— Буду через пару часов. «Глория» оказалась идеальной, как на открытке, закусочной возле моря. Столы устилал красный клетчатый ситец, а воздух наполнял аппетитный аромат домашней кухни. Клиентов здесь было всего ничего: за одним столиком изучали бумаги две женщины, блейзерами напоминающие риелторов; рядом с ними стояли чашки с кофе. Ближе к углу ела гамбургеры молодая пара. Мятого старикана у окна, читающего в одиночестве газету, Рид принял за того самого Реймера. — Прошу меня извинить, — остановившись возле столика, загадочным голосом сказал Рид, — но я ищу господина Реймера, человека почтенного и возрастом равного этому живописному месту. — Хм. Вы его нашли, — откликнулся старик голосом вполне дружелюбным. Рид протянул ему визитку и объяснил, что ему нужно посильное содействие в одном давнем происшествии, связанном с гибелью на воде. Как раз когда он показывал ксерокопии вырезок, к столику подошла официантка и поставила перед Реймером сэндвич, картофель фри и стейк с грибами. Ознакомившись с вырезками, старик снял с головы засаленное кепи и пригладил свои жидкие седины. — Что ж, я слушаю, — произнес, притягивая к себе тарелку с едой. В рассказе Рид старался не упоминать о похищениях, а повел речь о том, как он познакомился с Келлером, работая над статьей о группе скорбящих, и теперь, дескать, ему край как надо найти его снова для еще одной статьи, над которой он работает. — Боюсь, ничем не могу вам помочь, — вздохнул Реймер. — Вы не знаете об этом деле? — Да бог с вами. Знаю, и еще как, — жуя, сказал старик. — Лично находился здесь, когда все это случилось. Ужасно. Тела детей так и не нашли, а старина Эд так и не оправился от потрясения. Ну а жена его, к вашему сведению, и вовсе руки на себя наложила. — А откуда вы знаете, что он не оправился? — Пару раз в году, — Реймер продолжал степенно жевать, — он приходит сюда и нанимает меня отвезти его к Фараллонам, на то самое место, где они утонули. — Вот как? Когда же вы виделись последний раз? Реймер призадумался. — Да вот пару месяцев назад. — Он вам что-нибудь говорил, рассказывал? — Никогда он ничего не говорит и тем более не рассказывает. — Он рассчитывается по кредитке? Может, у вас чеки какие сохранились? — Всегда платит наличными. — И давно он эти вояжи устраивает? — Да с тех самых пор, как это все случилось. — Вы не знаете, где он живет? Реймер молча покачал головой. — А что он там делает, когда вы добираетесь до места? — Бросает венок из цветов и бормочет себе под нос что-то типа того, как он думает их возвратить. Грустно все это. — А у вас это какие рождает мысли? Реймер поскреб седые стерни своей бороды; обветренное лицо в крупной сетке морщин сложилось в складки. — Я всю свою жизнь занимаюсь извозом и много чего странного повидал, в том числе на море. Но таких, как Эд, не видел никогда. Этот человек никак не может отцепиться от своего прошлого. «Что было, того уже не изменить», — с этим он не может смириться никак. И знаешь что, Том? — Что? — Он думает иначе. Думает, что может изменить историю. Мне кажется, у него в уме проклевывается какой-то план. — Почему вы так думаете? Как назло, в эту секунду зазвонил сотовый. — Извините. — Рид, мысленно чертыхнувшись, полез за ним во внутренний карман. Настойчивый голос Молли: — Том, жми сюда на всех педалях! — Молли, ты добыла адрес? — На месте скажу. Тут просто нечто! — Говори сейчас. — Ладно. Те цветы он оплачивал чеком через «Фарго-банк». Один из филиалов как раз напротив нашей газеты. Я туда зашла, назвалась дочерью Келлера и сказала, что мне надо перевести ему ко дню рождения пятьдесят долларов. Платеж они приняли. Я спросила, какой у него, типа, новый адрес? А они сказали, что у него счет до востребования. — Все равно молодец. — Погоди. А еще сказали, что более точные реквизиты Келлера я могу установить в его филиале, он рядом с Уинтергрин-Хайтс. Ты слышишь? По крайней мере мы теперь можем сделать привязку. Но теперь это, может, уже и не актуально. — Почему? — Тут вовсю ходит слух, что у опергруппы появился железный подозреваемый. — То есть наш тип? — Да черт его знает. Ни имени, ни чего еще. Езжай скорей сюда! Что-то вот-вот разразится, кожей чувствую! — О'кей. Еду. — И еще, твоя жена звонила из Чикаго. Они с Заком прибывают раньше, чем вы планировали. Она хочет, чтобы ты их встретил. Рейс «Америкэн эйрлайнз», завтра в десять утра. Рид поблагодарил Реймера, сунул телефон в карман и встал, собираясь уходить. И тут кое-что вспомнил. Из нагрудного кармана он вынул два мелких снимка того размытого домашнего видео с похитителем Габриэлы Нанн. — Вы не узнаете этого парня? — Это про те похищения в городе? Ага, видел по телевизору. — Не напоминает кого-нибудь из ваших знакомых? Реймер вгляделся, а затем покачал головой. — На Келлера не похож? — Да на кого угодно. Рид кивнул и спрятал снимки. — Простите, вы что-то говорили про то, что у Келлера есть план? — А. Я бы сказал, что Эд тонет в своем горе и чувстве вины. Оно невооруженным глазом видно. Когда мы раз возвращались с Фараллонов, он сказал, что, наверно, пришло ему время купить собственную лодку. — Зачем? Реймер, цыкнув зубом, пожал плечами. — Мне подумалось, для того, чтобы он сам мог туда плавать, когда захочет. Он же, между прочим, с той окаянной ночи лодку никогда не водил. — И это все? — Ну да. Только он все бормотал о судьбе. — О судьбе? — Да. Лодка, говорит, ему нужна для судьбы. — И это все, что он сказал? Реймер кивнул, пристально глядя на Рида. — Думаешь, это он забрал в городе детей? Рид положил на стол две пятидолларовых бумажки.