Facebook – как ты, конечно, – Ольга пожала плечами. – Но, к сожалению, Клара не дура... Она опустилась рядом со мной и спрятала голову в ла- донях. – Ты знаешь, что я пережила? Каждая ложь рождала следующую, каждая последующая история все меньше и меньше выглядела правдоподобной, какашка цеплялась за какашку... – На чем вы остановились? – спросила я как можно спокойнее. 29 – На том, что вы занимаетесь бизнесом на Тенерифе, а ваш телефон утонул в океане. Я повернула голову и посмотрела на нее. «Значит, из- за всего этого мне снова придется врать», – подумала я. – Дай мне свой телефон. Массимо не отдал мне мой. – Он у меня, – она достала смартфон из ящика рядом с кроватью. – Когда тебя похитили, я нашла его в коридоре отеля. Знаешь, Лаура, я оставлю тебя одну. Она поднялась и вопросительно посмотрела на меня. Я кивнула и взяла телефон в руку. Я смотрела на ди- сплей и надпись «Мама» в списке контактов. Я не знала, говорить ей правду или продолжать лгать. А если соврать, то что я должна была ей сказать? Через некоторое время я поняла, что честность в данном случае будет жестокостью. Особенно сейчас, когда все уже наладилось, и она почти полюбила моего мужа. Я глубоко вздохнула и набрала но- мер. Я приложила телефон к уху. – Лаура! – пронзительный мамин крик расколол мне череп. – Какого черта ты так долго молчала? Ты знаешь, что я пережила? Даже отец забеспокоился... – Со мной все в порядке, – я закатила глаза и почув- ствовала под веками слезы, – Сегодня я вернулась, у меня не было телефона, он утонул. 30 – Ничего не понимаю. Что происходит, детка? Я знала, что она меня все равно рано или поздно уви- дит. Я также знала, что этот разговор неизбежен для меня. – Когда мы были на Канарах, я попала в аварию... – Я вздохнула, и в трубке наступила тишина. – В машину, которую я вела, врезался другой водитель и... – голос застрял у меня в горле, а по щекам потекли со- леные струйки. – И... – я еще раз попыталась заговорить, но не смогла. Я разрыдалась. – Я потеряла ребенка, мама. С другой стороны наступила страшная тишина. Но я чувствовала, что она тоже плачет. – Дорогая моя, – прошептала она, и я знала, что боль- ше ничего она мне сейчас сказать не может. – Мама, я... Никто из нас не мог говорить, поэтому мы молчали и плакали, вдвоем. И хотя нас разделяли многие тысячи ки- лометров, я знала, что она со мной. – Я прилечу! – заявила она через несколько минут. – Я позабочусь о тебе, детка. – Мама, это бессмысленно... Мы должны справиться с этим сами. Массимо нуждается во мне больше, чем когда- либо. А я – в нем. Я сама прилечу, когда мне станет лучше. 31 Мне потребовалось некоторое время, чтобы убедить ее, что я все-таки взрослая и у меня есть муж, с которым мне предстоит пережить этот тяжелый период. Через не- сколько минут она наконец сдалась. Разговор с ней, с одной стороны, был похож на катар- сис, с другой – доконал меня до такой степени, что я засну- ла. Меня разбудил шум внизу. Увидев отблеск пламени от камина, я встала и направилась к лестнице. Спустившись ниже, я увидела Черного, который подбрасывал дрова в очаг. Я ухватилась за перила и медленно направилась к нему. Одет он был в костюмные штаны и расстегнутую черную рубашку. Когда я стояла на последней ступеньке, он поднял на меня глаза. – Зачем ты встала? – пробурчал он и упал на диван, уставившись бездумно в огонь. – Тебе нельзя переутом-