— Мне на работу, пап, — развел он руками и кивком указал на полисмена: — Этот парень обеспечит тебе такси до дома. Отец, повернувшись к сыну, поправил на голове бейсболку. — Конечно, сынок, работа есть работа. Ступай и будь молодцом. На пути через Бэй-Бридж в Сан-Франциско (хорошо, что еще не началась послематчевая сутолока) у Сидовски неожиданно проклюнулась мысль. А не задавался ли Рид когда-нибудь вопросом: тот короткий анонимный звонок с год назад — не мог ли он исходить от убийцы Таниты Доннер? 4 Том Рид гнал на юг из центра на служебном «Форде Темпо» с красно-бело-синим старовским баннером и вьющимся по борту девизом: «МЫ ИСТОРИЯ САН-ФРАНЦИСКО». Вот вам жестокая ирония. Насмешка судьбы. Он хотел сделать юбилейную статью о похищении и убийстве Таниты Мари Доннер. Чтобы сравнять счеты. Искупиться. И тут такое, и снова в Бальбоа. Костяшки его пальцев на руле побелели. Обгоняя на 101-м хайвее неуклюжий трейлер из Юты, он никак не мог избавиться от истории Доннер и сонма других вопросов. Если сегодняшнее дело в самом деле реально, оставит ли его на нем газета? Сможет ли он снова с этим справиться? А почему бы и нет. Терять ему больше нечего. Он уже пожертвовал своей семьей ради истории Доннер. — Мы потеряли друг друга, Том, — сказала Энн, когда они в последний раз выходили вместе, недели через три после самоубийства Уоллеса. Уютное местечко в Саусалито с видом на городской закат и арфист, исполняющий реквием по их браку. Энн была права. Что-то между ними умерло — факт, который он до сих пор отказывался признать. Рид тогда, поигрывая на столе ложечкой, встретился с Энн взглядом. В свете свечей ее глаза дымчато сияли, как в день их свадьбы. — Скажи мне, Энн. Скажи, как ты потеряла меня. — Твоя выпивка вышла из-под контроля. Я просила тебя остановиться. Ты не понимаешь, как это действует на нас. На Зака, на тебя. Он резко пристукнул ложечкой по столу. — Меня профессионально унизили, Энн. Отстранили от дела, бросили в выгребную яму политического дерьма. А тут ты мне с этим пониманием! — А ну тише, — сердито прошептала она. Он одним глотком допил вино и снова налил бокал доверху. — Том, непогрешимых людей нет. И ты не исключение. — Я не ошибался. — Значит, что-то пошло не так! Я не хочу об этом говорить. — Ты сама завела эту тему, дорогая. — Он хлебнул еще вина. — Ты представить не можешь, что мы с Заком пережили, когда по телевизору та вдова бедного учителя дала тебе пощечину. — Тот бедный учитель убил Таниту Доннер, Энн! — Ты не можешь этого знать. Полиция сказала, что он был не… — К херам ту полицию! Уоллес был извращенцем-педофилом, детоубийцей! — Перестань! Прекрати сейчас же! — тихим злым голосом отчеканила Энн. Прошло несколько напряженных секунд. Салфеткой она промокнула себе уголки глаз. — Нам нужно побыть порознь, — сказала она. — Зака я забираю с собой. Жить будем у моей мамы в Беркли. Это можно было сравнить с ударом кувалды под дых. — Я не знаю, смогу ли дальше жить с тобой, — горько прошептала Энн. — Люблю ли я тебя вообще. Теперь, после всего этого. Она прикрыла рот рукой. Десерта дожидаться не стали, отправились домой. Через несколько дней он помог Энн погрузить в минивэн чемоданы и молча проводил взглядом отъезд жены и сына. После этого вошел в дом и напился до бесчувствия. Место преступления отыскалось в Сан-Хосе, недалеко от Оушена. Рядом вход на станцию «Бальбоа» перекрывало скопление полицейских машин: мигание огней, потрескивание раций. Рабочий район с претензией на зажиточность по краям: тут и там разномастные бутики, дома в стиле яппи и более современные многоэтажки. Дежурный коп направлял в объезд уличный