Ридли спускалась по лестнице с высоко поднятой головой, с грацией и достоинством, словно особа королевских кровей, несмотря на застенчивый взгляд. Ее длинные волосы были искусно заплетены в причёску, достойную королевы. Она подвела глаза, от чего они казались одновременно глубже и ярче. Шелковое бронзовое платье облегало ее фигуру, словно вторая кожа, подчёркивая каждый плавный изгиб. Золотая бахрома по краю подола при каждом шаге играючи ласкала и одновременно подчёркивала ее длинные ноги и тонкие лодыжки. Даже ее ступни, обутые в изящные босоножки на каблуке с крошечными ремешками, казались Джексону безумно сексуальными. Ридли остановилась прямо перед ним и нервным жестом провела руками по платью. — Тебе нравится? Было трудно найти что-то не слишком откровенное. Рейна смелее меня в этом плане. Вместо ответа Джексон притянул ее к себе и медленно, не давая шанса отказаться, поцеловал. Его губы нежно пробовали каждый дюйм ее рта, передавая свое желание. Она с восторгом отвечала ему, пока он не отстранился, чтобы перевести дыхание. — Это будет долгая ночь. Джексон распахнул дверь и жестом пригласил ее выйти из дома. Ридли понимающе улыбнулась и выскользнула в ночной воздух: — Я боялась, что после всего, что случилось, ты не захочешь, чтобы я пошла с тобой сегодня вечером. Его БМВ с откидным верхом уже стоял на подъездной дорожке. Джексон открыл перед ней дверцу и подождал, пока она удобно устроится в кожаном кресле прежде, чем закрыть дверцу и самому сесть за руль. — Не стану отрицать, что я был шокирован. Но я понимаю, почему ты так поступила. Теперь же мы можем начать с чистого листа. Для меня большая честь, что ты согласилась пойти со мной. Я боялся, что ты не захочешь пойти с неандертальцем, который побил собственного брата. — Я все еще чувствую себя ужасно. Как Ник? — С ним все в порядке. Он никогда не признает, что ему больно, — весело усмехнулся Джексон. — Верно, — Ридли прикрыла ладонью лёгкую улыбку, мелькнувшую от слов Джексона. — Конечно. Потому что это означало бы признать, что его младший брат избил его, верно? Когда он пожал плечами, она вздохнула: — Ну, как прошел рабочий день? — Все было здорово, но я не хочу говорить о работе. Сегодня вечером мы просто два человека, которые идут на свидание. — Он подмигнул ей и включил музыку погромче. — Ладно, в таком случае, о чем мы должны поговорить? — О том, как прекрасно ты выглядишь. Я знал, что ты будешь хорошо выглядеть, но ты просто сногсшибательна. Тебе лучше находится рядом со мной в течении всего вечера. Обычно я не ревную, но думаю, ты уже видела, что я теряю рассудок, когда другие мужчины приближаются к тебе. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не развернуться и не потащить тебя наверх. Ридли слегка наклонилась и погладила внутреннюю сторону бедра Джексона ладонью, от чего руки Джексона крепче сжали руль, и он слегка вильнул автомобилем, неверно оценив поворот дороги. — После вечеринки, — прошептала она. * * * После этого они уже молча ехали в ресторан. Каждый был погружен в свои мысли. Ридли была невероятно рада провести вечер вне дома и надеялась, что отвлечётся от мыслей о тяжёлой поездке в торговый центр. Когда они с Марой покинули торговый центр, и Ридли немного успокоилась, то поняла, как глупо вела себя. Наверное, это все-таки была какая-то посттравматическая реакция. Она сбежала из Флориды, полагая, что кто-то преследует ее. Несмотря на то, что теперь Ридли знала, что Морено не имеет никакого отношения к ее делу, она все еще была на взводе, воображая всякие ужасы. Парень в торговом центре, вероятно, просто наблюдал за ними, пытаясь набраться храбрости, чтобы пригласить одну из них на свидание. А она отреагировала так, словно он был серийным убийцей или маньяком. Страшно представить, что теперь Мара думает о ней. — Мы приехали. — Джексон плавно остановил машину перед оживлённым рестораном. Когда Ридли, вытянув голову, увидела нескольких фотографов, ожидавших их у входа, она действительно была потрясена. Никогда в жизни ей не приходилось оказываться на виду у прессы. Джексон передал ключи от авто парковщику и практически подбежал к дверце автомобиля с ее стороны. Открыл перед ней дверь и протянул руку, которую Ридли с благодарностью приняла. Как только она ступила на асфальт, улица озарилась фотовспышками, которые на мгновение практически ослепили Ридли, от чего она была вынуждена прикрыть глаза рукой. Вспышки продолжали сверкать, пока они с Джексоном двигались в сторону ресторана. Фотографов было всего несколько, но они раздражали не меньше толпы. Несколько мужчин в темных костюмах стояли у входа в ресторан, держа в руках планшеты. Джексон подойдя к одному из них назвал свое имя. После того, как его имя нашлось в списках приглашённых гостей, охранник посторонился, пропуская их в помещение ресторана. — Очень мило. Спасибо, что пригласил меня. — Ты что, шутишь? Это ты делаешь мне огромное одолжение. Обычно я в одиночку посещаю их, и, в конечном итоге, всю ночь слушаю какого-то фрика в костюме от какого-то лейбла. — Даже не пытайся говорить мне, что у тебя не бывает свиданий, потому что я тебе не поверю. — Дело не в том, что я не могу ходить на свидания. Я просто не