- Это моя обязанность, а я хочу, чтобы все были довольны. Кстати, ужин готов и нас просили поторопиться. – Решила я сменить тему нашего разговора. Мы спустились в столовую, где все уже были в сборе. Даниил уехал несколько недель назад в очередное путешествие, а Вадим отправился в деловую поездку. Куда именно я не знаю, но его не будет достаточно долго, чтобы я смогла окончательно перестать его опасаться. Рядом с ним я начинаю ощущать страх, который никак не могу объяснить, несмотря на то, что наши взаимодействия по негласному договору сведены к минимуму. - Вика? – Я растеряно моргнула и не сразу смогла сфокусировать свой взгляд на Людмиле Ивановне. – Ты в порядке? – Обеспокоенно спросила она. И почему сегодня всех интересует мое состояние? - Да, я в норме. – Ответила я и, улыбаясь, приняла тарелку с дымящимся супом из ее рук. Весь оставшийся ужин я помню очень смутно, а когда поднялась в свою спальню, сразу легла в постель, даже не удосужившись переодеться, и снова провалилась в сон, который едва удалось прервать, чтобы подняться к Никите. - Время одиннадцать. – Объявила я, как только вошла в его гостиную. К моему удивлению, сегодня он сидел на полу у камина, а не со своим ноутбуком на диване, как это было обычно. В ответ он посмотрел на меня невидящим взглядом и рассеянно кивнул головой. – Что-то случилось? – Осторожно спросила я. - Если честно, сам не могу понять, наверное, осенняя хандра. Не бери в голову. Выпить хочешь? – Спросил он, поднимаясь на ноги, и уверенным шагом направился к мини-бару, расположенному в углу комнаты. - Нет, спасибо. Я сегодня целый день сплю и даже сейчас с тобой разговариваю, а сама мечтаю оказаться в своей постели. – С трудом подавив зевок, ответила я. Он грустно улыбнулся и со стаканом какой-то янтарной жидкости сел обратно на пол. - Тогда тебе нужно идти отдыхать. – Все еще потеряно отозвался он, сосредоточив все свое внимание на языке пламени, танцующем в камине. - Хорошо, но тебе тоже нужно спать. – Неуверенно обратилась я. В этот момент мне отчаянно захотелось разделить с ним его печаль и одиночество. - Не беспокойся, я не буду долго засиживаться. – Пообещал он, встречаясь со мной взглядом. Я ощутила, как по моему телу разбегается тепло, словно это я сидела у камина, и меня согревал огонь. Его печаль не была мне понятна, но я чувствовала, как сильно его терзают тяжелые мысли и это причиняло мне боль. - Хорошо, тогда, спокойной ночи. – Пожелала я и сделала глубокий судорожный вдох, после чего не без труда смогла отвести взгляд. - Доброй ночи, Виктория. – Ответил он и снова отвернулся к камину, обращая все свое внимание на пламя. Этой ночью меня не покидала мысль о том, что с Никитой что-то происходит. За все время, что мы знакомы, он всегда был собранным, спокойным и в меру веселым. Но сегодня я его не узнала, и это не давало мне покоя. Бессонная ночь не прошла бесследно: голова болела, глаза покраснели, а во всем теле чувствовалась слабость. Еще и в горле что-то мешало. Но, несмотря на это, я понимала, что должна сегодня качественно выполнить запланированную работу, поэтому умылась, нанесла немного макияжа, чтобы скрыть темные круги под глазами и переоделась в строгие черные брюки и тонкий вязаный джемпер бежевого цвета. На улице с самого утра лил дождь, поэтому ко всему прочему добавилось еще и плохое настроение. Собрав волосы в высокий хвост, я направилась в комнату к Никите, постучала в дверь, немного приоткрыв ее, заглянула внутрь. - Никита, – прохрипела я, вопреки своему желанию. Прочистив горло, попробовала я еще раз позвать его. – Никита, – лучше, но не идеально. Еще раз проделываю туже самую процедуру и зову