– Да. – Малькольм помолчал. Судя по взгляду, мыслями он был где-то далеко. – Как странно, что хороший уход ценишь так мало. Труд мой тяжелым не был, и поскольку я справлялся со своими обязанностями, обращались со мной сносно. Я бы даже сказал, что жилось мне великолепно, но… – Он поплотнее запахнул одеяло. – Мы с Рэйтом голодали, мокли под дождем, мерзли, недоедали и выпачкались неимоверно. И все же я предпочитаю эту новую жизнь всем дням, проведенным в Алон-Ристе! Он присел возле светящегося камня. – Полноту жизни ощущаешь, лишь достигая новых высот, выживая благодаря своему собственному уму и силе. Именно это и делает нас теми, кто мы есть. – Он вытер мокрые волосы одеялом. – В неволе ты это утрачиваешь, теряешь себя и лишаешься умения радоваться. Благоустроенность может обернуться проклятием, зависимостью, которая подрывает надежду без малейшего предупреждения, совершенно неожиданно для тебя. Понимаете, о чем я? – Он оглядел присутствующих. Никто не ответил. – Поживи в тюрьме достаточное время, и она перестает быть просто стенами или стражами. Вместо этого появляется страх, что в одиночку ты не выживешь, и убеждение, что ты не настолько способный или достойный, как остальные… Думаю, совершать великие дела и подниматься над буднями способен любой. Нужно лишь слегка подталкивать его время от времени. Минна подняла голову. Уши повернулись к двери. Вой снаружи усилился, хотя скрестись перестали. Волк взвизгнул и затих. От последовавшего громового рыка люди так и подпрыгнули. Заскулил второй волк, третий. Сури изрядно всех удивила, крикнув: – Не будь упрямым дураком, Огарок! Беги! – Что происходит? – спросила Персефона. Сури целиком сосредоточилась на звуках из-за стены и не ответила. Взвизгнул еще один волк, и Сури вскочила. Минна тоже. Обе остались у зеленого камня, испуганно глядя на закрытую дверь. Тишина. Ни снаружи, ни изнутри не доносилось ни звука. Благодаря татуировкам, выражения лица Сури было почти не понять, но по щекам девочки потекли слезы. – Тебе надо было бежать, глупый ты дурак! – прошептала она. Все замерли в ожидании. – Сури, что там… БУМ! Дверь содрогнулась, и все подпрыгнули от неожиданности. Рэйт снова вытащил меч. Он сверкнул зеленым, отражая сияние камня. Малькольм схватился за копье, уронив одеяло. БУМ! Полетела пыль и каменная крошка. Теперь уже все вскочили на ноги. – Что там? – спросил Рэйт. – Грин… – ответила Сури. Впервые Персефона увидела на лице девочки нескрываемый ужас. – Она сможет войти сюда? Сури замялась, и все поняли, каким будет ответ. – Если встанет на задние ноги, то ростом будет раза в два выше меня. – А мы можем как-нибудь заклинить дверь? – спросила Персефона. Сури покачала головой. БУМ! – Дверь выдержит такие удары? – спросил Малькольм при виде очередного облака пыли и осколков камня, отлетевших от стены. – Ну, это же просто медведь, верно? – спросила Персефона. – Зачем ей сюда ломиться? – Похоже, она решила нами закусить, – ответил Рэйт. – Но почему? Наверняка она убила не одного волка. Еды у нее теперь предостаточно. Даже больше, чем она может съесть. БУМ! От мощного удара зала содрогнулась. Маленький металлический щит, висевший на стене, свалился вниз. Он покатился, закачался из стороны в сторону и с грохотом остановился. БУМ! – С чего бы медведь стал пренебрегать целым пиршеством и бросаться на каменную стену? – спросил Малькольм. Они сжались в ожидании следующего удара. Вместо него раздался рев. Они замерли. Тишина. Сури подошла к двери, приложила руки к камню. На щеках ее блестели слезы. Все ждали. Сури обернулась. – Ушла… Глава 10 Галанты «У нас в клане есть старая пословица: если в дверь стучит странник, будь щедр – вдруг это надевший личину бог. По моему опыту боги личинами не утруждаются. Для этого они слишком надменны». «Книга Брин» На следующее утро они обнаружили за дверью шесть мертвых волков. Бурая Грин