я впервые произнесла это вслух, и при звуке этих слов у меня аж в груди защемило. Я впервые сформулировала свое обвинение Массимо. На самом деле я была не совсем честна с Амелией, ведь единственным виновником всего произошедшего был Флавио... Но я не хотела расстраи- вать ее еще больше. – Как себя чувствует твой сын? – спросила я, подавляя рыдания. Хотя я желала малышу и его маме самого луч- шего, такие слова с трудом выходили у меня из уст. – Наверное, уже лучше, – она улыбнулась. – Как видишь, мой брат обо всем позаботился, – она указала рукой на ком- нату. – Он подкупил или стерроризировал врачей, так что 26 они относятся ко мне как к королеве. У Пабло лучший уход, и он становится все сильнее и сильнее с каждым днем.. Мы поговорили еще несколько минут, пока я не вспом- нила, что если Черный не застанет меня в палате, меня ждут неприятности. – Амелия, мне пора. Сегодня я возвращаюсь на Сици- лию. – Я с тихим стоном поднялась, опершись о кресло. – Лаура, подожди. Есть еще одно дело... – я вопроси- тельно посмотрела на нее. – Марсело... Я бы хотела пого- ворить о моем брате. Услышав это, я сделала большие глаза, и она загово- рила с нежным смущением. – Я не хочу, чтобы ты его ненавидела, тем более что он, кажется, тебя... – У меня к нему никакой ненависти нет, – перебила я ее, боясь того, что она хочет сказать. – Серьезно, переда- вай ему привет. Мне пора, – бросила я и почти выбежала из комнаты, предварительно поцеловав ее и нежно обняв. Я вышла в коридор и прислонилась к стене, затаив ды- хание. Меня немного тошнило, и я чертыхнулась на это, но, как ни странно, я не слышала своего сердца. Только этот ужасный шум в голове, сопровождавший почти каж- дый приступ паники. На мгновение мне захотелось вер- нуться к Амелии и попросить ее закончить, но я опомни- лась и направилась к своей комнате. 27 ГЛАВА 3 – Ну, ёб твою мать! – закричала Ольга, вбежав в мою спальню и увидев, что я все еще лежу, зарытая в одеялах. – Сколько можно тебя ждать, сука! Она хотела обнять меня, но на полпути вспомнила, что я забинтована со всех сторон, и остановилась. Она опусти- лась на колени на кровати, и из ее глаз хлынул поток слез, который через мгновение превратился в водопад. – Я так испугалась, Лаура, – взревела она, и мне ее ста- ло жаль. – Когда тебя похитили, я хотела... я не знала... – выла она, захлебываясь в истерике. Я схватила ее руку и начала нежно гладить, но она, прижав голову к моей шее, продолжала выть, как малень- кий ребенок. – Я должна утешать тебя сейчас, а не ты меня! – она вытерла нос и посмотрела на меня. – Ты такая худая, – простонала она. – Ты в порядке? – Если не считать боли после операций, того факта, что меня не было здесь почти месяц, и того, что я потеряла ребенка, – все замечательно, – вздохнула я. Должно быть, она услышала сарказм в моем голосе, потому что замол- чала и опустила голову. Некоторое время она напряженно 28 думала о чем-то, пока наконец не сделала глубокий вдох. – Массимо ничего не сказал твоим родителям, – она поморщилась. – Твоя мать впадает в безумие, а он обманывает ее. Во-первых, когда они хотели попрощаться с тобой в день отъезда, а он попросил меня рассказать им... Представ- ляешь, он заставил меня говорить с ними и напиздеть им кучу вусего, – закричала она. – Я сказала, что Массимо приготовил для тебя сюрприз и устроил похищение! – она удивленно подняла брови. – Гротеск, да? Что в качестве рождественского подарка он похитил тебя в Доминикану. Типа, что это далеко, и связь там слабая... Эту же ложь я впаривала твоей матери три недели. Каждый раз, когда она звонила. Иногда она не верила, поэтому я писал ей на