его, на этот раз у меня все получается как надо. - Я тебя и в первый раз услышал. Уже встаю. – Сонным голосом проворчал он и потянулся за телефоном, который лежал на прикроватной тумбе. Убедившись в том, что он окончательно проснулся, я аккуратно прикрыла дверь и вышла. Что же с ним происходит? Стараюсь перестать думать о том, что творится с Никитой и понимаю, что мой хрип стал следствием того, что мое горло болит, поэтому решила, что нужно принять какие-то меры. Я шла по коридору второго этажа, когда почувствовала, что перед глазами все плывет. Уткнувшись ладонью в стену, я попыталась сжать переносицу пальцами другой руки, хотя понимала, что это ничем не поможет. Через некоторое время все снова стало нормально, и я направилась на кухню, чтобы взять аптечку. Мне нужно было найти средство от боли в горле и головокружения. Проковырявшись в нескончаемых упаковках с различными таблетками, я нашла все, кроме того, что мне действительно было необходимо, поэтому решила, что нужно будет съездить в аптеку, когда появится свободное время, в противном случае придется тревожить Константина – водителя Никиты. Есть ничего не хотелось, поэтому вместо завтрака я выпила стакан воды и поспешила в кабинет к Никите. Нужно было дописать приглашения, вот только у моего организма были совсем другие планы. Глава 8 Сквозь пелену, окутавшую мое сознание, я открыла глаза и с трудом смогла сфокусировать свой взгляд на испуганных глазах Людмилы Ивановны. - Слава богу, ты пришла в себя! – Облегченно выдохнула он и прикоснулась ладонью к моей пылающей щеке. - Как я здесь оказалась? То есть, что произошло? – Охрипшим голосом спросила я, отмечая, что половина ее лица была скрыта под медицинской маской. А в следующий момент осознала, что нахожусь в своей спальне. - Ох, милая! Ты потеряла сознание. Возле кабинета Никиты. Повезло, что он несколько раз звонил тебе, а когда услышал, что твой телефон разрывается в коридоре, вышел и увидел тебя. – Она погладила меня по руке и сочувственно нахмурилась. – Мы все за тебя очень испугались. Никита в срочном порядке вызвал врача. Оказалось, у тебя такая форма гриппа. Скорее всего, на фоне переутомления и ты в последнее время так мало ела! – Рассуждала она вслух. – Да-да, юная леди, я все видела, но решила не приставать к тебе со своими нравоучениями, как оказалось очень даже зря! - Грипп? Я не могу болеть! – Воскликнула я и попыталась встать, но она уложила меня обратно в постель. – Мне нужно работать. Скоро «Закрытие сезона». - Ни о какой работе и речи быть не может! – Всплеснула она руками и издала нервный смешок. – Минимум пять дней ты будешь лежать здесь и только попробуй покинуть эту комнату, поняла? Лучше тебе меня не злить. – Угрожающе выставила она перед собой свой указательный палец, на что я лишь слабо улыбнулась. – Это не смешно. Вот погоди, придет твой начальник, он-то объяснит тебе все четко, ясно и доходчиво. - О нет! Ему нельзя ко мне. Если у меня грипп, то он тоже может заболеть. И вам, кстати, тоже нельзя находиться рядом со мной. - Не волнуйся, все профилактические меры соблюдены. И, кстати, Никита провел рядом с тобой целые сутки. Давно ему не приходилось так переживать. – Покачала она головой и прерывисто вздохнула, очевидно, погрузившись в свои воспоминания. – Ладно, отдыхай. И не вздумай покидать свою постель. Сейчас принесу тебе чего-нибудь из еды. - Нет! Не стоит. Я совсем не голодна. – Попыталась запротестовать я, чувствуя себя крайне неловко от того, что доставила ей неудобства. - Никаких возражений не принимается. – Безапелляционно объявила она и поднялась на ноги, чтобы выйти из моей комнаты. После ухода Людмилы Ивановны я удобно устроилась под одеялом и начала дремать, как вдруг в дверь постучали. И не успела я отозваться, как показалась спина Никиты, а затем и его передняя часть с подносом в руках. -Ты не спишь? – Его вопрос прозвучал больше как утверждение. – Я принес тебе поесть. – В то время как он приблизился к моей кровати и осторожно поместил поднос на прикроватную тумбу, я попыталась сесть в постели, но получилось не слишком изящно. От шума в ушах я на мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза, заметила, что Никита внимательно разглядывает мое лицо. – А еще зашел лично убедиться, что ты пришла в себя. - Да. Похоже, все хорошо. Думаю, к вечеру буду в полном порядке и готова к работе. – С искренней верой в свои слова проговорила я, на что Никита громко и раскатисто рассмеялся. - Ну, уж нет. Прости, но ты временно нетрудоспособна. И не нужно геройствовать. – Его смех моментально иссяк, а во взгляде появилась серьезность и металлический блеск. – А теперь давай серьезно и предельно честно. Как ты себя чувствуешь? – Он продолжал сверлить меня своим глубоким взглядом, и я на мгновение забыла обо всем, что прямо сейчас здесь происходило. - Судя по тому, что мне известно, сейчас мне гораздо лучше. – Смогла я выдавить из себя связное предложение, вопреки тому, что мои мысли упорно путались друг с другом. – Правда чувствуется слабость во всем теле и в голове, словно все туманом окутано. - Можешь же, когда захочешь. – Одобрительно хмыкнул он и погладил меня по взъерошенным волосам. – Главное – поешь, а потом отдыхай. – Он спрятал руки в карманы брюк, как мне показалось, чтобы скрыть свою неловкость. – Ладно, я зайду позже. Тебе что-нибудь нужно? - Нет, ничего не нужно. Не беспокойся и, если можно, поговори с Людмилой Ивановной. Она суетится из-за меня. Я уверена, что через пару дней буду в норме, так что не нужно проверять меня через каждые тридцать минут. Я в норме. – Заверила я его и подкрепила свои слова слабой улыбкой. - Я бы с удовольствием тебе поверил, но твои красные, затуманенные глаза и болезненный вид, а еще охрипший голос говорят о том, что ты далеко не в норме. До конца недели, чтоб я не видел тебя на работе, ясно? – Строгим тоном спросил он. - А как же… - Попыталась запротестовать я, но он прервал меня на половине фразы. - Никаких «как же». Считай, что у тебя больничный отпуск. О заработной плате не беспокойся. Болей в свое удовольствие, насколько это возможно. – Поморщился он, очевидно понимая, что просит о невозможном, после чего сделал шаг в сторону выхода. - Никита? – Позвала я, и он незамедлительно повернулся ко мне лицом, словно только этого и ждал. – Спасибо. За все. Его лицо озарила, как мне показалось, печальная улыбка. - На здоровье. И помни, что я здесь скорее виновная сторона, чем твой спаситель. – В задумчивости произнес он, но я не поняла его посыл. И только я хотела спросить, что именно он имел в виду, как он уже вышел из моей спальни. *** Пять дней меня держали взаперти в собственной комнате. В меня тыкали уколами, поили таблетками, насильно кормили. И за это время я успела поругаться с Никитой (но мы почти сразу помирились), потому что он передал подготовку к «Закрытию сезона» Людмиле Ивановне. Но сегодня я, наконец-то, смогу приступить к работе. До нашего мероприятия осталось всего семьдесят два часа, и я чувствовала, что подвела всех сотрудников. Поэтому, когда Никита сказал, что я буду на подхвате у Людмилы Ивановны, я была рада хоть чем-то помочь. - Вика, и давай без фанатизма, хорошо? – Обратился он ко мне, как только утром я пришла в его кабинет. – Если чувствуешь, что устала или тебе нездоровится, нужно просто об этом сказать. Это