исчезла, оставив после себя трупы и кровь, разбрызганную по каменным стенам расселины. Сури некоторое время постояла над зверем с обожженной шкурой. Мужчины оставили одеяла себе, Персефона и Сури положили свои на место. Еще Рэйт прихватил металлический щит, свалившийся на пол во время нападения Грин. Он был удивительно легкий, расписанный теми же замысловатыми кругами и узорами, что и стены рола. Рэйт предложил Малькольму тянуть соломинки, но бывший раб отказался. Он предпочитал копье, и для того, чтобы с ним управляться, ему были нужны обе руки. Утро выдалось туманное. За неделю, проведенную в Серповидном лесу, Рэйту доводилось видеть туман не раз, и все же белая муть действовала ему на нервы. В Дьюрии лесов нет, редкие деревца вырастают низкорослыми и чахлыми. Рэйт был родом с горных просторов, где растет лишь трава да лишайник на камнях, и теперь чувствовал себя крайне неуютно среди деревьев, окутанных туманом. Ему казалось, что вокруг полно опасностей и мрачных тайн. Деревья возникали и исчезали в тумане словно по собственному желанию – безмолвные часовые, стражи духов и богов. Люди появились в пробуждающемся лесу слишком рано поутру, и он не успел накинуть на себя личину пообыденней. Здесь творились чары и могло произойти все, что угодно. Сури вела их обратно через водопады к гребню, подробно объясняя, где они сбились с дороги. Девочка-мистик указывала на деревья, словно люди могли отличить одно от другого. Все трое кивали, хотя Рэйт по-прежнему понятия не имел, где они находятся. Когда наконец вышли к каскаду, дымка почти развеялась, задержавшись только в отдельных низинах. Тела людей исчезли. Персефона осмотрела скалы с опаской. Рэйт перебирал в уме, кто мог их забрать: духи, волки, Бурая Грин, Воган или жители далля. Последние его изрядно тревожили, однако пустой желудок занимал куда больше. Ему хотелось спросить у Персефоны, выполнит ли она свое обещание насчет еды, но он сдержался. В то утро молчали много. Лесная тишь разговорам не способствовала. Выйдя на открытое пространство, все, кроме Сури, ускорили шаг. Над ними снова раскинулось безоблачное синее небо, лик солнца уже ничто не скрывало. Поросший весенними цветами холм венчала высокая деревянная стена Далль-Рэна. Взбираясь по травянистому склону, они промочили ноги росой. Рэйт унюхал запах готовящейся еды. При их приближении часовой затрубил в рог. – Путь свободен, верно? – спросил Рэйт у Персефоны. Она кивнула, подняла подол и посмотрела на промокшие сандалии с застрявшими в них травинками. – В случае тревоги трубят дважды, три сигнала означает «к оружию». – В Дьюрии точно так же, – сказал он. Персефона с улыбкой кивнула. – Как я рада вернуться! Не думала, что буду так скучать. Словно я отсутствовала целый год, а не один день. Долгий и очень страшный год. Сегодня засну как убитая. Сури остановилась. – Надеюсь, отсюда ты найдешь дорогу, госпожа? – Да, Сури. – Персефона закатила глаза. – Вряд ли я заблужусь рядом с домом. Разве ты не зайдешь? По крайней мере, поешь с нами. Ты спасла мне жизнь! Дай хоть как-то тебя отблагодарить. Девочка заколебалась, потом посмотрела на Минну. – Что думаешь? Еда у них очень даже неплохая. – Пойдем! Поешь, переночуешь, – предложила Персефона. – Отдохнешь и уйдешь утром. – Еще одна ночь нас не убьет, Минна, – шепнула девочка волчице. – Если увидишь, что я надела обувь, укуси меня! Рэйт обнаружил, что Далль-Рэн вовсе не похож на Далль-Дьюрию. Внутри деревня оказалась огромной и буквально забитой хижинами, построенными из роскошных бревен, скрепленных глиной. Плотно крытые соломой крыши были сделаны в форме высоких конусов. Вокруг домов змеились посыпанные гравием дорожки, вдоль которых стояли факелы. По центру деревни проходила широкая улица, ведущая к чертогу вождя и общему колодцу. Повсюду были садики с темной почвой, между ними костровища и поленницы. Поленницы!