транспорт. Желтая полицейская лента заметно привлекала внимание: через нее вытягивали шею зеваки, другие смотрели из окон и с балконов. — Том! Сзади вперебежку семенил Пол Вонг, фотограф «Стар» — на шее болтаются два «никона», через плечо кофр с камерой. — Я тут как раз за тобой подчалил, — сказал Вонг. — Уж не то ли это место, где нашли в свое время ту девчушку, Мари или как ее? — Танита Мари Доннер. — Ага. — Вонг разом все припомнил. Направляясь к полицейской ленте, оба пристегнули свои репортерские бейджи. Рид по мобильному позвонил в редакцию. Вонг щелкнул несколько кадров. — «Сан-Франциско Стар», Молли Уилсон. Вокруг жестяными голосами перекликались полицейские рации. — Это Рид. Есть что-нибудь для нас? — Говори громче, я в радиорубке. — Что там у тебя? — Реальное похищение незнакомцем. Ребенок каким-то образом сошел с поезда. Отец успел на секунду увидеть на платформе своего мальчика в руках чужака, когда вагон уже трогался. Рванул стоп-кран, вышиб аварийное стекло и кинулся за ними. Но они уже исчезли. Настолько быстро все произошло. Сейчас прочесывают все станции, задействовали кинологов, идут по сетке в радиусе прилегающих кварталов. К вам едет Саймон с еще одним фотографом. — Имя ребенка и его отца? — Отец Натан Беккер, сын Дэнни. По делам не проходят. Поднимаем данные по вождению и собственности. Беккер все еще где-то там, его допрашивают. На Инглсайд еще не отвезли. Мать дома одна. Послали людей ей сообщить и проинструктировать насчет возможного выкупа. Адрес в эфире не разглашается, но как я поняла, это рядом с университетом Сан-Франциско — возможно, Джордан-Парк. — ФБР? — В пути. Том, ты как думаешь: это не может быть связано с тем делом Доннер? — Уоллес мертв, Молли. Ты сама сказала. — Ну может, подражатель? — Кто б знал. Созвонимся. Рид с Вонгом направились к ленте, возле которой дежурил полицейский. Тот поднял ее и направил вновь прибывших к полицейскому фургону, где вокруг офицера толпились репортеры. По дороге туда Рид ткнул Вонга локтем. Через дорогу из какого-то СПА-бутика вышла женщина лет тридцати пяти, с хвостиком, в джинсах и толстовке. На поясе у нее висел бейдж, а сама она инструктировала офицера, указывая куда-то, куда они вдвоем и поспешили. — Идем-ка туда, — указал Рид на бутик. — Зачем? — Интуиция. В тот момент, когда они входили, над дверью звякнул колокольчик. Внутри пахло жасмином, и интерьер был довольно изысканный. В витрине красовались разнообразные полотенца по завышенной цене. За столиком в углу магазина сидел худощавый загорелый мужчина с обесцвеченными волосами, а возле него еще один, по виду очень взволнованный. При виде посетителей худощавый тут же поднялся и шагнул им навстречу. — Извините, у нас закрыто, — засемафорил он руками. — Дверь-то открыта, и вывески нет, — вслух заметил Рид. На задах помещения по телефону разговаривала какая-то женщина в шортах и майке. К ее поясу тоже был приторочен ламинированный бейдж. Рид проворно подошел к взволнованному мужчине за столиком. В его расширенных глазах стоял мутный ужас, короткие каштановые волосы были растрепаны. По щеке тянулась длинная кровавая царапина, одежду портили черные жирные пятна. Он сидел, уставясь перед собой. — Извините, но вам придется уйти, — вежливо настаивал худощавый. — Нам нужно поговорить с мистером Натаном Беккером. — Я Натан Беккер, — неверным голосом произнес растрепанный мужчина. Объявилась женщина, которая разговаривала по телефону. Завидев на Риде и Вонге бейджи с надписью «Пресса», она вклинилась между незваными гостями и Беккером. Бейдж указывал, что перед ними Ким Поттер, волонтер кризисного центра по работе с пострадавшими.