Мужчина шагнул в сторону. - Господин лейтенант, - заговорил он, когда Доминик с детьми прошли внутрь. - Я понимаю, что вам нужно возвращаться к служебным делам, но я хочу попросить об услуге. Небольшой, но очень важной. - Я здесь не за тем, чтобы оказывать услуги, господин Квинтус. - Я... - мужчина говорил очень быстро. - Я здесь уже довольно долго... и мне... мне нужно в туалет, - он заговорил тише. - Всего несколько минут. - Это исключено, господин Квинтус. - Умоляю вас! Эти люди очень милы и приветливы. К тому же, здесь дети. И я бы не хотел... делать этого при них. Прошу, я быстро. Я даже в гальюн не пойду, могу всё сделать через фальшборт. Можете поставить охрану, если хотите! Только не вынуждайте меня делать это здесь. Пожалуйста. Харальд задумался, затем помотал головой. - Нет, господин Квинтус. Придется терпеть, - он развернулся и взялся за дверь. - Вы гад, - внезапно произнесла Люсия. Всё время она молчала. В её голосе звучала такая злость, какой Доминик за ней раньше не замечал. Впервые Харальд выглядел почти расстроенным. Он закрыл дверь и запер её на замок. Доминик слышал, как по ту сторону вращается запорный механизм и понял, что выбраться отсюда у них не получится. Если судно начнет тонуть или загорится, они обречены. Если погибнет команда, они умрут от голода. Если этот человек, Ари, окажется каким-нибудь сумасшедшим, он может убить их во сне. Харальд прав, этот день, действительно, трудный. Доминик оперся спиной о дальнюю стену и позволил себе упасть на пол. София уселась слева от него, а Люсия справа. Обе крепко прижались к отцу. Ари уселся у стены напротив. - Простите. Эти люди не отличаются теплотой и пониманием. - Как долго вы здесь находитесь? - С самого утра. Весь день провел в машине. Мне завязали глаза, так что, я даже не знаю, где мы находимся. - Мы в Киле. - О, значит, это объясняет перемены погоды. Днем заходил капитан и представился. Это был единственный человек, с которым я разговаривал за всё это время. Я искренне прошу прощения. У меня и так больной живот, а я тут уже так долго, что стало только хуже. - Не нужно извиняться. Мы все здесь не по своей воле. - Мне жарко, папа, - внезапно сказала София и скинула пальто. Ари улыбнулся. - Жаль, здесь нет окна. Полагаю, время от времени, сюда будет проникать морская вода, но я лично смогу это пережить. Доминик помог дочерям устроиться поудобнее, затем сам снял пальто и ослабил галстук. Становилось, действительно, жарко. Его удивил контраст с холодной палубой снаружи, но он пришел к выводу, что в данном случае, всему виной близость к кочегарке и ограниченность пространства. София тихо кашлянула и он прижал её ближе к себе. - Мне не нравится этот человек, - сказала Люсия. - Какой? Офицер? - Тот, которого я назвала гадом. Прости, папочка. Я совсем не хотела ругаться. - Он и есть гад. - Я скучаю по маме. - Я тоже, но мы ничего не можем поделать. Придется играть по его правилам. - Верное решение, - отозвался Ари. - Я знаю этих людей. У них Грандиозные Планы. Именно так, с большой буквы "Г". После Великой войны До начала Второй мировой войны, Первая мировая в западной историографии называлась Великой войной. солдаты подавлены и готовы делать всё ради короля или страны. Мне жаль людей, вроде Дитриха. Они не понимают, что сейчас находятся под влиянием той же пропаганды, что и их отцы 20 лет назад. - Вы воевали? - спросил Доминик. - Нет, я был женат и занимался преподаванием. Слава богу, меня не призвали. Но сомневаюсь, что это может сыграть какую-то роль в моем нынешнем положении. Я готов отдать жизнь за Германию и, если Фюрер решил, что в данном положении от меня толку больше, то так тому и быть! - Думаете, ему есть дело до таких, как мы? Ари задумался. - Трудно сказать. Гестапо последние годы играет в очень странные игры. К тому же, когда я был ребенком, их не существовало. - Жестокость обычных людей бывает безгранична, - сказал Доминик. - Мою жену... - но он не закончил. - Простите, - сказал Ари, глядя в пол. - Я не понимаю, почему именно мы. Не понимаю, почему они так прицепились к нашей скромной семье. Мы же - никто. - Я пытался разузнать. Когда на