– Медведь. Молодой еще, но уже нашедший себе свою территорию. И этот мальчишка живет по соседству с ним, ничуть не смущаясь. – Однако, – удивленно покрутил головой Корецкий. – Хотя чему мы удивляемся. Он потомственный охотник. Таежник, который о поведении зверей знает больше, чем о жизни среди людей. – А вот тут, Игореша, ты сильно ошибаешься, – победно усмехнулся полковник. – Он прекрасно ориентируется в местных реалиях и отлично умеет управлять людьми и ситуацией. Скажу больше. Это натуральный самородок в механике. На моих глазах он за несколько часов не спеша сделал из кусков железного хлама давило для отжима кедрового масла. Про его умение кухарить я вообще молчу. Такие деликатесы я пробовал только в московских ресторанах. Признаться, я так и не сумел понять, кто его обучал и чему именно, но то, что образование у него есть, точно совершенно. Или я ничего не смыслю в людях. Но прости, я перебил тебя, – вернулся полковник к началу разговора. – Что там с Аннушкой? – Ты дословно угадал его ответ. Денег он не взял, и как сказала Анюта, посмотрел на нее так, что ей стало ужасно стыдно. С того дня девочку словно подменили. Боюсь, не влюбилась ли. Сам понимаешь, возраст у нее такой, что вместо учебы в голове сплошная романтика. А тут молодой, сильный спаситель, да еще и с благородными жестами. Есть от чего голову потерять. Ты же видел, парень и вправду хорош собой, – голос штабс-капитана дрогнул. – М-да, – мрачно протянул полковник. – Об этом я как-то не подумал. – Слушай, а может, отправить ее куда-нибудь? – оживился Корецкий. – А лучше – его. – И как ты себе это представляешь? – фыркнул полковник. – Да стоит только нам заикнуться об этом, как он уйдет в тайгу, и мы наживем такого врага, что в собственных постелях вздрагивать от страха станем. Да и местные на нас ополчиться могут. – Местные? – не понял штабс-капитан. – А им-то что до него? – Игореша, ты меня удивляешь, – покачал полковник головой. – Этот парень, несмотря на возраст, личность в поселке известная, и многие, поверь мне, очень многие местные жители считают его чем-то вроде талисмана. – Ты шутишь? – И не собирался. Есть у меня один унтер, уникальный человек. Умудряется добывать информацию где угодно и от кого угодно. Дар у человека такой. Любого первого встречного к разговору расположить. Вот он мне эти знания и принес. Так что трогать парня себе дороже. Да и не нужно это. Думаю, он отлично понимает разницу между собой и Аннушкой. – Хотелось бы верить, – грустно вздохнул Корецкий. – Верь. Я с ним говорил. Мелькало в разговоре такое. – И что же именно? – заинтересовался штабс-капитан. – Недовольство имперской системой деления подданных. И знаешь, в том контексте, о котором он говорил, я в чем-то с ним согласен. – Саша! Ты в своем уме? – ахнул Корецкий, не веря собственным ушам. – И даже трезв, – усмехнулся полковник. – Но когда крестьянский юноша лениво, словно через губу сообщает мне, что придумал легкую мортиру, которую запросто могут переносить три солдата, и что знает, как сделать полуавтоматическую винтовку, то поневоле задумаешься. Кстати, местный инженер сейчас собирает новый механизм, чтобы ездить по снегу. Идея принадлежит нашему с тобой юному другу. Я не поленился и заглянул к этому инженеру. Должен признать, идея воплощается в жизнь. – Уму непостижимо! Но как?! – снова заохал штабс-капитан. – Говорю же, самородок, – развел полковник руками. – И что мне теперь делать? – горестно вздохнул Корецкий. – Отправь Аннушку учиться дальше. Я похлопочу, чтобы ее приняли в Смольный институт. Не забывай, что скоро здесь может стать очень неспокойно, и будет лучше, если она окажется в столице. – Надеюсь, у тебя получится, – закивал штабс-капитан, оживая буквально на глазах. Офицеры снова замолчали, погрузившись в размышления о ближайшем будущем, а между тем предмет их обсуждений не спеша шагал по улице, неся в сумке очередную партию охотничьего припаса и размышляя о собственной судьбе. Только теперь до Мишки окончательно дошло, что он оказался в этом мире навсегда и возврата обратно не будет. И что скоро, буквально через пару месяцев, будет ровно год, как он живет в этом странном, но интересном времени.