хочу иметь дело с тем, что приходит вместе с ними, а именно то, что некоторые просто хотят попользоваться мной для своей выгоды, например, чтобы я представил их другим полезным людям. — Оу… Ну, со мной тебе определенно не нужно беспокоиться об этом. — А вот и наш стол. — Джексон остановился у круглого стола и галантным жестом выдвинул для Ридли стул, на который она с благодарностью присела. На столе напротив их мест были установлены небольшие карточки с именем Джексона. Ридли с любопытством оглядела стол, но никого из сидящих за ним не узнала. С противоположной стороны от Ридли сидела женщина с зачёсанными наверх в стиле восьмидесятых годов рыжими волосами. Только она показалась Ридли смутно знакомой, остальные же сидящие за столом были намного старше Ридли и Джексона. — Привет, Джексон! Молодец, что пришел. — Мужчина слева от Джексона приветствовал его тёплым рукопожатием. — Конечно, Скотт. Позволь представить тебе мою спутницу Ридли Уэллс. Ридли вежливо улыбнулась, когда мужчина приветственно взмахнул ей рукой, и тут же представил свою жену — скучающую брюнетку. Та выглядела примерно на три десятка лет моложе Скотта. Женщина же просто кивнула в сторону Ридли прежде, чем подозвать официанта и попросить еще вина. Находясь под впечатлением от увиденного, Ридли наклонилась к Джексону: — Вау! Ты не шутил по поводу этих вечеринок. По-моему, она уже напилась. — Теперь ты понимаешь, почему я нуждался в твоей помощи. Закуски принесли прежде, чем она успела осмотреться. Убранство и интерьер ресторана оказались совсем не такими, как она ожидала. Его оформление было стильным, но Ридли нисколечко не чувствовала себя неуместно. Большинство людей за их столом выглядели достаточно дружелюбными, хотя и немного эгоцентричными. Не то, чтобы Ридли возражала насчёт них, но и она сама не хотела распространяться о своей жизни. — Прости за суматоху на улице. В этой части Вирджинии проживает довольно много знаменитостей, и некоторые местные фотографы скитаются здесь, пытаясь мельком увидеть их. — Я кого-то знаю из них? — Здесь много людей из хип-хопа и R&B… Timbaland, The Neptunes, Missy Elliott. — Вау, это удивительно! — Раз уж ты так увлекаешься джазом, то, наверное, уже знаешь, что великая Элла Фицджеральд тоже была из этих мест. Она родилась в Ньюпорт-Ньюс. У Вирджинии богатая музыкальная история. В любом случае, я понимаю, что они просто пытаются заработать на жизнь, но иногда их поведение очень сильно раздражает! — Тебе не нужно извиняться, — улыбнулась ему Ридли. Джексон казался таким взволнованным, а она была уверена, что такой мужчина, как Джексон Александер, волнуется и нервничает не часто. Ридли была польщена тем, что он пошел на такие ухищрения, чтобы только хорошо провести с ней время. — Итак, как долго ты увлекаешься джазом? — Джексон откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на нее. — Сколько себя помню. Моя мама во время уборки каждые выходные слушала джазовые альбомы. По субботам это был Колтрейн или Майлз Дэвис, а по воскресеньям она пела вместе с Эллой Фицджеральд, готовя ужин, — грустно улыбнулась Ридли, вспоминая. — Именно в те моменты она действительно казалась счастливой. — Мне жаль, что ты чаще не видела ее счастливой. Я даже представить себе не могу, каково это. — Это потому, что твои родители счастливые люди. Расскажи мне, каково это — расти с тремя братьями. — Ооо! Все время царил хаос. Конечно, у всех нас были обязанности. Обычно мне удавалось избежать своей, если я был достаточно хитёр. — Значит, когда-то ты был обаяшкой. Что случилось? — Думаю, я это заслужил. — Джексон поднял свой бокал. — Туше. — Я просто дразню. — Ридли сделала большой глоток своего напитка. — Папа всегда брал нас с собой, когда чинил вещи или ремонтировал забор. Мы постоянно ужинали вместе, а потом играли на улице допоздна. После того, как мы стали старше, родители болели за нас на наших младших лигах и баскетбольных играх. Даже когда я уехал в колледж, они звонили каждую неделю и проверяли меня. Во всяком случае, пока я не бросил учебу, — смущённо улыбнулся он. — Твои родители действительно особенные, Джексон. Я уверена, что они очень гордятся своими детьми. Весь оставшийся ужин прошел в приятной тишине. Ридли с Джексоном, казалось, не нуждались в разговорах, и провели большую часть трапезы, уставившись в свои бокалы или любуясь окружающей обстановкой. Обычно Ридли чувствовала себя обязанной хотя бы попытаться завести вежливый разговор, но вместе с Джексоном она была свободной и умиротворённой, просто сидя и наслаждаясь прекрасными блюдами в тишине. Джексон, казалось, разделял ее мысли, улыбаясь ей поверх бокала. — Леди и джентльмены! Спасибо, что посетили вечеринку по случаю запуска нового джазового исполнителя Shadowlight Records Симоны Рэй!!! Вокруг раздались вежливые аплодисменты, а Ридли в удивлённом восхищении широко распахнула глаза: — Он только что сказал «Симона Рэй»?! Я обожаю ее!!! Джексон наклонился ближе, чтобы выдохнуть прямо ей в ухо: — Ты слышала о ней? — Я скачала ее сингл, когда он только вышел, и я ждала выхода альбома. — Ридли все так же восторженно закивала головой. — Она напоминает мне что-то между творчеством Эллы Фицджеральд и Нины Симон.