– Соберись, Грегг. О чем ты? Свежий прилив ярости дал мужчине сил, чтобы подняться, и он ткнул в сторону Прю пальцем, словно обвиняя ее в чем-то: – Ты. Ты ее привела. Стерва. Он впал в то состояние озлобленности, которое Рейчел наблюдала не раз, и, хотя прошли годы, она понимала, что от таких привычек трудно избавиться даже со временем. Поэтому она оставила Грегга наедине с его бедой, а сама прошла на кухню, где увидела на столешнице оставленную Маккензи записку. Та писала мужу, что уходит от него, и просила не звонить. А потом затылок Прю обожгло болью. Сейчас, несколько часов спустя, кожу еще саднило от удара, который Грегг Уиллс нанес, подкравшись сзади. Удар был подлый, так ведь и сам он всю жизнь был подлецом. Но Рейчел приходилось выносить и не такую боль – удар кулаком не мог сравниться с пулей. Там, на кухне, она с разворота двинула бывшему супругу локтем в челюсть, частично задев и шею. Он вскрикнул, и она захватила его правую руку, потянула на себя и нанесла встречный удар подошвой стопы в корпус. Грегга подбросило вверх, в воздухе мелькнули его ноги, и он грохнулся, пролетев через дверной проем, на обеденный стол. Скатившись со стола, он упал на пол и застонал, а Прю вспомнились все побои, которые она вынесла от него. А еще она подумала о тех ударах, которые – она знала – приняла Маккензи, иначе зачем ей было уходить от него вот так, наспех? Рейчел думала о девочках, с которыми никогда не была знакома, над которыми он издевался в подростковом и юношеском возрасте, потому что такие начинают рано. Думала о школьницах в Нигерии, которых захватила и удерживает уже много месяцев целая армия таких, как Грегг Уиллс. Она резко и сильно ударила его ногой по почкам, а потом по затылку – раз и еще раз. Когда открылась дверь, Прю, все еще сжимавшая кулаки, очнулась от воспоминаний. За дверью стоял Натан с напарником помоложе. Охранник выглядел не таким напряженным, как раньше, и она расслабила руки, отгоняя злость. – Специальный агент Прю, – произнес седой охранник, – не желаете пройти с нами? Она не возражала. В служебном лифте Натан нажал кнопку «6», а Рейчел привалилась к стене, чтобы отдохнуть. «Не спать», – велела она себе. Страха Прю не испытывала. Дверь лифта открылась, и она позволила Натану поддерживать себя под локоть, пока они шли по коридору, в конце которого им встретились незнакомые федеральные агенты, с любопытством посмотревшие на нее. Войдя в приемную, они увидели секретаршу Полсона, которая тут же сказала в трубку: «Она здесь», а потом открыла дверь. Натан с напарником ввели арестованную в ярко освещенный, стерильный кабинет Марка. – Рейчел, – произнес Полсон, вставая. Он натянуто улыбнулся и положил руки на спинку своего высокого мягкого кресла. – Садитесь, пожалуйста. – Прю уселась, и он снова устроился в кресле, махнув охранникам рукой. – Я полагаю, что сумею о себе позаботиться, джентльмены. «Не будь таким уверенным», – подумала Рейчел и вдруг поняла, что не проверила, нет ли у Грегга внутреннего кровотечения. Когда она уходила из дома, он так и лежал в гостиной на полу, не двигаясь. Они остались одни, и Марк переменил позу. – Слышали про Джейкса? – спросил он. – Да, нынче утром. – Какой позор. Сомневаюсь, что после истории с Шумером он смог бы продолжить карьеру, но лишать себя жизни? – Полсон потряс головой. – Он просто сдался. Прю едва не возразила ему. Возможно, он не отдавал приказ и ничего не знал. Возможно, Джонсон и Вейл взвалили на себя инсценировку самоубийства, чтобы разгрести грязь в Бюро. Если, конечно, в Бюро остались столь инициативные люди. Джейкс был инициативным. Или, по крайней мере, казался таким. – Да, – вслух произнесла Рейчел. – Позор. За своим загроможденным столом Марк выглядел растерянным стариком. – Не знаю, чему можно верить в байке Шумера, но если в ней есть хоть частица правды… – начал он. Бывший агент не спешила закончить за него фразу. – Немцы в истерике. Дали нашему правовому отделу двадцать четыре часа, чтобы убраться, – добавил Полсон. – Слышала. – И мы взяли Кевина Мура в аэропорту Кеннеди. Рейчел не получала сообщений от Кевина с тех пор, как он вернулся из Испании в Лондон, и уже беспокоилась. – С ним все хорошо? – спросила она, приподнимаясь со стула. – Конечно! Его допрашивают. Но вопрос, который нас интересует, заключается в следующем: кто передал информацию Шумеру? Мы совершенно уверены, что не Кевин. – Вы же знаете, что я терпеть не могу Сэма Шумера. – Знаю, – сказал Марк, улыбаясь. – Но все так замысловато, вам не кажется? Вызывает сомнения. Джейкс рассматривал кандидата для внедрения в «Бригаду»? – Да, чтобы следить за Бишопом. Джейксу нужно