Эти были одеты просто, но добротно. Присмотревшись внимательнее, Мишка понял, что эта парочка бывшие сидельцы. «Понятно. Соратники по решению особо мерзких задач», – усмехнулся про себя парень. Купец, огладив бороду, поправил бобровую шапку и, сложив руки в перстнях на пузе, презрительно усмехнулся, вальяжно спросив: – Ты, что ли, Мишка-охотник будешь? – Кому Мишка, а кому и Михаил Григорьевич, – жестко отозвался парень. – Значит, варнака, что офицера стрелил, ты убил? – спросил купец, не обращая внимания на его ответ. – Я. – Ну, так ты мне должен, – вдруг заявил купец. – Шутить изволишь? – фыркнул Мишка, намеренно обращаясь к нему как к равному. – С чего это вдруг я тебе задолжал? – Во флигеле моем стрелял? Стрелял. Кровь на полу, пуля варнаку голову пробила, вазу дорогую разбила и стену попортила. Так что должок за тобой, Мишка. – Нет у меня долгов. А ежели что не нравится, к уряднику ступай. Он все объяснит. – Урядника твоего есть кому приструнить. Так что он тебе не помощник. А вот с тобой, за дерзость твою, особый разговор будет. Учить тебя станем. Айда, мужики. Только не перестарайтесь. Ему еще долг отрабатывать, – усмехнулся купец, снова огладив бородищу. – А силенок хватит? – рыкнул в ответ Мишка, скидывая полушубок. Сидевшие на облучке мужики принялись сползать на дорогу, и парень, не дожидаясь, когда они закончат, ринулся в атаку. Стоявшие на дороге сани проехали чуть вперед, так что им предстояло не только слезть, но еще и сделать пару шагов назад. При этом прямо к парню мог подойти только один. Второму нужно было обойти сани сзади. Перелезать обоим на одну сторону, означало встать друг за другом. Этим Мишка и воспользовался. Подскочив к бывшему сидельцу, он с ходу пнул его сапогом в колено так, что кость хрустнула, и от всей своей широкой души всадил кулак чуть выше уха противника. Охнув от удара по колену, мужик скособочился, подставив рожу. От удара по роже мужик потерял ориентацию в пространстве и попросту рухнул мордой в снег. Стремительно развернувшись, Мишка прыгнул ко второму противнику и, не раздумывая, нанес прямой удар в кончик носа. Переносица хрустнула, кровь из носа и разбитых губ залила ему бороду, а из глаз хлынули слезы. Не давая ему опомниться, Мишка нанес футбольный удар по щиколотке. Не ожидавший этого мужик грохнулся ничком на дорогу, с размаху приложившись лицом об укатанный снег. Выхватив из ножен нож, Мишка запрыгнул в сани и его рукоятью со всей дури приложил купца по морде. Потом сгреб в горсть его бородищу и дернул так, что тот едва не вылетел из саней. Провернув в руке нож, Мишка поднес кончик к глазу купца и, глядя ему в перепуганные глаза, еле слышно прошипел: – Запомни, сука, это был первый и последний раз, когда ты от меня живым ушел. Еще раз на пути встанешь, я тебя в твоей же избе пристрелю, как собаку бешеную. А это чтобы запомнил, – с этими словами парень одним резким взмахом косо обрезал ему бороду у самого подбородка. Соскочив на землю, Мишка презрительно швырнул обрезки бороды купцу в лицо. Заметив, что оба прислужника делают слабые попытки встать, он не раздумывая ударил каблуком по предплечью одного, ломая кость и, развернувшись, вторым ударом сломал его подельнику челюсть. – Это чтобы лучше запомнили, – прорычал Мишка и, подобрав полушубок, зашагал к дому, на ходу одеваясь. На душе полегчало, а настроение сразу улучшилось. Шагая по чуть поскрипывающему снегу, парень вспоминал всю драку буквально покадрово. Все было сделано правильно. Но возможно, нужно было довесить купцу. Такие просто так не останавливаются и, получив отпор, начинают гадить исподтишка. Значит, нужно принять меры. Осталось придумать, какие именно. Ну, озадачить урядника – это раз. Тот настойчиво посоветует купцу оставить все как есть и не делать глупостей. Но купец не уймется и попробует нанять кого-то из ссыльных. А вот как поступить тут? Ротмистр из конвойной команды и сам, похоже, не прочь свести с ним счеты за то, что Мишка посмел язык распустить. Да еще и прилюдно. А это значит, что даже если урядник решит привлечь его, тот просто умоет руки. Все это означает, что в ближайшее время придется встречать незваных гостей. Ссыльные ради доброго к себе отношения сделают что угодно. Достаточно вспомнить ту парочку политических, готовых зарезать его ради продуктов. Ссыльные. Что-то это слово навевало. Еще раз прокрутив в памяти ту историю, Мишка резко остановился и, зло усмехнувшись, кивнул. Есть, есть человек, который обещал помочь в случае, если возникнут терки с этой братией. Запахнув полушубок, парень прибавил шагу и решительно зашагал в сторону торговой площади. Савва, вот кто ему нужен. Нельзя быть сильным везде, а значит, пришло время заключить сделку. С остальным будем разбираться