами это как связано? – Джонсон и Вейл, агенты, что приезжали к вам с Джейксом, помните? – Прю повернулась к Дэвиду. – Это они сказали вам, что я слетела с катушек. В день покушения они семь часов расспрашивали меня о событиях прошлого лета. Да и не только. Мур покачал головой. – Но вы же составили отчет? – В окончательную версию из моего доклада вошло немногое. По крайней мере, так они мне сказали. Кевин задумался, и в комнате стало тихо, а когда он наконец недоверчиво покачал головой, Рейчел добавила: – Мне тоже не верится. Но это правда. – Зачем они искали меня? – спросила Ингрид. – Это был один из самых главных вопросов. Где Ингрид Паркер? Их интересовало, почему вы не объявились после оглашения амнистии. Они якобы хотели поговорить с вами о Бишопе. Несмотря на то что за месяцы, проведенные в бегах, Ингрид развила в себе такие качества, как упорство и стойкость, она не смогла скрыть внезапно охвативший ее страх. Перехватив ее испуганный взгляд, Дэвид кивнул. – Ты предвидела это. – Это предвидел Мартин, – поправила его жена и повернулась к Рейчел. – Он сказал, что Бюро станет преследовать меня, как только там узнают, сколько времени мы провели вместе. Он также сказал, что они могут даже попытаться ликвидировать меня. – Она тряхнула головой и свободной рукой потерла лоб. – Посмотрите на меня сейчас. Сижу в одной комнате с двумя агентами ФБР. Какая ж я глупая, да? Не совладав с нервами, Мур снова поднялся и подошел к заложенному картоном окну. Секунду-другую он стоял, закрыв глаза и о чем-то думая, а потом посмотрел на Ингрид. – Ты должна рассказать ей. Миссис Паркер его предложение пришлось не по вкусу. – Ничего я никому не должна, Кевин. Ты сам сказал – доказательств нет. А раз так, то распространяться об этом опасно. – Я сказал, что это пустое дело. Я сказал, что если ты разместишь это в интернете, возникнет еще один заговор. – Молодой человек кивком указал на Рейчел. – Но доказательство, очевидно, есть. – Доказательство чего? – не поняла Прю. Словно не слыша ее, Кевин пересек комнату и подошел к Ингрид. – Если они пытались убить ее, значит, доказательство есть. Они поспорили еще немного, пока Рейчел, слушавшая и пытавшаяся понять, о чем речь, не сказала: – Знаете, мне кажется, мы все нужны друг другу. Но я не смогу помочь вам, если не пойму, что происходит. Так что, пожалуйста, расскажите мне сначала свою историю. Ингрид еще крепче прижала к себе дочь. Прю понимала, что ее тревожит и как трудно ей принять решение. Ведь она рисковала не только своей жизнью, но и жизнью ребенка. Но что-то нужно было делать, и супруга писателя повернулась и взглянула прямо в лицо Рейчел. – Помните Джерома Брауна? Прю помнила. Молодой отец в Ньюарке. О нем сообщали тогда во всех новостных выпусках. – А что такое? – Начать можно с любого места, и Джером Браун не хуже других. Глава 16 – Знаете, почему я вас остановил? – Нет, сэр. – У вас истек срок регистрации. Ингрид просмотрела это видео пятнадцать раз – за рабочим столом в «Старлинг Траст», на телефоне в подземке, на кухне дома, пока Дэвид с выпивкой сидел перед телевизором. – В машине есть что-то, о чем мне нужно знать? – Револьвер. Но у меня имеется разрешение на оружие. – Не… Бах. Пауза. Бах. У ее мужа история Джерома Брауна и копа из Нью-Джерси большого интереса не вызвала. Дэвид сразу же указал, что парень на самом деле потянулся за револьвером. Разве не так? После чего постарался перевести разговор на свой многострадальный роман. – Джером! Ты что, убил моего парня? Очнись, Джером! Ты его убил? В конце концов она отступилась, отведя в своей жизни тайный уголок для Джерома Брауна, его подружки, Мойры и Латаньи, пятилетней девочки, сидевшей на заднем сиденье и заснявшей на телефон сцену убийства своего отца. С такого рода случаями Ингрид сталкивалась не впервые. Она видела подобные видеозаписи с полицейскими в форме и с молодыми чернокожими парнями и слышала глухие звуки выстрелов. Названия городов звучали символами институционального расизма: Фергюсон, Сент-Пол, Батон-Руж, Лос-Анджелес, Монтгомери, Роли, Чарльстон, Балтимор… Она переживала вместе с подругами на работе. Те качали головами и жаловались на состояние дел в стране – надо же, в Шарлотсвилле дело дошло до белых супрематистских маршей! Да, они не предлагали решения и не были его частью, но по крайней мере признавали наличие проблемы и не оставались равнодушными. Как она могла не смотреть, вместе с еще пятью миллионами зрителей? Как могла не читать «Таймс» с его почасовыми обновлениями? Не слушать ток-шоу с комментариями по темам, имеющим то или иное отношение к убийствам чернокожих в Америке? День изо дня голову Ингрид наполняли беспрестанные разговоры: расовый контроль и контроль за оружием, недостаточная подготовка полицейских, безотцовщина и средневековое состояние системы уголовного судопроизводства в Америке. И потом, как смывающая все это волна, последние секунды видео: плачущая девочка, старающаяся держать телефон так, как ее учили, и молодая мать, твердящая, что все будет хорошо, пытающаяся не дать дочери расклеиться окончательно. Все хорошо, малышка. Мама здесь, с тобой. Когда Паркер увидела в «Фейсбуке» призыв собраться в центре Ньюарка и выразить протест против полицейского геноцида афро-американцев, разве могла она не пойти? В колледже Ингрид присоединилась бы к демонстрантам не задумываясь, но теперь она была другой, уже не студенткой. Она привыкла к покою и комфорту, а между тем мир вокруг деградировал. Между тем правящий класс консолидировался и набрался сил. Слишком долго они пребывали в летаргическом сне, она и ее сверстники, и вот подошло время не просто признать наличие проблемы, но и сделать чуть больше. В пятницу, во второй половине дня, Ингрид ушла с работы пораньше, доехала по монклерской линии до станции «Брод-стрит» в Ньюарке, вызвала такси «Убер» и попросила отвезти ее к управлению полиции. Водитель, однако, высадил ее за квартал до места, потому что протестующие уже запрудили все подходы к зданию. Она расплатилась через телефон, вышла и приблизилась к бушующей толпе. Молодые и старые, черные и белые, калейдоскоп всевозможных религий. Дети на плечах исступленно скандирующих отцов и дедов, подростки, вскидывающие кулаки и размахивающие транспарантами, и мрачно взирающие на все это полицейские – в защитной форме и скрывающих лица плексигласовых шлемах. В первые секунды Паркер захлестнули слабость и неподдельный страх – Господи, Ингрид, что ты делаешь? – а еще желание повернуться, сбежать домой, в свой безопасный микрорайон Трайбека, и наблюдать за происходящим здесь по телевизору. Но решение было принято, и Ингрид прошла за цепь полицейских и, просочившись через периферию, где людей было не так много, вклинилась поглубже в толпу, туда, где вечер дышал влагой спрессованных человеческих тел и жаром слов. Там было так шумно, и отовсюду летели крики: Жизни черных имеют значение! Хоу-хоу, хей-хей – копы-расисты, убирайтесь скорей! С тротуаров – на дорогу! Ты зачем броню надел – здесь кровавых нету дел! А потом она поймала себя на мысли, что не может удержаться. Рот открылся сам собой, без ее участия, и закричал: