Держись, Грей, не сдавайся. Подозвав официанта, прошу чек, потом звоню Тейлору. Он отвечает после второго гудка. – Мистер Грей. – Мы в ресторане «Ле Пикотен», Юго-Запад, Третья авеню. – Ты очень резок с Тейлором, да и с другими людьми тоже. – Просто я быстро излагаю суть, Анастейша, и быстро ее схватываю. – Сегодня вечером ты не добрался до сути. Ничего не изменилось, Кристиан. Туше, мисс Стил. Скажи ей. Скажи ей сейчас, Грей. – У меня к тебе предложение. – Я уже слышала твои предложения. – Это другое предложение, – поясняю я. Она смотрит на меня с легким скепсисом, но, может, ей будет любопытно. Возвращается официант, и я протягиваю ему кредитную карточку, но все мое внимание обращено на Ану. Что ж, по крайней мере я ее заинтриговал. Это хорошо. У меня учащается сердцебиение. Я надеюсь, что она пойдет на это… или я в самом деле потерплю фиаско. Официант протягивает мне чек для подписи. Даю ему щедрые чаевые и размашисто пишу свою фамилию. Официант невероятно рад. Но все равно он меня раздражает. Мобильный жужжит, и я читаю эсэмэс. Прибыл Тейлор. Официант возвращает мне карточку и исчезает. – Пошли. Тейлор приехал. Мы встаем, и я беру ее за руку. – Я не хочу терять тебя, Анастейша, – бормочу я, подношу к губам ее руку и слегка щекочу ими сгибы ее пальцев. Слышу ее участившееся дыхание. Ох, этот звук. Гляжу на ее лицо. Ее губы приоткрылись, щеки порозовели, глаза широко раскрыты. Меня переполняют надежды и желание. Подавляю порывы и веду ее через ресторан на улицу. Тейлор ждет нас в «Ауди Q7». Мне приходит в голову, что Ана, вероятно, не решится говорить со мной при нем. Тут меня осеняет. Открыв заднюю дверцу, я сажаю Ану на сиденье и подхожу к дверце водителя. Тейлор выходит из машины. – Добрый вечер, Тейлор. У тебя с собой айпод и наушники? – Да, сэр. Я никогда не выхожу без них из дома. – Отлично. И ты пользуешься ими, когда едешь домой. – Конечно, сэр. – Что ты слушаешь? – Пуччини, сэр. – «Тоску»? – «Богему». – Прекрасный вкус. Улыбаюсь. Как всегда, он меня удивляет. Я всегда думал, что его музыкальные пристрастия ограничиваются роком и кантри. Набрав полную грудь воздуха, сажусь рядом с Аной. Сейчас мне предстоят деловые переговоры, возможно, самые важные в моей жизни. Я хочу вернуть ее. Тейлор нажимает на клавишу стереосистемы, и в салоне позади нас тихо звучат волнующие звуки Рахманинова. Секунду он смотрит на меня в зеркало заднего вида и выезжает на спокойную вечернюю магистраль. Я поворачиваю лицо к Анастейше и встречаю ее взгляд. Она смотрела на меня. – Как я уже сказал, Анастейша, у меня есть предложение. Как я и думал, она нервно глядит на водителя. – Тейлор нас не слышит. – Как это? – Она удивлена. – Тейлор, – зову я. Тейлор не реагирует. Я зову еще раз. Потом наклоняюсь вперед и хлопаю его по плечу. Тейлор вынимает из ушей маленький наушник. – Да, сэр? – Спасибо, Тейлор. Все в порядке, слушай дальше. – Да, сэр. – Теперь довольна? Он слушает музыку. Пуччини. Забудь о его присутствии. Я забыл. – Ты нарочно попросил его это сделать? – Да. Она удивленно моргает. – Ладно… Так твое предложение? – произносит она нерешительно и с опаской. Я тоже нервничаю, детка. Ладно, была не была. Только смотри, Грей, не испорти. С чего начать? Я вздыхаю. – Позволь мне сначала спросить: ты предпочитаешь правильный, «ванильный» секс? Без всякой эксцентрики? – Эксцентрики? – недоверчиво пищит она. – Эксцентрики, со всякой хренотенью. – Не верю своим ушам, неужели это говоришь ты? – Да, я. Ответь мне. – Мне нравится твоя эксцентричная хренотень, – почти шепчет она. Ох, малышка, мне тоже. Какое облегчение. Первый шаг… О’кей. Спокойнее, Грей. – Так я и думал. Тогда что же тебе не нравится? Она молчит, и я знаю, что она разглядывает меня при свете и тени мелькающих за окном уличных фонарей. – Мне не нравится угроза жестокого и необычного наказания, – отвечает она. – Ты о чем? – Ну… – Она замолкает, снова глядит на Тейлора и понижает голос. – Меня жутко пугают хлысты и плетки в твоей игровой комнате. Мне не хочется, чтобы ты опробовал их на мне. Я и сам уже это понял. – Ладно, договорились: никаких плеток и хлыстов, а также бондажа, – добавляю я, не в силах убрать иронию из своего голоса. – Ты пытаешься заново определить жесткие рамки? – спрашивает она. – Не совсем. Я просто пытаюсь понять, что тебе нравится, а что нет. – Самое главное, Кристиан, мне трудно примириться с тем, что ты с удовольствием причиняешь мне боль. А еще мысль о том, что ты будешь это делать, если я выйду за какую-то условную случайную черту.