потом. Добравшись до нужной лавки, Мишка подозвал крутившегося неподалеку пацана и, показав ему медную полушку, спросил: – Савву знаешь? Сторожем в этой лавке служит. – Грека-то? Знаю, – кивнул мальчишка. – Найди его, скажи, охотник поговорить хочет. Пусть выйдет. Сделаешь, получишь это, – Мишка подбросил монетку. – А не врешь? – Истинный крест, – пряча улыбку, перекрестился Мишка. – Ладно, – кивнул пацан и, развернувшись, исчез в лавке. Спустя несколько минут он выскочил обратно и, подбежав к Мишке, доложил: – Сказал, сейчас будет. Давай. – И мальчишка требовательно протянул ладошку. – Жди. Как выйдет, так и отдам, – отрезал Мишка, глядя на дверь лавки. Мальчишка обиженно засопел. – Не хнычь. Сказал заплачу, значит заплачу. Но я должен твердо знать, что ты мои слова ему передал, а не другому кому. – Обижаешь, – возмутился мальчишка. – Сам сказал – греку передать. Я его и позвал. Да вон, смотри. Сам идет. Из лавки, накидывая тулуп, вышел Савва и, оглядевшись, не спеша направился к парню. – Благодарствую, – улыбнулся Мишка, отдавая пацану монетку. – Может, еще чего надо? – спросил тот, пряча ее за щеку. – Далеко не убегай, может и понадобишься. Как дела пойдут, – пожал Мишка плечами и зашагал к греку. – Здравствуй, Михаил, – улыбнулся Савва, протягивая руку. – И тебе здоровья, Савва, – кивнул парень, пожимая сухую, словно деревяшка, ладонь. – Дело к тебе есть. – И я даже догадываюсь, какое, – понимающе хмыкнул грек. – Думаю, нет, – качнул Мишка головой. – А ты не думай. Беглого в деревне ты пристрелил? – Было дело. Палить начал у самых ворот. Хорошо не в окно мне пулю вогнал. Пришлось угомонить. – Вон оно как, – задумчиво протянул Савва и, огладив бороду, кивнул, – добро. Решим. Думать надо, где шум поднимаешь. А что еще? – Купец один есть. В его флигеле офицера ранили и дочку того офицера заложницей взяли. Я того варнака порешил… – Забудь. Стылый всегда дураком был и помер как дурак, – отмахнулся Савва. – Да ты дослушай, – вздохнул Мишка. – В общем, купец этот решил из-за той стрельбы меня в должники записать. Я двух его подручных помял, а самому бороду обрезал. Думаю, он теперь станет искать, кого ко мне с пером подослать. Вот тут мне твоя помощь и надобна. Не хочу лишней крови. Сам понимаешь, просто так меня не взять. А если сунутся и тетку зацепят, я всех ссыльных по ветру пущу. Про мою засаду на хунхузов слышал? – Две недели языками мололи, – усмехнулся грек. – Удумал ведь. – А теперь представь, что будет, если кто мою родню зацепит, – веско проговорил Мишка, останавливаясь и разворачиваясь к нему всем телом. – А ты ведь не шутишь, – качнул Савва головой после минутного молчания. – Совсем не шучу. Мне тогда терять нечего станет. Умою их кровью и в тайгу уйду. – Значит, вспомнил, как по тайге ходить? – быстро спросил Савва, намекая на их прежний разговор. – Вспомнил, – кивнул Мишка. – Осталось место подходящее найти. Те, что знаю, слабые. За лето набрать с фунт может и получится, но это не для твоих планов. – Верно. Ладно. Есть у меня пара человечков. Пьют много и болтают без удержу. Но за сезон до пуда намывают. Поговорю с ними, – подумав, заявил грек. – Место узнай. А дальше сами справимся. Не нужно лишних глаз в таком деле, – ответил Мишка, успевший все продумать. – Ты рыжьем займешься, а я заимку поставлю и по хозяйству. А дальше ты в свою сторону, а я в свою. – Что, и себе ничего не возьмешь? – насторожился грек. – Мне место останется, – усмехнулся Мишка. – Это ты уйти рвешься, а мне идти некуда. Если только из дому, совсем. – А ты ведь, похоже, задумал что-то, – задумчиво протянул Савва, рассматривая парня. – Задумал, – не стал таиться Мишка. – Мне еще возраста подходящего нет. И если я к купцам с золотом сунусь, они все сделают, чтобы про место узнать и меня от дела оттереть. А так, ты уйдешь, а я затаюсь на пару лет. Буду добывать понемногу, и там же, на заимке, прятать. А придет время, стану золотишко сдавать, и если получится, заявку в гильдию подам. Не хочу всю жизнь одной охотой жить. Да и не будет здесь скоро никакой охоты. – Почему? – снова насторожился Савва. – Война будет. Не знаю, как скоро, но будет. Точно. Среди тех хунхузов два японца было. Офицеры разведки. По их души аж из Екатеринбурга люди приезжали. – Правду говорили, – тихо проворчал Савва, кивнув своим мыслям. – Правду. Так что, договорились про лето? Тебе золото, мне место, и разойдемся краями. По рукам? – По рукам, – решительно кивнул грек, протягивая ему руку ладонью вверх. – А с купцом как решим? – спросил Мишка, хлопнув его по ладони. – Пущу слух, что купчина сам неправ. А кто не услышит, твоя добыча, – помолчав, ответил Савва. – Кто не услышит, пусть сразу себе панихиду заказывает, – зло фыркнул Мишка и, попрощавшись, отправился домой.