пороге моей лаборатории появились люди в черных плащах, я оказался настолько глуп, что решил, будто они ищут кого-то другого! Кого-то другого! Только представьте! Прежде чем осознать свою ошибку, мне накинули на голову мешок и сунули в машину. Меня привезли сюда в том, что было тогда на мне и всё. И, вот, я сижу здесь и жду ответов. Раздался звук, похожий на гром и Доминик подскочил. Он подумал, что началась гроза, но София хихикнула и он понял, что это Ари пустил газы. - Прошу прощения, - виновато произнес Ари, держась за живот. - Чем вы занимались, Ари? - спросил Доминик. - Я работал статистиком. Математическая физика, - поправился он. - Официально, я преподаю в университете имени Гумбольдта, но с тех пор, как партия взяла все школы под свой контроль, я много путешествую. Последней моей работой были исследования в Осло линейных ускорителей частиц. Но вам, наверное, это неинтересно. А чем занимались вы? Преподавали? Простите, но вы выглядите, как учитель. - Я биохимик, - сказал он, глядя на Ари. Услышанное встревожило его. Конечно, можно было списать на совпадение, что Гестапо одновременно захватило двух ученых, но он в этом сомневался. - Мне интересно, чем вы занимаетесь. Расскажите поподробнее. - Конечно! - воскликнул Ари, затем его лицо исказилось. Из его живота раздался урчащий звук. - Оооо... боюсь, я не могу уже терпеть, - он обхватил живот обеими руками и пополз в сторону стоявшего в углу ведра. Иногда он останавливался, будто, в сомнениях, затем продолжал свой путь. - Простите, ребята! Не могу терпеть, - выкрикнул он. - Эм... - Отвратительно, - произнес Ари, бесцеремонно стягивая штаны. Прежде чем Доминик смог прикрыть девочкам глаза, перед его лицом возникла волосатая задница. Люсия замерла, а София выглядела смущенной. - Минутку, Ари, - сказал Доминик и отвернул дочерей лицами в угол. - Будем благоразумны, девочки. Не станем смущать человека. - Какая гадость! - воскликнула Люсия. Она выглядела болезненно бледной. София прошептала так, будто бы надеялась, что Ари не услышит: - Что он делает, папа? Ари издал ещё один урчащий звук и в ведре раздался всплеск. Всё это сопровождалось стонами самого Ари. Доминик, чьи щёки залила краска, начал смеяться. Сначала тихо, затем всё громче и громче. - Думаю... думаю, дорогая, он пытается завести машину. Такую, старой модели, с ключом спереди. - Эй, я тут пытаюсь сосредоточиться! - крикнул Ари, его желудок не переставал урчать. Снова раздался шум и в ведре опять раздался всплеск. - Нет, не так, - сказал Доминик. - Это самолет пролетает над нами и сбрасывает на нас бомбы. София, которая до этого держала отца за руку, выпустила её и начала смеяться. Он не слышал её смеха несколько дней и этот смех оказался заразительным. Вскоре и Люсия присоединилась к сестре. - А мне кажется, что это бегемот умирает, - сказала она сквозь смех. - Большой такой, как тот, которого мы видели в зоопарке. Из глаз Доминика полились слезы, на этот раз от смеха. От хохота он едва мог говорить. - Ари, здесь начинает пахнуть мертвым бегемотом! - Прекратите! - воскликнул Ари. Затем в спину Доминику попал кусок хлеба. - Вот вам, за то, что не соблюдаете правила приличия! Все призывы Ари к тишине потонули в очередном грохоте. Они стали невольными слушателями целой череды взрывов. - Ари, я не знал, что вы играете на тромбоне! - сказал Доминик сквозь этот грохот. От смеха они упали на пол и Доминику пришлось приложить усилие, чтобы девочки случайно не обернулись. В конце концов, подумал он, пока они вместе с ним, всё не так уж плохо. 2 - Думаете, они строят какое-то оружие? - спросил Ари, когда девочки уснули. В прошлом году Ари опубликовал теорию - всего лишь, теорию - о возможности образования термодиффузии при расщеплении урана и Доминику стало стыдно, что он ничего об этом не слышал. Разумеется, он слышал об учителе Ари, великом физике Максе Планке. Было ясно, что Ари являлся одним из его последователей. Доминик вздохнул. - Всё равно, ничего не ясно. Я биохимик, а не физик. Если они хотят собрать бомбу, им нужен ваш учитель, а не я. - А что, если они разрабатывают химическое оружие? Или биологическое?