несложно. – Терпеливо давал он мне те разъяснения, которые считал нужными. А я, в свою очередь, чувствовала себя маленьким ребенком, которого отчитывают за плохое поведение в первый день в школе. - Хорошо, а теперь я могу идти? – Я упрямо посмотрела в его глаза, мысленно возвращаясь к тому дню, когда мы впервые встретились. Помню, как была напряжена, когда узнала, что моим возможным начальником будет мужчина, который был почти одного со мной возраста. Как тогда меня сковал страх и отвращение, но увидев его впервые, я почувствовала, к своему удивлению, спокойствие. - Да, можешь идти. – Разрешил он и я поднялась на ноги, после чего вышла из кабинета, запинаясь от удивления о собственную ногу. Едва удержав равновесие, я была шокирована тем, что навстречу мне шел Вадим с такой улыбкой на лице, словно знал секрет на миллион долларов. - Доброе утро! – Я, как всегда при встрече с ним, попыталась выдавить из себя улыбку, а он в ответ кивнул, после чего оглядел меня с ног до головы и вошел в кабинет Никиты. Я спустилась в столовую, стараясь не думать, что Вадим вернулся, и теперь будет находиться здесь каждый день. - Это утро определенно становится добрым. – Раздался за моей спиной насмешливый голос, и я едва сдержала стон разочарования. Не может быть, чтобы все это произошло в одно утро одного дня. - Здравствуйте, Даниил Викторович. – Я повернулась к нему лицом и попыталась выдавить еще одну профессиональную улыбку. – Вы уже вернулись. – Констатировала я, отмечая, каким неприятным для меня сюрпризом стало его появление. - Да, вернулся. – Он самодовольно улыбнулся, скрещивая руки на груди. – Стало интересно, смогла ли ты лечь под моего брата. – С мерзкой ухмылкой проговорил он, и от испытываемого шока я не могла произнести ни звука. – Ну, знаешь, лечь под него, а потом обвинить в изнасиловании. Ведь такая схема была в прошлый раз, я не ошибаюсь? Или я что-то упустил? - Откуда вы…? – От моего лица отхлынула кровь, и я почувствовалась слабость от испытываемого шока, разливающуюся по каждой клеточке моего тела. - Откуда я знаю? Видишь ли, моя работа – искать интересный материал об интересных местах. – Он приблизился ко мне вплотную, и я ощущала на лице его дыхание. Кажется, он был пьян. – Мне не составило особого труда навести о тебе справки. – Во рту все пересохло от волнения, и я не могла пошевелиться, отчаянно желая спрятаться там, где меня никто не смог бы найти. – В твоем городе слава бежит впереди тебя. – Уверенно заявил он. - Ты ничего не знаешь! Ты-абсолютно-ничего-не-знаешь! – Слепая ярость начала топить меня, мои руки тряслись, а во всем теле чувствовалась дрожь. Я стыдливо опустила глаза и побежала в свою комнату, грубо оттолкнув при этом Даниила. - Вика, что случилось? – Людмила Ивановна испуганно смотрела на то, как я выбегаю из кухни. - Я…мне нужно…простите. – Поток слез хлынул из моих глаз, прежде чем я смогла подняться по лестнице. Спустя некоторое время ко мне в комнату ворвалась Людмила Ивановна. Я сотрясалась всем телом от рыданий, чувствуя боль, унижение и стыд. Она осторожно присела рядом со мной и начала успокаивающе гладить по волосам. - Ну-ну, девочка. Плачь, если тебе от этого будет легче. Плачь, в чем бы ни была причина. Радость, печаль, боль – все можно пережить, а вот перетерпеть или отсидеться в сторонке никак не получится. – Успокаивающим тоном говорила она, продолжая поглаживать меня по голове. - Я думала, что смогу убежать от прошлого…начать жизнь заново, но он снова вытащил все наружу и вылил на меня грязь, которую мне никогда не смыть с себя! – Сквозь слезы проговорила я, чувствуя, как внутри меня все горит от переизбытка эмоций.