было хранить свою берлинскую тайну. – Но почему же Джейкс не избавился от Мартина Бишопа в две тысячи девятом? Зачем тратить время на Миттага и ждать, пока Бишоп станет национальным героем? – Не избавился, потому что не мог. У Бишопа был покровитель. – Кто? Шумер ведь про это не говорил, не так ли? Прю решила игнорировать вопросы Полсона. – Он называл себя Джеймсом Салливаном, но его настоящее имя – Майло Уивер, – сообщила она. – Мне сказали, он работает в ООН, но я не нашла его фамилии ни в одном из отделений. Он был одним из наших. – Из Бюро? – Из ЦРУ. – Черт. – Марк словно выплюнул это слово. – И зачем только ООН ввязалась в это дело? Этого Рейчел не знала и не могла знать, пока не поговорит с Уивером с глазу на глаз. Все, что ей оставалось, – это повторить те слова, которые сам Полсон сказал ей много лет назад: – Борьба против глобального господства корпораций. – Вы говорите так, словно восхищаетесь этим большевиком. В своем отношении к Марку Прю еще не определилась. – Корпорации, Рейчел, – это стабильность, – заявил он. – Если на них наплевать, значит, наплевать на наш демократический образ жизни. До этого момента Прю не знала, предпримет ли следующий шаг, но что-то в его тоне – какая-то доверительность – неприятно ее задело. Возможно, Рейчел провела слишком много времени с Ингрид и поэтому не могла позволить, чтобы все так и шло по накатанной. Так что она сказала: – Главный вопрос, Марк, заключается вот в чем: кто выиграл от событий четвертого июля? – Не американский народ, это уж точно. Похоже, замглавы ФБР целенаправленно разыгрывал из себя тугодума. – Банки, – сказала Прю. – Было похоронено расследование одного из крупнейших в истории США отмываний денег. Все так увлеклись «Бригадой», что даже не заметили. Полсон сложил ладони перед собой в молитвенном жесте. – О чем вы, Рейчел? – Я говорю, что это любопытно. В акциях четвертого июля погибли или были госпитализированы два человека, игравших главную роль в расследовании. Какие крайне левые станут убивать политиков, пытающихся обрушить банки? Если то, что сообщил Шумер, верно и все приказы отдавал Джейкс, значит, события четвертого июля произошли не просто так. Миттаг не был сумасшедшим. Он делал так, чтобы уничтожить «Бригаду» и в то же время защитить финансовый сектор от преследования. Он следовал приказам. Он и есть защитник вашей пресловутой стабильности. Рейчел следила за лицом Марка, за тем, как он впитывает каждое следующее звено в цепочке ее рассуждений. Вот у него дернулось веко. Это могло ничего не значить, а могло означать все, но важнее было то, что по пути в Здание Гувера она зашла на станцию метро «Боллстон» и забрала конверт от Эшли с информацией о звонках по одноразовому телефону Оуэна Джейкса. Теперь она достала из сумочки три сложенных листка: даты, номера, координаты. Полсон заметил бумаги, но не стал ничего спрашивать, а лишь сказал: – Предлагаете наградить Миттага «Щитом храбрости»? Может, вручить его матери «Памятную звезду»?[36] Расправив у него на столе странички, Прю заявила: – Бен Миттаг получал приказания по телефону, с одноразового мобильника Оуэна. – Это есть в выступлении Шумера, но мы не знаем, что они говорили друг другу. – Нет, не знаем. И нам неизвестно, почему Миттаг, если уж он работал на Оуэна, не передал список конспиративных домов, а заставил нас самих произвести расследование и приступить к ликвидации. У Оуэна не было причин утаивать от нас эту информацию. Казалось, Полсона это заинтересовало. Он забарабанил пальцами по столу. – Похоже, ситуация начинает проясняться. – Нет, это просто вопрос. – И у вас есть ответ? Рейчел пожала плечами. – Мне думается, Миттагу было трудно работать под прикрытием. Каждый день он слушал разговоры, направленные против таких людей, как Оуэн, против нас. Он обдумывал свое поведение – мы все так делаем. Он мог бы застрелить нескольких политиков для Оуэна, потому что думал, что это поможет и революции тоже. Но он не стал выдавать конспиративные квартиры. Он пытался жить по понятиям, угодить и вашим, и нашим. Однако, когда Джейкс убил Бишопа, Миттаг, вероятно, не решился перейти на нашу сторону. И поэтому выбрал «Бригаду». – Какое хитросплетение! Тут хоть наизнанку вывернись, все равно ничего не поймешь… Прю это не беспокоило, потому что внутренняя жизнь Бена Миттага представлялась ей всего лишь еще одной загадкой – одной из многих, которые никто никогда не разгадает. – Не имеет значения, – сказала она, а затем посмотрела прямо в глаза бывшему начальнику. – Знаете, что важно? Записи телефонных разговоров с одноразового мобильника Оуэна. Он использовал его не только для связи с Миттагом.